Доверься мне (ЛП) - Мак Бекка

Оливия тихонько шевелится, рука скользит по моему торсу, когда я убираю телефон.

— М-м-м. Картер?

— Иди сюда, детка, — подхватив ее за подмышки, я притягиваю ее к себе, натягивая на нас одеяла и прижимаюсь к ней. — Обнимать тебя — лучшее чувство в мире.

Оливия счастливо вздыхает.

— Ты мне так нравишься.

Я прикасаюсь губами к кончику ее носа.

— Ты мне тоже очень нравишься.

Из моего рта пытаются вырваться другие слова. Слова, которые пугают и приводят меня восторг одновременно. Слова, которые несут в себе смысл, такой глубокий, такой постоянный — о связи, которая кричит «навсегда». Кажется, что еще слишком рано, и в то же время, будто они постучались в мою дверь, а я не сомневаясь впустил их.

Вот на что это похоже? Желание разделить все свои части, хорошие и не очень? Хочется взять ее руку в свою и крепко держать, пока вы делаете шаги в будущее? Шаги в неизвестность, в темноту и свет, где мы вместе преодолеваем страхи и каждый раз выходим сильнее.

Я прослеживаю взглядом мягкие линии лица Оливии под лучами лунного света, льющегося на нее, и понимаю.

Я провожу костяшками пальцев по ее щеке, и когда ее ресницы не дрогнули, я шепчу.

— Думаю, что я люблю тебя, Олли.

ГЛАВА 34

ЗДРАВСТВУЙТЕ, МИСТЕР НЕВЕРОЯТНЫЙ

Вам когда-нибудь завязывали глаза и трахали до беспамятства?

Нет? Вы многое упускаете. Это стоит попробовать. Поверьте мне.

Я чувствую себя совершенно разбитой. Лишь так я могу описать то, что чувствую, когда со стоном потягиваюсь. Стону я от боли в мышцах после самого великолепного сна, что когда-либо у меня был. Эта кровать будто из рая, и Картер тоже.

Вот только его тут нет, она пуста. Так что, место чуть менее райское.

Откуда-то снизу доносится музыка, стук посуды и аромат чего-то сладко-соленого. Видимо, Картер где-то там.

И он поет.

Я со счастливым вздохом переворачиваюсь в центр гигантской кровати, где не занимаю даже ее четверти.

Я, наверное, сумасшедшая, потому что, кажется, уже влюбилась. Только я не думаю, что я просто втюрилась. Скорее, я в процессе споткнулась о собственные ноги и нырнула головой в это чувство.

На лестнице раздаются тяжелые шаги, и я улыбаюсь голосу Картера, когда он приближается, напевая знакомую мелодию.

— Моя девчонка! До-до-до-до-до!

Я неловко хихикаю.

Когда Картер просовывает в дверь голову с такой дерзкой и очаровательной улыбкой, что я зарываюсь лицом в руки, ведь мой смех становится безумным.

— Прекрати смеяться, — приказывает он, ходя по комнате.

Голый. Совершенно голый. С подносом еды в руках.

А еще он голый.

— Ты голый, — я замираю.

Он указывает на нелепый поварской колпак на своей голове, который я почти упустила из-за его безупречного обнаженного тела.

— Не-а. На мне колпак.

— Ага… — я не смотрю на колпак.

— Я вижу, ты пялишься на мистера Невероятного.

— Какой же ты самовлюбленный.

Он одаряет меня ухмылкой, которая, клянусь, становится все более самодовольной. Картер опускает на мои колени поднос с едой, берет мое лицо в свои руки и тянется ко мне в медленном, мягком поцелуе.

— Как я и сказал: Мистер Невероятный.

— Что это? — что-то в моем сердце теплеет, когда я, моргая, смотрю на него. — Ты приготовил мне завтрак?

Он кивает и гордо проводит ладонью по своей груди.

— Ага, — он берет ломтик бекона с тарелки, на которой, похоже, по меньшей мере целый фунт этого самого бекона, и кладет половинку мне в рот, а другую часть съедает сам. — Бекон, потому что ты его любишь. Фрукты и йогурт, потому что они сладкие, как ты. Черничный рогалик с корицей, потому что Кара сказала, это твой любимый. И чай, потому что от кофе у тебя болит живот.

— Я л-л-л… — о боже. Вот дерьмо. Черт. О, черт. Я чуть не сказала это. Вслух. Что, блять, со мной не так?

