Рокфеллеры - Екатерина Владимировна Глаголева

Устав странствовать, он обитал по большей части во Фрипорте, стрелял из ружья в цель, рассказывал охотничьи истории и похвалялся своим большим ранчо и табуном прекрасных лошадей в Северной Дакоте. Однажды вечером, в 1904 году, он сел мимо кресла; падая, попытался за что-нибудь ухватиться и сломал себе руку. Думали, что он не выживет, и известили родных. Только тут Маргарет Аллен-Левингстон и узнала, что у её мужа есть вторая семья и что его старший сын — Джон Д. Рокфеллер. С восточного побережья приехал в частном вагоне таинственный незнакомец, незаметно проник в дом с чёрного хода, дождался, пока доктор и сиделка выйдут из спальни Билла, и лишь потом вошёл. Тогда он в первый и последний раз увидел вторую жену своего отца.

Но Билл поправился. Он остался таким же болтливым, но всё чаще заговаривался. Временами он принимался бормотать имена своих пятерых детей — Джон, Уильям, Фрэнк, Люси, Мэри Энн, — потом смотрел, не узнавая, на верную Маргарет и плакал: «Ты не моя жена. Где Элиза?» Раньше Маргарет была уверена, что они богаты, а теперь её мужу оказалось нечем заплатить за лечение, и он даже собирался заложить бриллиант из галстучной булавки. В январе 1906 года он умер. Маргарет не знала, что ей делать. Несколько месяцев тело пролежало на городском кладбище в ожидании ответа от Рокфеллеров, но его не последовало, и вдова перевезла гроб на кладбище Окленда. Похороны состоялись 11 мая, и тем же днём датирован некролог в местной газете: доктор Уильям Левингстон, старейший житель Фрипорта, скончался в возрасте девяноста шести лет. Только Фрэнк и Пирсон Бриггс[37] присутствовали при том, как простой гроб опустили в безымянную могилу: Маргарет наскребла три доллара на уплату могильщикам, но у неё не нашлось ещё одного на кирпичный свод. Только через пять лет, после смерти самой Маргарет, там установят гранитный памятник — с фамилией Левингстон.

Журналистам не удалось произвести сенсацию, зато 2 мая 1906 года Рузвельт велел опубликовать пятисотстраничный доклад Бюро корпораций о тресте «Стандард ойл» и его сговоре с железнодорожными компаниями. «Доклад показывает, что компания „Стандард ойл“ получала огромную прибыль от тайных тарифов практически до настоящего момента», — подчеркнул президент. Чарлз Миллард Пратт (сын покойного Чарлза Пратта), входивший в совет директоров «Стандард ойл», набросал ответ на это заявление, но Рокфеллер возразил: «Распространять эту информацию в данный момент неразумно, это приведёт к ещё более суровому обращению со стороны Фед[ерального] правит[ельства]». Тем не менее компания сделала заявление, отрицая, что преднамеренно совершала противоправные действия. Рузвельт передал доклад Гарфилда в конгресс, предупредив, что Министерство юстиции может начать преследование «Стандард ойл» из-за вскрывшихся злоупотреблений. Во второй половине июня президент вызвал министра юстиции Уильяма Генри Муди и других членов кабинета на экстренное ночное совещание в Белом доме для обсуждения возможных мер воздействия, и 22-го числа Муди объявил о начале предварительного расследования, которое поручили Фрэнку Б. Келлогу. На следующий день на первой странице «Нью-Йорк геральд» красовался жирный заголовок: «Руководители „Стандард ойл“ могут сесть в тюрьму».

