Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты - Владислав Чернилевский

– Мы не в пустыне, – возразил я.

– В пустыне! Да еще в какой! И жадность в этой пустыне одаривает своих владельцев безумием. Поэтому либо ты, парень, научишься ограничивать свои желания, либо ты двинешься умом. Хочешь выбрать безумие – выбирай! Но только не в нашем Убежище.

Я отодвинул от себя еду, хотя так и не почувствовал насыщения. Каким бы мерзким ни был характер у Рене, я посчитал благоразумным согласиться с его советом.

Чтобы отвлечь себя от мыслей о пище, я решил внимательнее рассмотреть комнату. Нижнюю часть ее стен покрасили темной зеленой краской, а верхнюю побелили известкой. Исключение составляла стена в конце Убежища – ее облицевали белой керамической плиткой. В центре помещения стояли ряды двухъярусных панцирных кроватей, застеленных одинаковыми серыми одеялами. С противоположной от меня стены стояли железные ящики для хранения личных вещей. Из комнаты вели железные двери в другие помещения.

В этот момент из-за одной из таких дверей вышел пятидесятилетний мужчина удивительной внешности. На черный костюм он надел расстегнутую плащ-палатку. На правую руку незнакомца, от плеча до кончиков пальцев, был прикручен металлический экзоскелет. По груди мужчины проходила патронная лента, забитая колбами с растворами всевозможных цветов и консистенций. В зубах незнакомца была трубка, которую он легко придерживал левой рукой, отчего напоминал аристократа.

Следом за мужчиной из двери появился робот-носильщик на четырех ногах, похожий на безголовую собаку. Робот нес на себе огромные сумки и дробовик, расположенный так, чтобы его можно было мгновенно выхватить и открыть огонь.

Но больше всего меня поразило в незнакомце то, что он оказался живым. Я это увидел по рубиновой эссенции, резво бежавшей по всему его телу. В мертвых этой жидкости было не только меньше, она даже светилась другим цветом. Появление живого человека, которого я никак не ожидал здесь увидеть, меня, безусловно, обрадовало. Незнакомец тоже не оставил незамеченным мое присутствие. Он остановил на мне взгляд, прищурился, затем подошел и сел рядом.

– Интересно, – сказал мужчина, после чего, опершись локтем о стол и удерживая подбородок поглаживающими пальцами, принялся в упор рассматривать меня.

Через секунд десять он достал из кармана пиджака футляр, а из футляра совершенно невообразимые очки. Они чем-то напоминали очки у окулиста, позволяющие менять стекла. Так вот, в этих очках левую линзу тоже можно было менять. Для этого к дужке оправы на цепях прицепили несколько линз, выточенных из драгоценных камней, – рубиновая, изумрудная, сапфировая и алмазная. Вторая линза в оправе была совершенно обычным стеклом. Наверное.

Незнакомец вставил в оправу изумрудную линзу и еще раз внимательно рассмотрел меня.

– Интересно, – снова повторил он.

– Что «интересно»? – скептически спросил я.

– Вы сверхчеловек, а я вас не знаю, – ответил незнакомец и поменял руку у подбородка.

– В смысле? – уточнил я.

– Все просто. Ваша кожа имеет неестественный красный оттенок. Артерии набухли от внутреннего давления. Особенно это заметно на капиллярах глазных яблок. По тому, как стучит arteria carotis7, можно сделать вывод о частоте сокращения сердечной мышцы – если мы измерим ваш пульс, он будет не меньше 140 ударов секунду. Вены приобрели сиреневатый оттенок. Саккады8 ускорены, но, в отличие от нистагма9, они осмысленны. В спектре вашей крови преобладают выраженные голубые и белые линии. Я смотрю, вы только что пообедали. Скажите, вы наелись?

Половину произнесенных собеседником слов я просто не понял.

– Нет, – ответил я.

– Вы поешьте. У вас все признаки синдрома Ницше, поэтому вам надо хорошо питаться. Скажите, давно вы стали носителем вируса?

Вирус Ницше! Я уже и забыл, что адепт темных богов вколол мне этот препарат на запретных этажах Лаборатории. Видимо, только теперь болезнь проявила себя.

– Думаю, около полугода. Это сильно плохо?

– Полгода? Интересно… Это хорошо, молодой человек. Очевидно, что вы успешно прошли этап адаптации к вирусу, он встроился в цепочку вашего ДНК, и теперь вы находитесь в симбиозе с ним. Скажите, как вы сейчас себя ощущаете?

Я не ответил на этот вопрос, потому что понял, кто сидит передо мной.

– Вы, как я полагаю, Эдвин Крамп? – спросил я.

– Приятно узнать, что на Поверхности тебя еще помнят. А вас, молодой человек, зовут?..

– Хранитель ключей от дверей Лабиринта.

– Очень приятно! Могу я называть вас просто Хранитель? – с этими словами Эдвин протянул мне полуметаллическую руку.

Я растерялся – все-таки не принято пожимать руку в перчатках. Доктор Крамп заметил мое смятение и сказал:

– Я стар, а чтобы исследовать Лабиринт, рука должна быть крепкой. Из сплава черного вольфрама я собрал экзоскелет и теперь ударом руки могу ломать мандибулы10 агрессивным мертвецам. Если, конечно, до этого их не остановит дробовик.

Я живо представил себе, как этот старик раскидывает толпы обезумевших, и мне стало забавно. А еще я сразу проникся уважением к своему собеседнику и пожал его руку, после чего спросил:

– Вы так не ответили, чем мне грозит болезнь?

– Не стоит считать вирус Ницше болезнью. Уместнее называть его симбиотическим союзом11, давшим толчок к эволюции. Как это ни высокопарно звучит, вы теперь новый вид – Homo Novus. Сильнее, проворнее, теплее обычного человека. И раны заживают быстрее. Но чтобы я смог лучше оценить ваше состояние, я бы хотел услышать ваше мнение о своем самочувствии.

– Я за полгода своей болезни не заметил, чтобы стал сильнее или проворнее.

– Нет, не стоит переживать, я повторюсь: это не болезнь. Что касается того, почему вы не замечали своих способностей раньше, то все очевидно: организм просто бы не выдержал постоянной работы в сверхрежиме. Ему нужен отдых. А вот в определенных аффективных ситуациях в ответ на изменение гормонального фона ваша ДНК начинает производить энергетических агентов. А эти агенты…

– Кот бы тебя подрал, Эдвин! Не нуди! – не выдержал Рене.

Ученый вздохнул.

– Не обижайтесь на моего друга, у него скептический настрой к науке, – произнес Крамп после небольшой паузы. Рене закатил глаза и покачал головой.

– А я вас с удовольствием послушаю, – сказал я. – Но если вы сможете использовать меньше научных терминов, будет лучше. И вы, и я вроде как в бегах. Поэтому я хотел бы узнать, что все-таки произошло в Лаборатории? Откуда взялся вирус Ницше, что стало с гомункулом, почему вы посадили в заточение Селену? И чем вы сейчас здесь занимаетесь?

– Вы и про Селену знаете? Интересно. И печально, что мое создание подверглось остракизму, как и его создатель. Давайте поделимся историями друг с другом, и раз вы попросили первым, то я начну.

ГЛАВА