«Номер один» - Бен Элтон

Шестая неделя

К началу шестой недели половина пути к финалу была пройдена, и у Кельвина появилась подходящая возможность подробно изучить стиль еженедельного зрительского голосования и узнать уровень популярности каждого из участников. В этом заключался великий элемент стратегии шоу «Номер один», который даже Челси, с ее инстинктивным пониманием темного искусства реалити-ТВ, понимала с трудом.

— Тайная правда всех этих шоу с голосованием, — радостно объяснял ей Кельвин, пока Трент пошел в «Старбакс» купить для всех кофе, — это даже не тайна. Как и абсолютно все остальные аспекты нашего процесса манипуляции, она видна каждому, кто хочет разгадать ее, но…

— Никто никогда этого не хочет, — перебила его Челси, цитируя одну из любимых максим босса.

— Вот именно.

— Потому что это испортит веселье.

— Пра-виль-но, милая. Но если бы кому-то захотелось испортить веселье, то он задумался бы о том, что продюсеры всех до единого шоу с голосованием, от «Большого брата» до «Секса со звездами на тонком льду», видят и анализируют каждое голосование каждую неделю на протяжении всего сезона…

— И могут менять свое поведение!

— Конечно! — Кельвин чуть не запрыгал от радости. — Представь себе, что политические партии во время выборов могут заглядывать в головы каждого избирателя с интервалом в семь дней на протяжении всех трех месяцев кампании! Вот о чем они мечтают! Вот что отчаянно пытаются узнать исследователи, изучающие рынок и общественное мнение, но, разумеется, тщетно. Это ведь настоящее окно в голове у избирателя. Если бы лейбористы или консерваторы могли действительно оценить реакцию общества на каждый политический проект, на каждую речь и на каждую личность на протяжении своих кампаний, они могли бы соответственно вести себя, выдвигать идеи, которые воспринимаются хорошо, убирать на задний план людей, которых чурается избиратель.

— Конечно! И у нас есть эта информация. — Челси была так же взволнована, как и Кельвин.

Кельвин всегда держал полученные данные в строгом секрете, поэтому никто в команде не мог даже представить себе, сколько власти давало ему это знание. Теперь он выкладывал свой козырь.

— Я просто обожаю, когда Кили зачитывает результаты голосования каждую неделю и говорит «не в определенном порядке». Потому что я сижу и думаю: «Я знаю порядок». Нация думает, что в забеге участвуют все, что любой может победить, но я с самого первого дня знаю, кто герой, а кто отстой.

— И потом ты это меняешь?

— Разумеется. Политик использовал бы эту информацию, чтобы внедрять популярные идеи, а я использую ее, чтобы сместить вектор популярности. Если кто-то становится популярен слишком быстро, я начинаю играть против него, чтобы снизить накал страстей, потому что последнее, что нам нужно, — это необузданный победитель. Разве мы не рискуем?

— Да. Спасибо, Трент.

Трент только что вернулся с кофейными стаканчиками.

— Да, спасибо, Трент, — рассеянно ответил Кельвин.

— Без проблем, босс. Я, — ответил Трент. — Я купил маффины.

Кельвин, увлеченный собственной гениальностью, не обратил внимания на предложенный пакет.

— А без риска, Челси, нет шоу.

За этим последовала обычная неразбериха со «Старбаксом», когда оказалось, что всем принесли не те напитки, и заказавшему обезжиренный карамельный латте приходится пить шоколадное фраппе со сливками.

— Трент, нужно просить их писать название на боку стаканов, — сказала Челси.

— Записал. — Если Тренту и не нравилось его нынешнее понижение, то он хорошо это скрывал.

— Отлично, — сказал Кельвин, наконец найдя свой двойной мокко со льдом и ванильным сиропом. — На этой неделе вылетит Незабудка.

— Слава богу, — воскликнула Челси. — Если бы мне опять пришлось слушать ее блядский смех..

— Ты не единственная, кого она раздражает, — сказал Кельвин. — Взгляни сюда.

С этими словами Кельвин показал двум старшим отборщикам информацию по голосованию, которая делала его жизнь столь легкой. Незабудка, как оказалось, никогда не поднималась в общественном мнении выше четвертого места снизу из двенадцати. Зрителей удивила бы такая информация, потому что с первой по пятую неделю на экране ее представляли любимицей публики, неотразимой мамочкой с ее громким «заразительным» смехом, огромными габаритами и постоянно повторяющейся историей о том, что она «просто уборщица, которая пришла на шоу случайно».

— Поверить в это не могу! — восклицала Незабудка каждую неделю, сотрясаясь от смеха, когда Кили предлагала ей прокомментировать свои чувства. — Это просто безумие, но я наслаждаюсь им, я мечтаю, и я здесь, чтобы показать миру, что женщины внушительных размеров и в возрасте по-прежнему могут зажигать!

