Повелитель Вселенной - Памела Сарджент

— Ты великодушен, — сказала она.

— Ты заслуживаешь всего, что я могу дать тебе. Как мою жену, тебя будут почитать, но если ты не выносишь…

Она покачала головой.

— Когда-то, еще когда я была девочкой, мне хотелось этого, — прошептала она. — Кажется, мои молитвы были услышаны. Я совершила бы глупость, отказав тебе. Мой муж был хорошим человеком — ему бы захотелось, чтобы кто-нибудь другой приглядел за мной.

— Прости, Хадаган.

— Было бы великодушно послать меня на тот свет, к нему.

Кто-то позвал Тэмуджина. Вошел Джэлмэ.

— Кое-кто приходит сюда сдаваться, — сказал он, — и они хотят поговорить с тобой. Один из них говорит, что он отец этой женщины.

Хадаган вздрогнула. Тэмуджин помог ей встать на ноги. Она вышла следом за Тэмуджином и Джэлмэ. Сорхан-шира со связанными сзади руками стоял рядом с ее братьями и другими людьми.

— Отец!

Хадаган подбежала к нему и обняла, прижавшись лицом к седой бороде.

— Хадаган, — сказал он, — я боялся за тебя.

— Я потеряла мужа и сыновей. Я боялась потерять и тебя. — Она закрыла лицо руками. — Тэмуджин пытался спасти мужа, но его приказ был получен слишком поздно.

Рыдая, она прильнула к отцу.

— Освободите этого человека, — приказал Тэмуджин, — и его сыновей. — Хадаган отступила, пока воины резали путы. — Однажды они дали мне свободу, теперь я предлагаю им их свободу.

Один из сторожей вышел вперед и показал рукой на человека, который еще был связан.

— Это тот, кто стрелял, убил твою лошадь и ранил тебя.

Хадаган узнала Чиркудая. Тайчиут, глядя на хана, усмехнулся. Тэмуджин изучающе посмотрел на него, а потом подозвал Хадаган. Она с отцом и братьями пошла за ним к костру.

— Сорхан-шира, — сказал Тэмуджин, — я не забыл, что ты и твои дети сделали для меня. Твою дочь не тронули, и я сделаю все, чтобы вознаградить ее за потери.

Сорхан-шира поклонился в пояс.

— Мы пришли сюда, чтобы предложить тебе свои мечи. Я бы пошел за тобой давно, но меня удерживала клятва, данная вождям тайчиутов. Теперь я предлагаю присягнуть тебе, и если Чимбай и Чилагун когда-либо уйдут от тебя, отруби им головы и оставь их тела на съедение шакалам. — Он ударил себя в грудь. — Мое предложение идет от сердца.

— И я принимаю его. — Тэмуджин взглянул на других пленных. — А что это за люди с тобой?

— Чиркудай и несколько его товарищей, — ответил Чимбай. — Они также хотят присоединиться к тебе.

Страж вытолкнул Чиркудая вперед.

— Одна стрела попала в меня, — сказал Тэмуджин, — другая поразила моего коня. Мне сказали, что это ты пустил их.

— Я признался в этом твоим людям, когда приехал сюда. — Чиркудай сощурил свои карие глаза и улыбнулся. — Я открыто признаюсь в этом и тебе. Те стрелы были мои.

Хадаган повернулась к Тэмуджину.

— Я знаю этого человека. Когда я впервые увидела тебя, он был мальчиком, пытавшимся уговорить других мальчишек не мучить тебя.

— В самом деле? — Тэмуджин поджал губы. — И он чуть было не убил меня.

— Мужчина должен защищать себя и свой народ, — сказал тайчиут. — Ты можешь убить меня и замараешь кровью лишь клочок земли величиной с ладонь, а если оставишь в живых, я для тебя горы сворочу.[2] Что ты мне на это скажешь?

— Какая наглость, — пробормотал Джэлмэ.

— Ты честно признался во всем, — сказал Тэмуджин. — Другой бы попытался утаить нанесенный мне вред, а ты признался. Я не стану наказывать человека за честность, так что присягу я твою приму. — Страж Чиркудая развязал ему руки. — Думаю, ты заслуживаешь также нового имени. Отныне ты будешь Джэбэ, Стрела, поскольку такое имя подсказало твое оружие.

Тайчиут растирал запястья.

— А я обещаю пускать свои стрелы в твоих врагов, а не в тебя.

Хан махнул рукой Джэлмэ.

— Отдай этим людям их оружие и охраняй эту госпожу и ее семью. — Он встал. — Я должен посмотреть наших пленных. Жены и дети этих людей будут возвращены им. — Он взглянул на Хадаган. — Я обещал тебе быть милосердным, но вожди и их сыновья должны умереть. Я могу пощадить только простых людей, они были обязаны следовать за вождями.

— Понимаю, — сказала она.

