Странница - Тамара Воронина

После этого первого приступа Лена попоила их обоих отваром, приготовленным с огромным желанием помочь и полным незнанием, как бы вложить это желание в лекарство. Они честно глотали, хотя отвар был ужасно горьким, а чувствовали оба себя прекрасно, но, хоть слова «профилактика» не слышали, понимали, что болезнь нужно давить в зародыше.

А в конце зимы в лагерь пришла Странница. Прослышав об этом, Лена велела шуту не высовывать носа из дома, посадила под дверью Маркуса, а под окном — Гару, и пошла выяснять отношения с очередной сестрицей. Та обрадовалась — жуть, бросилась обниматься и просто лучилась счастьем. Желание убивать сразу пропало: уж что Лена неизменно чувствовала, так это искренность. Лиасс слегка улыбнулся — он как раз отвечал на вопросы любопытной дамочки — и оставил их наедине, хотя Лена и не сомневалась, что черный эльф у входа в палатку напряженно вслушивается в тишину: вдруг Аиллене понадобится помощь.

Это была новая Светлая. Зачастили Странницы в этот мир. Особенно в Сайбию. Особенно к эльфам. Но и эта была уверена, что мужчины ими только пользуются, хотя никакого вреда ни для кого в этом не видела. Она как раз путешествовала по мирам не одна, а с мужчиной, даже призналась Лене по секрету, что мужчина этот ей очень нравится, потому ее мало волнует причина его привязанности к ней. Она тоже считала, что шут мешает Лене на ее Пути, а с другой стороны, если Лене захочется куда-то идти, так почему она непременно должна идти одна, а не с друзьями, хоть вдвоем, хоть втроем, хоть впятером. Одной бывает грустно, особенно когда приходится ночевать не в деревне или городе, а в лесу или в чистом поле. Разбойники, конечно, не тронут, а вот волкам что Светлая, что не Светлая, главное, упитанная… И она похлопала себя по пышным бедрам и позавидовала Лениной стройности. Ей на вид было лет сорок, как и самой Лене, и внешность у нее была, как и положено, заурядно-симпатичная, а платье — классическое черное. Ей очень понравилось серое шерстяное Ленино платье, и они даже о тряпках поговорили, толстушка показала ей свое любимое платье из светло-розового льна с яркой вышивкой по подолу.

А вот после обычного трепа они перешли к серьезным вопросам. Лена рассказала ей о своих страхах, не упоминая, однако, о знакомстве с ар-драконом, и Странница долго смеялась: нет, дорогая, уж что-то, а такое не случится, ни одна Светлая не застрянет в мире, если не захочет там застрять. Если ей хочется, она может вернуться домой, прихватив с собой своего мужчину, только ему там будет неуютно, а уж ей и подавно. «Разве тебе не нравится чувствовать себя настолько нужной? Я не верю в силу наших благословений, но люди верят, люди радуются, когда видят нас, делятся с нами своими бедами и радостями, разве это плохо? Кому-то ты была так нужна в своем мире, хотя и друзья были, и, возможно, мужчины? С тобой ведь часто откровенничали без меры, а потом не знали, куда глаза девать, хотя ты никогда ничьей откровенностью не пользовалась? Судьба у нас такая — быть жилеткой, в которую плачутся. Или плечом, на которое можно опереться. Если у нас спрашивают совета, можно его и не давать, но мнение свое лучше высказать: знаешь, мы редко ошибаемся. И чем длиннее наш Путь, тем реже. Тебе нравится жить здесь? Живи. Хоть пять лет, хоть двадцать пять. Что такое двадцать лет для Странницы, сестра? Минуты. Рано или поздно захочешь пойти — и пойдешь. Мы самые свободные люди в мирах магии».

Она знала о Лене, причем знала достаточно много — и о шуте, и о том, что она привела в мир Владыку эльфов. Странницы встречались, старались поддерживать связь — при их способностях это было легче легкого. Собирались периодически в определенном мире и рассказывали, где, что и как. Лена была у них главным поводом для сплетен, споров и разговоров. Все-таки устроить такое потрясение, как переселение целого народа, — это придумать надо.

— Они умирали, — напомнила Лена, — и умерли бы все, если бы не это переселение. И людей бы умерло в десять раз больше. Значит, по-твоему, спасти сорок шесть тысяч — это потрясение, а проклясть целый мир — поддержание Равновесия?

— А ты спроси об этом Владыку, — вздохнула Странница, — проще всего. Сама удивишься его ответу. Миры гибнут, с нами или без нас.

— А кто дал тебе право решать, какой мир должен погибнуть? Тоже мне, боги!

— Мы не боги. Мы Светлые.

— Это вы Светлые, — мстительно сказала Лена, — а я — Аиллена, Дарующая жизнь. Вы просто источники силы, а я Первичный источник. Разницу улавливаешь?

— Ты в это веришь?

— Представь себе! Ты — колодец. Я — океан.

— Владыка сказал?

— Он самый. Врет?

— Нет, зачем. Не думаю, хотя он соврет — недорого возьмет, Что ты хочешь с политика… Правда, если бы наших с тобой мирах были такие политики… — с завистью произнесла Странница. Лена ее охотно поддержала:

— Ага, их бы аккуратно постреляли всякие Освальды…

— Не знаю, кто такой Освальд, но тебя понимаю. Ты права, сестра. Всему свое место. Нам с тобой — здесь, нашим президентам да императорам — там…

— Владыке Лиассу — в Сайбии.

— Может быть. Ты решила, ты сделала. Не думаешь же, что мы дружно кинемся проклинать этот мир, потому что ты привела в него Владыку?

— Думаю, — призналась Лена. — Очень даже думаю.

— Во всяком случае мы подождем, — засмеялась толстушка. — Понаблюдаем. Лет двести. А вдруг это было гениальное решение, которое удержит Равновесие еще тысячи лет? Бывало и такое. Что на первый взгляд казалось просто убийственным, оказывалось верным. Нам свойственно принимать интуитивно верные решения. Ты вроде просто пожалела этих эльфов… Они так хорошо с тобой обошлись?

— Они ужасно со мной обошлись, и ты знаешь как.

— Но ты их все равно пожалела… Эх, бабы мы, бабы, дуры… Я вот своего тоже пожалела, считай, из петли вытащила. Он так на меня смотрел, будто я и в самой деле богиня какая-то. Ну, подошла, забрала… Мне сразу отдали, только попросили увести из этого мира.

— Преступник?

— В том-то и дело, что нет. Я сестер попросила разузнать. Он и правда был невиновен. Вот и ходит со мной… заботится. Так приятно все-таки… Так что пусть даже и пользуется, для хорошего человека не жалко.

— Это еще кто кем и с какой целью пользуется, — проворчала Лена, — я вон полгода эльфом… пользовалась.

— И что, он возражал? — хихикнула Странница. — Или доволен не был? Или он удовольствия не получал?

— Все он получал, и удовольствие, и силу, и магию…

— Ух ты! Ты мага соблазнила? Мага? Настоящего?

— А это странно?

— Да маги от нас шарахаются… Даже обидно, честное слово… Правда, наша сила не делает их более могущественными, а то б они в очередь стояли. Ты, наверное, первая…