Киноспекуляции - Квентин Тарантино
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы выйти на след дочери, он пытается отыскать актера, снявшегося с ней в порнухе. С этой целью он выдает себя за режиссера, который якобы подбирает актеров для собственного порнофильма. Нарезка с участием разных актеров, являющихся на пробы к Ван Дорну, одетому как порнорежиссер в его представлении (дурацкий парик, накладные усы и выцветшая футболка), – это лучший эпизод фильма; благодаря его комедийному заряду это единственный момент, где фильм делает передышку от отвращения к самому себе. Самый смешной в этой веренице – Хэл Уильямс, сержант-инструктор из фильма с Голди Хоун «Рядовая Бенджамин», в образе гневного жеребца по имени Большой Черный Член.
А потом… в комнату заходит худой, вихлявый, похожий на Кита Кэррадайна Уилл Уокер (актер, который трахал дочь Скотта в «Рабыне любви»). Его появление возвещает ядовитый саундтрек Джека Ницше (самое эффективное его применение в фильме), и мы, зрители, узнаем его на мгновение раньше, чем Ван Дорн, из-за чего сразу выпрямляемся в креслах и подтягиваемся ближе к экрану. В этот момент «Хардкор» превращается в тот самый фильм, каким он пытается стать; в тот самый фильм, который продавал нам фантастический трейлер от Columbia Pictures.
С самого начала фильм вел нас к этой сцене и вот наконец привел. И Уилл Уокер в роли порноактера по прозвищу Спермо-Джим – самое точное попадание во всем кастинге.
Уокер был странным лохматым блондином, даже почти красивым (но все-таки нет): он как-то стремительно мелькнул в конце 1970-х в нескольких заметных фильмах, вроде «Водителя» и «Смертельного спорта», а потом так же быстро исчез. Джейк Ван Дорн ищет свою дочь, но в то же время он ищет хоть кого-то, кого можно наказать – за то, что она уехала из Гранд-Рапидса, попала на эту 8-миллиметровую пленку и вынудила его спуститься в этот ад на Земле. Когда он оказывается лицом к лицу с живым воплощением ее падения – человеком, на его глазах всадившим член в его дочь (к тому же сзади), – и фильм, и Ван Дорн доходят до точки кипения.
Да, как и Щёголь в «Таксисте», Спермо-Джим может быть неприятен, но не вызывает однозначного отвращения. Его первая реакция при виде идиотски выряженного Ван Дорна – здоровый скептицизм, который полностью разделяет публика.
Но потом, когда герой Скотта узнаёт его и начинает расхваливать прежние роли Джима, Уокер вдруг трогательно расцветает. Из высокомерного грубияна он превращается в восторженного начинающего актера: «Да, у меня есть удачные работы. Коротышки в основном, полные метры тоже – больших ролей пока не было, но это все очень хорошие фильмы».
На короткое время ему кажется, что его зовут не в обычную порнуху, а в настоящий фильм, – и его искренний восторг слегка заразителен. И это единственный момент, когда Шредер снимает сутану проповедника и показывает нам порноиндустрию такой, какая она есть.
Не как преступный синдикат.
Не как четвертый круг ада.
А как легальное, платящее налоги кинопроизводство, предоставляющее откровенное развлечение для взрослых.
Спермо-Джим говорит Ван Дорну, что порнуху с его дочерью сняли какие-то студенты, заплатившие ему 20 долларов. Иными словами, Кристен – не то что Кэрен Лэмм в «Выслеживании»; она хотела попасть в «Рабыню любви». Да, Кристен могла бы печь пирожные для прихожан Гранд-Рапидса, а вместо этого надела серебряные штаны и удрала в Голливуд сниматься в порнухе – но не потому, что ее заставили Спермо-Джим, развратные студенты и прочие карикатурные злодеи, которых Шредер хаотично набрасывает на пленку в последние полчаса фильма. Она сделала это из-за Ван Дорна. Она выбрала эту жизнь, чтобы сбежать из-под его строгой руки.
Увидев Джима и пережив короткий шок узнавания, Джейк приходит в себя и на какое-то время берет себя в руки. Он говорит, что видел «Рабыню любви», и спрашивает про актрису, с которой Джим там снимался: якобы ее он тоже хочет позвать в свой фильм. Джим жалуется, что после этой «чокнутой суки» у него член болел неделю. Тут Джейк взрывается, кидается на бедного парня и бьет его, пока тот не называет имя: очередной след, чтобы Джейк мог продолжить поиски, а Шредер мог продолжить фильм. В этой сцене мы видим самое смелое режиссерское решение Шредера: когда герой Джорджа К. Скотта обрушивает на бедолагу всю свою бессильную ярость, мы не на стороне Скотта. Мы даже думаем, что Джим не соврал про его дочь. Возможно, она действительно «чокнутая сука», которая чуть не расплющила ему член. Увы, после этой сцены фильму двигаться некуда, поэтому он сворачивает в сторону полной нелепости.
В реальной жизни, выплеснув обиду на первого попавшегося человека, которого он мог бы обвинить, и осознав, что его дочь не была похищена и снималась не из-под палки (а за 20 баксов), Ван Дорн, скорее всего, поехал бы домой. Но, поскольку это кино, Ван Дорн продолжает поиски. И, чтобы кино не заглохло, Шредер кладет на стол целый список неубедительных сюжетных поворотов, которые лишают фильм последних остатков правдивости.
Пол Шредер – прекрасный сценарист с одним, но очень большим недостатком. Он не может писать жанровые фильмы. То ли от невнимательности, то ли из-за внутреннего презрения к жанру все его жанровые сценарии напичканы абсурдными перипетиями, которые нужны лишь для того, чтобы сюжет криво, косо, поскрипывая, но катился по ржавым рельсам.
В начале «Хардкора» невозможно поверить в то, что частный детектив (персонаж Питера Бойла), имея на руках так мало информации, смог найти порнофильм с дочерью Ван Дорна. (Не менее абсурден и тот факт, что в Гранд-Рапидсе нашелся кинотеатр, способный крутить 8-миллиметровую пленку.) Шредер даже не пытается объяснить, как персонажу Питера Бойла это удалось, хотя на этой находке держится весь сюжет. Наверное, он просто лучший частный детектив на свете (чего по нему никак не