Роду тайчиутов больше не существовать. Сторонники рода перейдут к Тэмуджину.

Хану подвели коня. Тэмуджин сел и уехал. Стража окружала его стеной. Пленные были всего лишь баранами, ожидающими решения своей судьбы хозяином. Необъятность серого неба и незначительность происходящего на земле вдруг наполнили ее ужасом. Для Тэнгри они были лишь крошечными насекомыми, ползущими по земле в поисках убежища.

Отец взял ее за руку. Они с отцом и братьями сбились у костра, радуясь жизни и оплакивая погибших.

70

— Орда хана, — сказал ближайший к Хадаган всадник, указывая на стан — ставку Тэмуджина — и на большой шатер, стоявший в северной части его личного кольца. По пути сюда встретились несколько больших стад. Еще победа-другая, и богатство Тэмуджина сможет соперничать с богатством его союзников-кэрэитов.

Для нее поставили большую юрту, а рядом — три маленьких для служанок, что будут готовить, шить и пасти скот, который ей выделил Тэмуджин. Хадаган ожидала, что его жены посетят ее, но вместо этого его старшая жена Бортэ прислала служанку с посланием. Хатун приветствовала ее, выражала сожаление по поводу ее страданий и сообщала, что не навестит ее, пока печаль Хадаган не пройдет.

Через шесть дней после ее приезда хан вернулся в стан и пригласил своих полководцев на пир. Вместе с тремя женами Тэмуджина Хадаган пригласили в большой шатер и усадили всех вместе. Две младшие жены шептались, не стараясь скрыть удивления, что их супруг не выбрал красавицы из добычи, взятой у тайчиутов. Лишь строгий взгляд Бортэ заставил их замолчать.

Мужчины говорили о тех, кто сдался, чтобы присоединиться к Тэмуджину. Среди них был бааринец с двумя сыновьями, вассалы Таргутая, схватившие вождя тайчиутов. Тэмуджин молчал, пока его полководец Борчу рассказывал подробности. Три бааринца по дороге к хану передумали выдавать ему свою добычу, освободили Таргутая и признались в этом Тэмуджину.

— И как их казнили? — спросила жена по имени Дохон.

Нойон Борчу рассмеялся.

— Казнили? Тэмуджин вознаградил их за это. Они сказали, что не могут выдать человека, которому они присягали, и хан похвалил их за правильный поступок — даже назначил тут же одного из молодых людей сотником. — Он снова засмеялся. — Они рассказывали нам, что посадили Таргутая в кибитку — старый негодяй так растолстел, что не мог сесть на лошадь. В одиночку ему долго не прожить.

Хан улыбался, по-видимому, довольный судьбой старого врага. Таргутай еще поживет немного, сознавая, что потерял все. Победа Тэмуджина была достаточной местью.

Тэмуджин не приходил в юрту к Хадаган, пока не провел по одной ночи с каждой из жен.

— Сегодня я был милосердным, — сказал он за ужином. — Этот несчастный муж моей сестры наконец объявился. Он говорит теперь, что хотел только обуздать меня, а не закопать в землю, и пришел с повинной головой.

— И ты простил его? — спросила Хадаган.

— Частично ради сестры, которая просила за него. К тому же Чохос-хаан и его люди пригодятся.

Отослав служанок, она подала ему еще кумыса и удалилась в глубь юрты, довольная, что тут полутьма. Он сел рядом, прежде чем она успела спрятаться под одеялом. Он стянул с нее сорочку, и она легла в постель, надеясь не слишком разочаровать его. Тоган говорил ей, что тело у нее все еще совсем девичье. К горлу подкатил комок при мысли о покойном муже.

Сильные руки Тэмуджина ласкали ее, и все же что-то жестокое и требовательное было в том, как он касался ее и заставлял разделять удовольствие. Он расположит ее к себе, заставит забыть все и полюбить его. Она содрогалась под ним, и слезы текли из глаз.

Бортэ-хатун пригласила Хадаган к себе в юрту через два дня. Ночью прошел небольшой снежок. Между юртами двигались люди, укладывая сундуки в повозки и кибитки. Завтра они собирались перекочевать поближе к зимним стойбищам.

Хадаган прошла мимо стражи и поднялась по деревянным ступеням в большой шатер, удивляясь, зачем хатун хочет видеть ее. Наверно, чтобы утвердиться, дать понять, что, как первая жена Тэмуджина, она ожидает покорности.

Бортэ-хатун и ее служанки были в восточной части шатра и упаковывали одежду и посуду в сундуки. Не успела Хадаган произнести приветствие, как Бортэ поспешила к ней и взяла ее за руки.

— Добро пожаловать, Хадаган-уджин. Прости, что оторвала тебя от работы, но если мы не поговорим сегодня, другой случай у нас будет не скоро из-за всей этой работы.

Хадаган склонила голову и полезла за пазуху.

— Пожалуйста, прими этот бедный подарок.