Встретимся через 500 лет! - Руслан Белов

– Не факт, – криво улыбнулся Холмс. – Незнание будущего – кардинальная движущая сила человеческого общества. Творимый Бог не может этого не знать. Если мы с вами, а также президенты и короли, проститутки и девственницы поимеем возможность знать будущее, то все, утратив мотивацию, утратив веру в лучшее, обратимся в баранье стадо, и мир погибнет. Помните Карин Жарис? Она говорила Мегре, что люди, ушедшие в будущее, не то что бы общаются с собой, еще не ушедшими, но могут ориентировать их действия. Из этого можно заключить, что Перен, ушедший в будущее, каким-то образом ориентировал Перена еще не ушедшего, и сейчас ориентирует, может быть, нас. Так что, скорее всего, – слава Кристаллу! – мы с вами живем в вероятностном мире, и потому обязаны не ждать, а действовать.

– Подождите, подождите, вы что, хотите сказать, что Мегре и Пуаро, вернувшиеся в Эльсинор садовниками, не знали, что будет? Не знали, о предстоящем расстреле?

– Они знали лишь то, что все кончится неплохо, ибо все или почти все обитатели Эльсинора получают бессмертие. А бессмертие превращает жизнь в балаган, на подмостках которого коварно предают, протыкают копьями, травят ядом или просто делают навеки несчастными, потом занавес падает, чтобы вновь подняться и показать зрителям ликующих лицедеев. И потому, мой друг, все дело в финале. В финале не отдельной постановки, а бесконечного театрального сезона. Чем он кончится? Победит себя Человечество или себе проиграет, вот в чем вопрос…

– Понимаю, Холмс… В мире, в котором нет личной смерти, главным становится главное. А с другой стороны, что такое герой, идущий на смерть, зная, что непременно воскреснет? Так все станут героями.

– Не станут Ватсон. Одни люди панически боятся даже легкого ожога, другие по натуре ни в коей мере не герои, третьи вовсе считают героизм глупостью.

– А знаете, в этом определенно что-то есть, – помолчав минуту, сказала кукла.

– Что есть? В чем?

– Знаете, многих людей, ну, писателей, особенно с воображением, интересует тема смерти, убийства, чудовищного предательства. Они исписывают сотни страниц, пытаясь себе все это представить. А в будущем мире все можно испытать на себе. Можно убить, сесть на кол, подвергнуться насилию, прыгнуть или толкнуть в бездну… Многим это может понравиться.

– Гм… Возможно, вы правы. Однако хватит философий, пора завтракать. Вы что-нибудь съедите?

– Спасибо, мой друг, я лучше вздремну. Разбудите меня, когда насытитесь.

– Непременно, Ватсон, – сглотнул слюну Холмс, решив начать с овсянкой кашки с зеленым изюмом.

6. Дело на одну трубку

Шерлок позавтракал, посидел в задумчивости, обозревая опустевшие тарелки. Встал, достал из шкафа потрепанную коробочку из-под бритвы. Вернулся в кресло, взял одну из карточек, стал читать.

– Как же я сразу этого не понял… Это же дело на одну трубку, – кинулся будить Ватсона.

– Судя по вашему взгляду, вы что-то важное открыли? – спросил тот, зевая.

– Да, открыл. Я понял, что профессор делает со своими пациентами и трупами, которые ему привозят. И все моментально стало на свои места.

– Что именно?

– Знаете, что больше всего удивляло комиссара Мегре?

– Что?

– Камни в брюшной полости Мартена Делу. И он, в конце концов, понял, как они там очутились.

– Как?

– Дело было так. Садовник Катэр выследил и убил Мартена, распорол ему живот снизу доверху. Убил, когда тот, посетив в известных целях мадам Пелльтан, возвращался вечером в свою лесную сторожку. Убил, закопал и по дороге домой наткнулся на… Догадайтесь, Ватсон, на кого он наткнулся?

– На профессора Перена?

– Глупости, Ватсон! Он наткнулся на… Впрочем, предлагаю для того, чтобы все увидеть воочию, воспользоваться новым методом, открытом мною в этом санатории, в санатории, в котором ожившие мертвецы умирают, чтобы жить вечно среди всех когда-либо живших людей…

– Вы нашли способ получения сведений от почивших свидетелей и участников Эльсинорских драм?! – воскликнул Ватсон.

– Верю, что нашел, ибо видел в своих прострациях, но не понимал. Давайте, усядемся удобнее в наших креслах, закроем глаза, я уйду умом в окружающее нас прошлое, и буду выцеживать из него все то, что имеет отношение к тому, что случилось в лесопарке Эльсинора 17 октября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года.

– Выцеживать?

– Да, выцеживать цедилом имеющихся в нашем распоряжении лоскутных фактов.

– Давайте, – сказал Ватсон, устроился удобнее в кресле, закрыл глаза и принялся слушать. Холмс достал из кармана воображаемый пузырек с белым порошком, нюхнул и, откинувшись на спинку, принялся рассказывать.

7. Он не оплошал

Катэр заправлял топор на точильном станочке.

– Мартена надо убрать, – сказал отец Падлу, черной тенью сидевший за столом. – Пока он не надул этих дамочек.

В хижине сообщника Падлу позволял себе быть разговорчивым.

– Может лучше сжечь лабораторию?

– Вы что порете?! – привстал священник. – Эта лаборатория – главная цель господина N!

– Понимаю. Чтобы стать президентом Франции, ему надо прожить лет триста, – оттестировав топор подушечкой большого пальца топор, Катэр отложил его и принялся самозабвенно точить нож.

– Хватит болтовни. Повторите установку.

– В третий раз?

– Да!

– Сегодня примерно в 10 вечера Мартен Делу уйдет от мадам Пелльтан. Я должен подстеречь его у дальней калитки, зарезать ножом и закопать в яме, которую вырыл вчера. Потом мне следует хорошо почиститься и иди к себе окольными тропами.

– Все верно. Бог вам в помощь, – поднялся отец Падлу с места. – Утром жду детального отчета.

Внимательно поглядев в простодушные глаза сообщника, он ушел, не затворив за собою двери.

Мартен Делу шел к себе, счастливый, душа его пела. Николь была просто чудо, с каждым новым посещением он все больше и больше в нее влюблялся. В нее и эти чудесные капустные пирожки, такие же вкусные, как материнские. В лесу, невдалеке от калитки, Катэр сзади захватил беднягу за горло, ткнул ножом под ребро. Мартен мешком осел на землю. Воровато осмотревшись, садовник потащил труп к яме. Спустя пятнадцать минут он заметал следы сосновым лапником. Уже направляясь к себе, невдалеке от «Трех Дубов», увидел человека, – в руке корзинка, – шедшего навстречу по тропинке. Было уже темно, и Катэр узнал его лишь когда тот приблизился вплотную. Это был Мартен Делу…

– Ах, это вы, месье Катэр? – обрадовался тот. – А я испугался.

– Испугались?.. – с трудом выдавил садовник, сердце которого рвалось к итальянской границе.

– Знаете, минут сорок назад мне показалось, что меня ударили ножом в спину…

– Ударили ножом в спину?! – вконец омертвел садовник.

– Да, ткнули ножом в спину, а потом закопали.

«Он – зомби. Профессор зомбировал Мартена, – подумал Катэр, стремительно потея. – А зомби просто так не убьешь!» Кое-как взяв себя в руки, он сказал не своим голосом:

– Значит, вы выбрались из могилы…

– Как видите…

Если бы Мартен сказал это злорадно, Катэр убежал бы в лес, спрятался где-нибудь под корягой и до утра дрожал от страха. Но Мартен сказал это, пожав плечами, как слабый человечишка, и получил удар ножом в живот, распоровший его снизу доверху. Затем, уверенный, что имеет дело с зомби, способным зловредствовать с разверстым брюхом, садовник оттащил его в кусты, набросал во чрево бедняги булыжников из корзины – чтоб не бегал, дважды убитый, зашил (чтобы подумали на Каналя), забросал труп хворостом, и бросился к себе в хижину. Уже подходя к ней, увидел в свете луны прощавшуюся парочку. Разглядев в девушке Люсьен, а в мужчине – Мартена Делу, Катэр чертыхнулся, вернулся в лес. Через час, уже в темноте третий Лу был убит, расчленен, и по частям захоронен в норах Кроличьей поляны.

8. Выросли ноги!

– Так значит, профессор научился реплицировать людей? – спросил Ватсон, когда Холмс замолк.

– Видимо, да. Из этических соображений, либо по просьбе женщин он изготовил две реплики Мартена. И мадмуазель Генриетта, мадам Пелльтан и Люсьен спали не с одним Делу, но индивидуальными.

– Значит, он все же научился… – проговорил Ватсон заворожено.

– А давайте посмотрим, один из эпизодов?

– Давайте, – устроился в кресле Ватсон.

Холмс энергично нюхнул из пузырька, откинул голову. Спустя минуту он монотонно говорил:

– Я вижу вертолетную площадку, на которую садится вертолет. В нем цинковый гроб. Два человека, Данцигер и Лурье, грузят его на электрокар, везут к Эльсинору. Вот гроб уже в глубоком подвале в секретной операционной. Его вскрывают, переносят тяжелый труп на стол. Перен, решает, что покойник оживляем, начинает оперировать. Копается в печени, сердце, простате, меняет кровь, еще что-то.

– Он жив! – на пятом часу операции восклицает девушка за пультом.

– А как же, – самодовольно отвечает Перен, продолжая копаться в человеке.