Смерть любит танцы - Клара

— Успокойся, — бросил я Тан, — И постарайся спокойно поспать. Я её найду, обещаю.

Она вытаращилась на меня, и, кажется, силилась что-то выговорить, но я не стал слушать — нельзя оставаться долго рядом с ней, а то ещё почувствует, как мне больно…

Не люблю, когда меня жалеют.

Вернувшись в тело, сжался на миг, прогоняя боль. Она отступила, но не полностью — видимо, теперь она станет моей постоянной спутницей. Хотелось поспать — но, увы, не время.

В городе полно парков, обшарить все я не успею. Значит, нужно найти Пса иными методами!

— Эй, дед, как ты думаешь?..

— Конечно. Ты — Повелитель. Ты имеешь право…

Я судорожно вздохнул. Что ж…

— Жрецы! Ваш Повелитель зовёт вас! — мой шёпот рокотом грома пробежал по сознанию всех, в ком текла эта кровь: и инициированных, и спонтанных, и избранных, — Я приказываю вам отозвать Чёрных псов из столицы Империи. Любой ценой!

Киннирра, Верховная Жрица

Мне снился какой-то странный сон, какие-то напевы. Какая-то частичка меня упорно вопила, что нужно проснуться…

Но ночной марафон вымотал больше обычного, да и вообще, в последние дни постоянно хочется спать — моя маленькая нуждается в новых силах. Потому я только теснее прижалась к Императору, наплевав на всё остальное…

И тут услышала ЗОВ. Я резко проснулась и сначала даже не поверила ощущениям: к нам обращался Повелитель, причём настоящий, прошедший обряд! Быть не может!

— Ханнарра!!! — завизжала я, вскакивая. Ну, дрянь, ты у меня попляшешь!! Какой может быть обряд над подростком?! Он же спятит!!!

Император подхватился, материализуя в руке боевое проклятие, и запустил сканирующюю сеть. Убедившись, что в комнате нас только двое, тьху, в смысле, один плюс подарочный комплект (Два в одном), Лас обречённо вздохнул и впитал энергию:

— Милая, — заговорил он со мной, как с опасным потенциальным сумасшедшим, — Успокойся, ладно? Тебе приснилось что-то плохое, ясно? Иди сюда, моя хорошая…

Р-р-р!!!

— Слушай, тот факт, что я беременна, ещё не значит…

Мой женишок вздохнул и решительно взмахнул рукой. У меня во рту материализовалось несколько виноградин, существенно усложнивших процесс высказывания наболевшего. Пока я пыталась их проглотить, меня с мученическим вздохом подхватили на руки и устроили мне уютное гнёздышко из двух одеял. Император, убедившись, что мне комфортно, сел рядом, откинувшись на подушки, и попыталя положить руку мне на живот. Я инстинктивно шарахнулась в сторону. Его рука застыла в воздухе.

В глазах женишка ничего хорошего не отражалось. Да, я — дура! Идиотка, кретинка, но не могу я думать, что он будет прикасаться к ауре моей дочери! Что угодно, но не это!!!

Он странно хмыкнул, убрал руку и отвернулся. Я облегчённо вздохнула — кажется, обошлось…

— Кин, — вот бесы, не прошло-таки! — Знаешь, тебе ведь придётся, как ни крути, кое с чем мириться. Видишь ли, милая, как-то уж так получилось, что я принимал в зачатии данного ребёнка определённое, довольно активное, участие. И знай: эта девочка унаследует имя МОЕГО дома, она будет претендовать в будущем на МОИ земли и привилегии, и знай, Кин — будет воспитываться по МОИМ законам. Милая, она не будет Жрицей. Я не хочу своей дочери такой судьбы, но не потому, что я тиран и деспот — не кривись, это побочная причина. В первую очередь потому, что она мне дорога, и потому, что она МОЯ дочь. Даже так — наша. Много счастья тебе принесла судьба Жрицы, Киннирра? Вот, и я о том же. Нет, она будет магом, милая. Знатной, богатой, сильной — и свободной, Кин. Только так это возможно, понимаешь?

Я горько усмехнулась, опустив голову. Он начал осторожно гладить меня по голове, как ребёнка:

— Милая, доверься мне. У меня было столько возможностей тебе навредить! Я б давно это сделал, если б хотел! Но ты… ты мне нужна, Кин. Рядом со мной ты в безопасности, клянусь Кланом. И наша дочь вырастет вдалеке от Тьмы — ради своего же блага…

Я подняла голову и, не удержавшись, провела рукой по его лицу:

— Быть Жрицей сложно, милый, это факт. Это бег по лезвию, это танец в пламени, только мы — не можем без этого. Это не так просто, Лас. От себя не убежишь. Кого б ты не попытался в будущем из неё сделать, она останется одной из нас. Пройдет неделя, месяц, год, век — но однажды, вдохнув терпкий аромат ночи, заглянув в лицо полной луны, она всё равно пожелает той острой, как боль, свободы, которую дарит только этот танец — по лезвию кинжала. Мы чокнутые, милый, это факт. Но мы не можем иначе…

Он хмыкнул и вдруг осторожно наклонился ко мне, поцеловав в живот:

— Может, это сложно изменить. Но никогда не поздно попытаться… Насколько я слышал, у твоей сестры получилось!

Я печально хмыкнула:

— Правда? Может, и так…

— Расскажешь?

А я вдруг подумала… Почему бы и нет?

— Знаешь, она была старше меня на пятнадцать лет — и намного серьезней, логичней, правильней. Она всегда видела мир чёрно-белым, мыслила радикально, всегда следовала разуму… Её дар был довольно слабым, она была почти человеком. Почти… Ты отменно знаешь, что нас поймали, когда мне стукнуло 16. Как она оправдывалась потом, ей предложили отречься от Дара, и она согласилась, потому что понимала, что для меня, с моей Силой, по любому всё кончено. Логично, правда?

Вопрос повис в воздухе, и я только тогда поняла, что Император уже полминуты крепко прижимает меня к себе, осторожно поглаживая. И я вдруг начала говорить о том, что никогда никому не доверяла сотню лет:

— Но знаешь, мне тоже предлагали сделку. Меня вызвал твой отец, восхитился моим даром и предложил принести Клятву Богини и работать на него. По идее, это было очень выгодное предложение, но он поставил условие: все остальные Жрицы моей ветви лишаются Силы насильно, типа, с моего согласия, ведь Отречение может провести только Глава Ветви, то есть, сильнейшая. Знаешь, из нас оставалась тогда только сестра… И я послала его. Я отказалась от нормальной жизни, потому что не могла так с ней поступить. И я сказала Императору: будь что будет. Он презрительно ухмыльнулся — и подарил меня тебе.

Я замолчала. Он чуть сильнее сжал руки. Я зажмурилась. Что ты творишь, дура? Зачем раскрываешь перед ним душу?! Что ты делаешь?!

После того, что он сказал… Не могу по-другому…

— Что дальше было, ты помнишь. Но отец, наверно, не говорил тебе… Короче, после первой ночи он снова вызвал меня к себе, предложил отречься от Силы — и стать свободной. Я снова его послала. Он приказал меня проклясть — и, должно быть, основательно промыл тебе мозги… Молчи. Сейчас это не важно. Слушай.

Жених, собиравшийся что-то сказать, замолчал. А я отдышалась и снова начала говорить, не в силах уже остановиться: