Рыба фугу по-русски - Светлана Богданова

— Убили-и-и! — запричитала секретарша. — Шефа убили-и-и! — Она упала на колени и всунула голову в отверстие от выпавшего системного блока, чтобы разглядеть, уцелел ли под столом Боровиковский.

Ангелина нагнулась, подняла дискету и сунула ее в декольте.

— Как убили?!.. Кто убил?!.. — на пороге кабинета возник охранник с тележкой, сервированной для обеда. Сквозь искры и клубы гари, выбрасываемые дымящимся монитором, он не мог ничего рассмотреть.

— Я убила! Я! — каялась из-под стола секретарша, у которой наружу торчала только соблазнительная задница, обтянутая узкой короткой юбкой.

— Где шеф?! — вынув из кобуры пистолет и приставив его к великолепной пятой точке, потребовал ответа охранник.

— Здесь, под столом… Ой, он жив, он дышит! — взвизгнула обрадованная секретарша и попятилась назад. — Ой, моя голова застряла! Ой, вытащите меня отсюда!

Под визг и плач запутавшейся под столом жертвы неудачного покушения на шефа, Ангелина на цыпочках прокралась к выходу из кабинета мимо склонившегося над секретаршей охранника. Ее маневр почти удался, но тяжелая сумка с документами предательски сорвалась с плеча Ангелины и бухнулась о крышку фарфоровой супницы.

Охранник вскочил и перевел дуло пистолета на Ангелину.

— Стоять на месте! Не двигаться! Ноги на ширину плеч, руки вверх! — командовал охранник, приближаясь к гостье.

— Да пошел ты! — храбро послала его Ангелина. — Ты что, сериалов про американских полицейских насмотрелся?! Может, ты еще зачитаешь мои гражданские права, прежде чем арестуешь или расстреляешь?

Тележка с обедом угрожающе накренилась под весом сумки. Ангелина опустила правую руку вниз, чтобы забрать свою сумку, но охранник снова закричал командным голосом, выпучив от усердия глаза:

— Я сказал стоять! Щас как стрельну по ногам!

Ангелина вздрогнула и толкнула рукой сумку, тележка с обедом опрокинулась набок, гороховый суп разлился по полу, оставляя по ходу течения одинокие горошины и порубленную зелень петрушки. Котлеты по-киевски с обернутой в папиросную бумагу косточкой завязли в кучке желтого картофельного пюре, хлопнувшегося о паркет вместе с тарелкой. Кругляшки свежих помидоров и огурцов веером прикрыли суповую жижицу. Кофейник, как тонущий в океане «Титаник», выпустил из носика струйку прощального ароматного пара и залил нарядные котлеты насыщенным коричневым кофе. Сверху, как последний штрих к совершеннейшему кавардаку, посыпались брусочки черного зернового хлеба.

— Ну, балда, достанется тебе от шефа, когда он очухается! — пригрозила охраннику Ангелина. — Он тебя вздует за то, что ты оставил его без обеда.

— Коля, вытащи меня! — визжала в истерике секретарша, но Коля, как стойкий оловянный солдатик, держал под прицелом смутьянку-гостью. — Шурик, не шевелись, — жалобно пищала секретарша, — ты зацепился пуговицей за мои волосы.

— У-у-у дура! — костерил ее Шурик. — Ревнивая дура! Николай! — окрикнул он охранника. — Иди сюда! Мне нужна твоя помощь!

— А что с посетительницей делать?! — спросил шефа Николай, не желая отпускать взятую на мушку Ангелину.

— Пусть катится ко всем чертям! По ней сумасшедший дом плачет! Хватит с меня одной ненормальной, — изрыгал проклятия застрявший Шурик.

— До свидания, Николай, — вежливо попрощалась с охранником Ангелина. — До свидания, Шурик, — так же вежливо попрощалась она с Боровиковским. — До свидания, милое создание с прелестной попкой, жертва несчастной любви и роковой ревности, — откланялась она стоящей на четвереньках секретарше.

— А-а-а, мои волосы, — выла, как на погосте, секретарша. — Ай, еще одна прядка! Николай, лезьте под стол к Шурику и распутайте мои волосы.

— Ну что ж ты прешь как танк! — Боровиковский осаживал слишком рьяно ринувшегося на подмогу охранника. — И не жмись к моей груди, у меня царапины кровоточат и саднят!

— Ай, еще прядка! — отзывалась в унисон Шурику секретарша.

— Не стони, и без тебя тошно! — одергивал ее шеф. — Волосы — не ноги — отрастут!

— Отрастут, жди больше! Я за наращивание волос в салоне красоты семьсот долларов заплатила, — причитала она.

— Дам я тебе семьсот долларов! Только не скули, — расщедрился Шурик, успокаивая страдающую подружку.

— А на колечко с изумрудом? Всего пятьсот долларов… Ну, Шурик, ну, миленький… Ты мне обещал… — как ребенок хныкала секретарша.

— Дура-а-а, — корил ее Боровиковский. — Ты ж убить меня могла!.. Кто б тебе тогда колечки дарил и космы наращивал?

— Шу-у-рик, прости-и-и, — только сейчас секретарша осознала, какие фатальные для нее последствия могла иметь прорвавшаяся, как лава вулкана, ревность. — Я же так тебя люблю-ю-ю… Ты же мой единственный медвежо ночек, котеночек, пупсеночек… Ты мой сладенький малыш, прости-и-и…

— Ладно, — смилостивился умащенный бабьей лестью Боровиковский. — Проехали… А я и не знал, Галчонок, что ты такая темпераментная! — он впервые назвал секретаршу по имени.

Прощенный Галчонок от счастья завилял круглой попкой.

Ангелина, стоя в дверях, внимательно наблюдала всю эту комичную картину. Стол Боровиковского ходуном ходил, то и дело сотрясаемый ударами трех голов, залезших под одну крышу. Ущемленное женское самолюбие было отомщено, но внутренний голос призывал к прощальному залпу из всех орудий.

Не совладав с клокочущими эмоциями, Ангелина тихо порекомендовала обидчику:

— Я хочу вас предупредить, господин Боровиковский, чтобы вам небо в алмазах не казалось: проверяйте ваше кушанье и на работе, и дома. Во флаконе с приворотным зельем, которое ваша жена дала Кате, чтобы та подлила его в вашу еду, обнаружен сильнейший яд — тетродотоксин.

— Что?! — ринулся на волю Боровиковский, проломив плечом боковину стола и выдирая пуговицами пиджака пряди несчастного Галчонка.

— Ай, больно! — запищала секретарша, высвобождая из плена застрявшую голову.

— Аривидерчи, Шурик! Береги себя! Ты в ответе за тех, кого приручил, — словами Экзюпери Ангелина призвала Боровиковского заботиться о многочисленном гареме.

— Подождите, Ангелина Станиславовна, — бросился ей вдогонку Шурик. Но сдобренное гороховым супом картофельное пюре сыграло с ним ту же шутку, что и подмерзшая за ночь корка льда с Ангелиной.

Нелепо взмахнув руками, крепыш Боровиковский рухнул, как подкошенный на спину, и застонал, схватившись за поясницу. Охранник и секретарша поспешили к поверженному шефу. Они посадили Шурика, поддерживая за плечи, но встать он уже не мог, подвернул лодыжку. К подошве левого ботинка прилипла расплющенная котлета по-киевски.