Картер в удивлении вскидывает бровь. Он выглядит самодовольнее, чем когда-либо.

— Ты л-л-л?

— Я… — машу рукой, — не знаю, что я хотела сказать, — это все, что я могу придумать? — Я просто в шоке от того, как ты продумал завтрак. Я проснулась одна, а теперь ты здесь, и ты поешь, и ты…. — я показываю на его тело. — Голый.

Картер ставит руки на бедра и крутит ими. Ему определенно нравится вертеть этой штукой.

— Моя нагота тебя смущает?

— Я не смогу выговорить ни слова, если ты спросишь меня о чем-то в таком виде.

— М-м-м, — он берет с тарелки немного корицы и проводит ей по моим губам, глаза следят за моим языком, который я высовываю, чтобы слизать ее. — Мне нравится, когда я лишаю тебя дара речи.

— Не привыкай к этому. Я могу поесть в кровати? — простыни такие белые и идеальные. Вполне возможно, что я это исправлю.

— Ага. И когда ты закончишь, будет моя очередь есть в кровати, — в его лице читается голод, и мои внутренности от предвкушения скручивает. Не могу дождаться, когда стану его едой.

Картер разваливается рядом, хрустит беконом, наблюдая за тем, как я ем. Он подпирает голову рукой, локти на матрасе, и очень напоминает позирующую для съемки модель. Корица на рогалике теплая и тает, когда я откусываю его. Она стекает по моему подбородку и капает с края челюсти, оставляя след на округлости моей левой груди.

Он смотрит на меня, и когда я собираюсь вытереть ее, он хватает меня за запястье.

— Не смей, — шепчет он с рычанием. — Мое.

Он вскакивает на ноги, стаскивает поднос с моих коленей, ставит его на пол, пикирует на кровать и пожирает меня, четыре раза. Когда мы наконец возвращаемся к завтраку, еда уже остыла, мой рогалик твердый, и меня это совсем не волнует. К тому моменту, когда Картер подвозит меня к арене на хоккейный матч моих девочек, я уже испытала три оргазма и заслужила завтрак в Макдональдсе. И похлопывание по заднице, когда вылезала из машины.

— Это был Картер Беккет? — шепчет Аланна, когда я встречаю ее у входной двери, глаза в удивлении расширены, она машет руками на щеки, высматривая выезжающий с парковки внедорожник Картера. Он улыбается и машет, и Аланна подпрыгивает, размахивая руками, когда машет в ответ. — Это он, это он, это он! — кричит она отцу, яростно сотрясая его.

Джереми едва сдерживается, чтобы не закатить глаза.

— Это он, это он. Ю-ху.

— Джереми, прошу, держи себя в руках, — оборачиваясь к Аланне, я достаю из сумки подарок и ухмыляюсь. — Это тебе, от Картера.

Она разворачивает маленькую майку. Челюсть отвисает, когда она рассматривает ее.

— Для Аланны. Старайся изо всех сил, следи за бедрами еще внимательнее. Картер Беккет, — она не моргая смотрит на меня. — Боже мой, Боже мой, о мой Бог!

Джереми все еще не впечатлен, но, как ни странно, протягивает мне руку.

Я вскидываю бровь.

— Могу я тебе помочь?

— Где моя?

— Что?

— Моя… моя майка, — он таращится на меня. — Ты… ты не… ты не…

— Расслабься, — говорю я с самодовольной ухмылкой, доставая его майку. У меня голова кружится от предвкушения. Возможно, то, что написал Картер на майке Джереми, продиктовала я.

Пока он читает надпись, он держит майку перед лицом, что отстойно, ведь я не вижу выражения его лица.

— Джереми. Не будь засранцем со своей сестрой. Картер Беккет, — он опускает майку, показывая свое лицо, которое… в экстазе. — Боже мой. Он подписал мою майку. Картер Беккет подписал мою майку!

О, черт возьми.

Когда я сюда входила, я весила меньше, на фунтов пять так точно. Зашла я сюда примерно семь минут назад. Но, как это возможно? С Карой возможно все.

— Нам нужны все эти закуски? — коробка «Milk Duds» почти что выпадает из кармана моего пальто, я ударяю себя локтем по бедру, пытаясь запихнуть ее обратно, и продолжаю ковылять по нашему ряду. В другом кармане у меня банка пива, в заднем кармане джинсов упаковка «Twizzlers», в правой руке еще одно пиво, а в левой пакет с попкорном. — Кажется, мы переборщили.