Князь Диодор - Николай Басов

Ехать было весело, непролазная грязь, которая так невыгодно зимой отличала Парс от Мирквы подмерзла и стала твердой. Причем сделалась не совсем каменной, как бывает на Рукве в морозы, а удобной для коней, рассыпающейся, об которую и кони ноги не били чрезмерно, а ступали без опаски увязнуть или забрызгать всадника до самых ушей.

Выехал князь без помощников, у остальных тоже были дела и заботы. Дерпен, понятное дело, выздоравливал, и следовало дать ему еще нельку-другую времени, батюшка должен был помогать ему в том, у него неплохо получалось, не хуже, чем у посольского лекаря, а маг снова засел за свои книги, исполняя приказ князя вызнать как можно больше про оборотня. Вот про Стыря князь серьезно призадумался, брать ли его с собой, ведь ординарец мог пригодиться в этой поездке, да еще как. Но все же оставлять отель совсем без доверенного человека, годного к бою, не решился, к тому же, следовало приглядывать за охраной, приданной им из дворца, Стырь для этого отлично подходил, и потому князь решил обходиться без него.

Раздумывая о том, как он все-таки привязался ко всем людям, прибывшим из Империи с ним сюда, в Парс, он с четырьмя гвардейцами миновал заставу, которая по старинке называлась в честь каких-то ворот, вероятно, бывших тут некогда, и вдруг засветило солнышко. Князь не видел его, почитай, уж неделю, а потому обрадовался яркому свету, как и каждый радовался бы на его месте.

Да и что могло быть лучше? Перед ними простиралась дорога, забот никаких срочных у князя на душе не было, дома, выстроенные на местный, весьма солидный манер, довольно скоро стали редки, как и телеги с повозками, груженные разным необходимым городу товаром, как и люди, порой удивляющие его необычностью своей зимней одежды, а вокруг все шире стали раскрываться сначала небольшие участочки при домах, потом уже и поля, которые делались привольнее с каждой милей пути. А потом появились уже и рощи, обещающие со временем смениться если не настоящими дикими лесами, то уж, по крайней мере, такими зарослями, которые могли со скидкой на здешнюю безлесность их несколько заменить. И еще вокруг поднялись холмы, на которые князь смотрел с удовольствием после последних недель, проведенных в тесноте города.

Кони у гвардейцев оказались не слишком выносливые, или были все же застоялые, привыкшие только к малым городским перебежкам от одной конюшни до другой, поэтому они уже через час-другой стали от Самвела отставать. И то сказать, коню князя передышка пошла лишь на пользу, он и отъелся как следует, и отдохнул, а потому рвался вперед, словно спущенный с тетивы арбалетный болт, за его-то прытью и привычкой к дальним переходам, иной раз на многие сотни верст с редкими привалами, лошадкам гвардейцев было не угнаться.

Поэтому кавалькада несколько растянулась по дороге, и лишь чалая кобылка графа тет Нестелека еще пыталась угнаться, как говорят лошадники, за темно-караковым в гречку здоровенным Самвелом, который легко нес князя, оказавшегося во главе их отряда. Но может, граф и удержался бы за князем, да вот необходимость все время оглядываться назад, на трех подчиненных ему бедолаг, придерживала его, а на иных поворотах он и вовсе останавливался ожидать их.

Князь смилостивился, тоже стал придерживать коня, поэтому в кучку они все же сбились, хотя теперь гвардейцы сознательно держались позади, может, застыдившись своей неторопливости, либо из-за обычного в солдатах чинопочитания. Князь, представлявший примерно, куда им следует держать направление, спросил все же графа Семпера для верности:

– Граф, как думаешь, когда мы до Венсена доберемся?

– С твоей скачкой, принц, полагаю, недолго после полудня.

Диодор привычно уже попросил юношу называть его не принцем, а князем, и пояснил ровным голосом:

– Это не скачка, граф Семпер. Если все по-моему обернется, скачка впереди будет.

– Все же попрошу тебя, кня-яс, – юноша все же неправильно произнес обращение, – сбавить ход. Наши-то лошадки… – он даже засмущался немного от вынужденного признания, – вровень с твоим конским «богатыр» идти не могут.

Он и руквацкое слово «богатырь» произнес с акцентом, но попытка была неплохая. Может он и впрямь таков, каким кажется, подумал князь, приглядываясь к юноше, – неглупый, в меру добродушный, спокойный и любопытный к людям. После этого внутреннего, неприметного посторонним признания друг друга завязалась беседа. Начало, как со всеми служивыми, князь положил простым вопросом:

– Каково тебе служится, граф Семпер?

– Если такое возможно, кня-яс, обращайся ко мне по моему нынешнему чину – сержант. На лейтенантский-то патент, пока в той же роте служит мой брат, мне рассчитывать не приходится.

– Чего так?

– У нас есть такое неписанное, но неукоснительное правило, что старший родственник или наследник фамилии должен иметь как минимум на один чин выше. А раз я – младший, тогда… – Он даже вздохнул, но видно было, что с этой неудачей он давно смирился и не придавал ей чрезмерного значения.

– Ничего, Семпер, все у тебя еще впереди, и чины, и почет, и уж конечно офицерские патенты.

– Я бы мог, конечно, – продолжал свое граф, оглянувшись и убедившись, что никто из подчиненных его слышать не мог за дальностью, – перейти в армию, но служба там – не сахар, как и тебе, кне-ес, должно быть, известно. Да и служить меня с детства приучили там, где приходится, а не там, где хочется.

– Но все же почета в королевской гвардии, поди, поболе выходит?

– Не скажи, кнес.

Совсем он от этого слова отбиваться стал, уж лучше бы по-своему обращался, решил Диодор, граф даже два раза одинаково его произнести не умел.

– Тогда так, Семпер, обращайся ко мне по имени – Диодором меня зовут… А что не так в гвардейской-то службе?

– Видишь ли, принц Диодор, род у нас хоть и не самый знатный, но все же в королевстве известен. Служить с таким именем тяжко, я даже подумывал себе какое-либо простонародное прозвище взять, да брат не позволяет. Говорит, что нас должны знать просто потому, что мы есть, что мы служим и что приближены к королю, да живет он вечно, – граф озорно блеснул глазами, когда произносил эту присказку, должно быть, рассчитывал, что князь примет ее за шутку, хотя бы и своеобразную. – Вот только приближенность эта – ни Богу свечка, ни черту кочерга, как у вас говорят.

Князь посмеялся, оценив знание графом простонародных руквацких поговорок.

– Неужто небогата эта служба?.. Давно ли получали денежное довольствие? – напрямую спросил князь.

– Давно, принц, даже не припомню когда. Прежде, бывало, по три, а то и четыре раза в год получали, каждый раз к новому сезону. Теперь, сказывают, даже на весеннюю выплату в будущем году не приходится рассчитывать.