Идеальный план - Лиз Томфорд

– Могу я тебе объяснить?

26

Райан

Инди согласно кивает, предлагая мне все свое внимание.

Обхватив ее за талию, я раздвигаю ее ноги по обе стороны от своих, усаживая себе на ноги, чтобы она могла смотреть прямо на меня. Я так долго избегал разговоров об этом, но больше не могу сдерживаться. Она ошеломила меня, ворвавшись в мою жизнь со своим хаосом и добротой, и между осознанием того, как сильно я хочу ее, и тем, что я сегодня почти все потерял, я разбит. Эмоционально уничтожен.

Это неожиданно освобождает. В течение многих лет я был эмоционально оцепеневшим и в некотором смысле отказывался чувствовать что-либо – радость, печаль, любовь или в данном случае страх. Я ощущал все эти эмоции как смертный приговор.

Но я больше не хочу быть оцепеневшим.

Вдыхая через ноздри, я пытаюсь собрать немногие оставшиеся у меня силы.

– Когда я был моложе и думал о своем будущем, я видел себя игроком НБА, но в равной степени я видел, что, пока я этим занимаюсь, рядом со мной есть семья. И я не имею в виду Стиви и моих родителей, я хотел, чтобы у меня была пара. Хотел жену, детей, дом с белым забором.

Кофейные глаза Инди на мгновение расширяются, но она спохватывается и возвращается к нейтральному тону.

– Я знаю, сейчас так не кажется, но я была во многом похожа на тебя, когда была моложе. Я привыкла доверять людям, любить людей. Стиви вечно ругает меня за то, что я безнадежный романтик, потому что я видела в людях лучшее, и когда я влюблялась, я влюблялась от всего сердца. В старших классах у меня была пара друзей, но впервые я влюбилась только в колледже. На самом деле единственный раз.

Я смотрю на симпатичную девушку у себя на коленях, ища какие-либо признаки недовольства этой темой, но Инди, похоже, не меньше моего увлеклась разговором.

– Ты знаешь, что произошло, но ты не знаешь всей истории. Ее звали Марисса. Мы познакомились в конце моего первого курса, и я довольно быстро влюбился в нее, но она не хотела, чтобы люди знали, что мы вместе, поэтому мы держали это в секрете. Честно говоря, мне это нравилось. Моя команда только что выиграла национальный чемпионат, и люди начинали видеть во мне звездного баскетболиста, а не обычного парня. Еще до того, как я вышел в драфт, я заметил, что окружающие хотят заполучить частичку обращенного на меня внимания. Но Марисса… – я качаю головой. – Она была не такой. Она не хотела внимания, которое могло достаться моей девушке, а ее родители были чрезвычайно религиозны, поэтому мы мало кому рассказывали о нас. Но я знал, что к тому времени, как мы окончим колледж, я сделаю ей предложение, и многое из того, о чем она беспокоилась, больше не будет проблемой. Ты знаешь, что она пыталась забеременеть. Ну, она это сделала. Во время моего выпускного курса.

Инди слегка сдвигается, делая тихий, но резкий вдох.

– Я был в восторге, и она тоже. Она должна была родить тем летом, вскоре после того, как я подпишу контракт с клубом. Я знал, что буду финансово обеспечен, чтобы заботиться о них обоих, и эта семья была всем, чего я когда-либо хотел. Единственным человеком, которому я мог сказать, что собираюсь стать отцом, была Стиви. Марисса не хотела никому говорить, не хотела, чтобы ее родители узнали, пока у нас не родится ребенок, пока мы не обручимся и не переедем в город, за который я в итоге буду играть.

На неделе драфта я занял первое место в общем зачете в Чикаго. На следующий день я прилетел сюда и купил эту квартиру за наличные, обставил ее и подготовил к приезду домой моей будущей невесты и ребенка. Потом у Мариссы начались роды. Я немедленно вылетел обратно в Северную Каролину и помчался в больницу. Я опоздал, и меня не пустили в родильное отделение, поэтому я, кажется, несколько часов расхаживал по комнате ожидания с обручальным кольцом, прожигающим дыру в моем кармане. На той неделе жизнь была похожа на сон. Я собирался получить все, о чем когда-либо мечтал, в течение пяти или шести дней.

Я помню, как в зале ожидания на меня все время пялился какой-то парень, но я тогда отмахнулся от этого. Все больше и больше людей начинали узнавать меня в повседневной жизни, так что я списал его внимание на это. Я был сам не свой, Инд. Я был так чертовски взволнован, нервничал, был счастлив и напуган. В тот момент я испытал все эмоции, которые ты только можешь себе представить. Как только ребенок родился, вышла медсестра и позволила мне войти. Дочь была здорова, Марисса была здорова, но как только я вошел в родильную палату, что-то пошло не так.

Марисса едва могла посмотреть мне в глаза, но я был слишком ошеломлен, чтобы думать об этом, пока она не передала мне свою дочь, и в ту секунду, когда я взял эту маленькую девочку на руки, я понял, что она не моя.

Инди резко втягивает воздух, прикрывая рот накрашенными красными ногтями.

– Марисса поняла, что я понял, и я не знаю, что заставило ее это сделать, но она выложила все подробности прямо там и тогда. Тот парень в приемной? Да, это ее настоящий гребаный парень. Это его ребенок. Он был во всем этом замешан. Наши так называемые отношения были всего лишь схемой. Они оба играли со мной, а она пыталась залететь. Они просто пытались вытянуть из меня восемнадцать лет алиментов на ребенка. – Я с отвращением смеюсь, слыша, как абсурдно звучат эти слова, произнесенные вслух, когда я вспоминаю тот день четыре с половиной года назад. – Она никогда не боялась оказаться в центре внимания, а ее родители не были религиозными. Она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что у нас были отношения, потому что все это гребаное время мне изменяла.

Я втягиваю голову в плечи.

– Я так сильно этого хотел, Блу. Весь этот сценарий был жизнью моей мечты. Я так к нему готовился. Я думал, что стану эдаким крутым молодым папашей, который хватает своего ребенка с трибуны и носит его по площадке. Я хотел каждый день приходить домой, к семье, а меня, черт побери, обыграли.

Инди обхватывает меня за шею, успокаивающе поглаживая кожу.

– Райан, – говорит она, не зная, что еще добавить.

Я уже перестал плакать, но теперь разрыдалась Инди.

– Это одна из самых ужасных вещей, которые я когда-либо слышала.

Я вытираю ее щеки.

– Вот почему мне так