Незабудке было всего тридцать восемь, но, как и в случае со Стэнли, все, кому за тридцать, были представлены на шоу «Номер один» людьми солидными, и из Незабудки создали мощную фигуру зрелой матери в мире крошечных куколок. Ей давали песни Ареты Франклин и Ирмы Томас, словно она была стареющей примадонной.

— Я ЛЮБЛЮ тебя, Незабудка, — визжала Берилл каждую неделю. — Ты сильная женщина, и, будучи сильной женщиной, я узнаю сильную женщину, и я так тебя люблю, что страшно делается. Ты большая, храбрая, сильная, и ты женщина! И, будучи тоже сильной женщиной, которая в прошлом втайне боролась с лишним весом, я так ЛЮБЛЮ тебя за то, что ты крупная женщина! Вперед, детка! Вперед!

— Незабудка, — соглашался Родни, нацепляя на себя знаменитую маску искрящегося очарования, — твой голос так же велик, как и твоя личность, и так же заразителен, как и твой чудесный смех. Я люблю тебя. Тебя все любят. Ты сильная крупная женщина и настоящая звезда. Просто слушай зрителей. Они ужасно тебя любят. Мы все ужасно тебя любим.

Но Кельвин, который каждую неделю читал результаты голосования, знал, что зрители не особенно любят Незабудку, а порой не любят вовсе. Поэтому отсеять ее на шестой неделе было легко.

— Особые указания будут, босс? — спросил Трент. — Может, дадим ей спеть панковскую рок-песню или нарядим в шорты?

— Зачем, Трент? — ответил Кельвин. — .Просто скажи ей, чтобы продолжала смеяться.

Седьмая неделя

Кельвин и Челси смотрели на стену, где висели данные об оставшихся и отсеянных финалистах.

Табита — скучная — джинсовая — лесбиянка, — но с сексуальной подружкой. (зачеркнуто)[11]

Сьюки: трагикомическая проститутка с огромными титьками и накачанными губами. (зачеркнуто)

«Парень»: каменщики с гитарами. Полупрофессиональная клубная группа. Скучные, но достойные. (зачеркнуто)

Грэм: слепой. Поет плохо.

Незабудка: толстая мамаша. Много смеется. «Просто уборщица». Хорошо поет. (зачеркнуто)

«Четверка-Х»: прикольные. Христиане. Хорошая история о тяжелой судьбе. Хорошо поют.

Трой: неплохо поет. Не слишком хорошо читает.

Иона: хороший голос. Ее трахал Родни.

Стэнли: героический отец-одиночка. ПРИМЕЧАНИЕ. Дети не особенно симпатичные. (зачеркнуто)

Латиффа: заносчивая негритянка. (зачеркнуто)

Квазар: лучший «выскочка» за много лет. Поет плохо, но ему на это наплевать и нам тоже.

Принц Уэльский: наследник престола.

— Ну и кто следующий? — спросил Кельвин.

С каждым днем он все больше и больше доверял Челси. Он обсуждал с ней мысли, которыми хотел бы поделиться с Эммой, но которые не мог открыть ей, не оправдав самых ужасных ее подозрений: он один из тех, кому нельзя доверять.

— Начиная с этого момента нужно проявлять осторожность, — сказал Кельвин. Единственное, где я могу потерять контроль над процессом, — это финал, тот эпизод, где остаются только трое кандидатов.

— Ну да, — согласилась Челси, — но разве теперь это имеет значение? На этом этапе мы или хорошо выполнили работу и сняли хитовый сезон с финалом, который должен увидеть каждый, ведь это телевизионное событие недели, или нет. Нация либо прикипела к нам, или мы облажались. Кому интересно, кто победит? Ты всегда говорил нам, что в наши дни продажи альбомов не имеют значения. Единственное, что ты создашь, — Кристиан Эпплярд следующего года.

— Да, это правда, — согласился Кельвин. — Обычно мне наплевать, кто выиграет финал, и я счастлив, если битва идет честная и трое оставшихся конкурсантов используют свои сильные стороны. Но в этом году я сам наметил победителя.

— ЕКВ? — спросила Челси.

— Да, — с улыбкой сказал Кельвин. — Думаю, это очевидно.

Кельвин, разумеется, не собирался разглашать суть своей сделки с Дакотой или соглашения, заключенного с Эммой, и его совершенно не тревожило то, что Челси знала о его планах. В конце концов, она была связана пунктом о неразглашении, как и все остальные сотрудники, а также конкурсанты, что ж до его мотивов, то, если наследник престола станет победителем в телевизионном шоу, это будет сенсацией даже в нашу эпоху, когда люди привыкли к тому, что знаменитости замешаны во всевозможных скандалах.