«По моему мнению, у нас всё хорошо и мы непременно выиграем; я совершенно не сомневаюсь, что нам нечего бояться», — успокаивающе писал Рокфеллеру Генри Роджерс 25 июня. А 29-го вступил в силу закон Хепбёрна, расширявший полномочия Комиссии по торговле между штатами: теперь она могла заменить существующие тарифы на железнодорожные перевозки «справедливыми и разумными» минимальными ставками, сама определяя при этом, что «справедливо», а что «разумно», а также проверять бухгалтерию железнодорожных компаний. Власть комиссии теперь распространялась на мосты, терминалы, паромы и трубопроводы. Решениям комиссии надо было подчиниться — или опротестовать их в федеральном суде. Апелляции из окружных судов передавались непосредственно в Верховный суд США для ускорения процесса. Вводилась единая стандартизированная форма отчётности компаний; штрафы за нарушения были резко увеличены. Против этого закона в конгрессе проголосовали только трое.

«Даже негры в Абиссинии не видели такого обращения, как мы от администрации после избрания мистера Рузвельта в 1904 году», — возмущался Джон Арчболд. Генри Фрик выразился ещё прямее: «Мы купили сукина сына, но он не хочет быть купленным».

В это время Джон Д. Рокфеллер с женой, свояченицей, Альтой и доктором Биггаром плыл во Францию на пароходе «Дойчланд», причём в списке пассажиров их фамилии не значились. Они собирались провести целых семь недель у Стронгов в Компьени под Парижем: по словам Чарлза Стронга, здоровье Бесси улучшилось, но не настолько, чтобы она могла пересечь океан. Ну что ж, тогда мы к вам. Джордж Сантаяна решил, что Рокфеллеры путешествуют под вымышленными именами, чтобы оградить себя от любопытных и просителей — да, но ещё и от судебных курьеров. Журналисты тоже строили предположения. Репортёр из «Нью-Йорк америкэн» Уильям Хостер написал, что Рокфеллер окончательно загубил свой желудок, едет лечиться к прославленному европейскому специалисту и может не вернуться живым. Хостер изловчился и раздобыл себе билет на тот же самый пароход, намереваясь написать серию репортажей «Игры самого богатого человека в мире» и прославиться не хуже Иды Тарбелл.

Журналист был поражён тем, насколько реальный Рокфеллер не соответствовал стереотипу. Во-первых, у него был превосходный аппетит и он питался трижды в день. Во-вторых, вместо измождённой «мумии» Хостер увидел высокого, широкоплечего, крепкого мужчину с ясным взглядом и бодрой походкой. Обыграв доктора Биггара в шаффлборд, он пустился в пляс; на ужин, устроенный капитаном в честь пассажиров первого класса, явился в костюме арлекина; маленьких детей развлекал фокусами. «Один бутуз показал два пенни и непременно хотел поделиться ими со своим приятелем Рокфеллером, — писал позже Хостер. — Человек, имеющий миллионы, с серьёзным видом принял медную монетку и аккуратно положил себе в карман, а потом, отвернувшись лицом к морю, подхватил ребёнка и сжал в своих объятиях». Это было неожиданно.

Судно причалило в Шербуре. Сейчас Рокфеллеры погрузятся в машину — и прости-прощай сенсационное интервью. Хостер нагнал Джона Д., представился. «А, это вы написали ту глупость о моём здоровье? — Да, это я; извините. Но, мистер Рокфеллер, вам никогда не приходило в голову, что и вы тоже в некоторой мере виноваты в том, как вас представляют газеты?» Он, Хостер, множество раз пытался взять у Рокфеллера интервью, но его и на порог не пускали. Вот он и написал, что глава «Стандард ойл» при смерти. Глава «Стандард ойл»? Джон Д. уже много лет не имеет никакого отношения к руководству компанией. «Возможно ли, чтобы об этом не знали? Я этого не скрывал. Всем моим друзьям это известно. — Друзьям, может, и известно, а вот журналистам — нет. Сделайте публичное заявление!» Рокфеллер уставился на Хостера; выкопал своей прогулочной тростью ямку в гравиевой дорожке. Потом на его тонких губах заиграла слабая улыбка. «То есть это всё