Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

до сих не вернулся, что-то случилось, да? А ну впустите меня посмотреть или же я позвоню в полицию, и тогда приедут они, посмотрим, что же вы тут делаете! С какого перепугу этот завод стал похож на тюрьму, почему вы не впускаете людей?!

Говоря, я достала свой мобильный и уже приготовилась звонить, как вдруг один из охранников выхватил у меня телефон, посмотрел на меня и сказал:

— Кто Вы? И зачем сюда пришли?

Притворившись рассерженной, я закричала на мужчину:

— Ты что, глухой? Я же сказала, что у меня здесь муж работает! Уже так поздно, а он все еще не вернулся! Я пришла проведать его, ты понял, нет? Если нет, то я могу повторить еще раз! Верни мне телефон, а то я пойду в полицию и подам на тебя в суд за ограбление!

Двое мужчин переглянулись, а после, посмотрев на меня, спросили:

— Вы действительно пришли, чтобы увидеть своего мужчину?

Подняв контейнер с едой в руке, я посмотрела на них и раздраженно ответила:

— Глаз нет, что ли? Если бы его здесь не было, то что, думаете, я домовому бы все это принесла?!

— Ладно, проехали. Впусти ее. У западных ворот заводское здание еще не прекратило работу, слышал, что будут работать всю ночь. Думаю, она — член семьи кого-то из тех рабочих. Но она все-таки женщина, поэтому никакого скандала точно не учинит, поэтому пусть шумит. Слишком уж суматошно, — проговорил один из охранников.

Мужчина, посмотрев на меня, на мгновение замолчал, а затем, вновь взглянув, сказал: — Заходите, — после он передал мне телефон.

Я забрала свой телефон. Сама я, кстати, пыталась говорить с акцентом, так как большинство рабочих на этом заводе оказались приезжими, поэтому я и изъяснялась так, чтобы все казалось чуточку правдоподобнее.

Оказавшись внутри, я прорыскала кружок. Действительно, как и сказали те двое, только в одном здании постоянно горел свет. Видимо, рабочие на этом заводе и впрямь работали сверхурочно.

Еще там находилось два других здания. В одном было совершенно тепло, и, вероятно, людей в нем не наблюдалось, так как снаружи никто не охранял, а вот в другом только лишь на одном этаже горел свет. Заводские этажи казалась невысокими, а внизу стояли охранники. Георгий Валентинович сказал, что они менялись раз в полчаса.

Но все-таки очевидно, что все это было бесполезным, ведь я никак не могла зайти, поэтому нужно думать об ином способе. Только лишь в каком-то одном помещении на первом этаже горел свет, и я, сделав круг, обнаружила, что это самое место, скорее всего, является заводским кабинетом.

— Да он скоро до смерти замерзнет. А если не подпишет, то как быть? — я спряталась за стеной, пока двое каких-то вышедших мужчин переговаривались друг с другом.

— Ну, спросим сначала у начальства. Если он умрет, то, думаю, и задание провалится.

Услышав их разговор, в мое сердце упал тяжелейший камень. Руслан заперт ими в морозильной камере? Посмотрев на вышедших, я передвинулась и прошмыгнула на первый этаж. К счастью, они болтали и не заметили меня.

Первый этаж вроде как является складом. Тут лежит просто-напросто куча вещей похожих на какие-то товары. Украдкой пройдя круг, я не нашла морозильника, из-за чего мне стало тревожно, и я невольно проговорила в микрофон:

— Георгий Валентинович, Руслан, кажется, заперт ими в морозильной камере. Но я не могу ее отыскать!

Мужчина ответил:

— Это химзавод, поэтому морозильная комната не должна быть очень большой. Обычно она находится у задней стены. Найдите лестницу и посмотрите, есть ли на лестничном проеме какой-либо новый вход.

Кивнув, блуждая долгое время, я наконец-то отыскала лестничный проем. Как, собственно, и сказал Георгий Валентинович, там был расположен еще один новый вход, но он, похоже, охранялся кем-то внутри. Я спряталась и посмотрела — в карауле находился лишь один, и он, похоже, дремал.

Морозильная камера как раз располагалась рядом. Я тихонько пробралась к ней и, к счастью, она оказалась не заперта. Я отодвинула дверцу морозильной камеры и, как и сказал Жданов, она оказался отнюдь не большой. А после я увидела Руслана, что сидел в углу камеры, обхватив себя руками. Я застыла, а после, не раздумывая, ворвалась туда. Температура внутри ощущалась примерно на уровне нуля. Не сказать, что температура была прям ниже, чем в холодильнике, но человек все равно не выдержал бы долгого нахождения там.

Не знаю, как долго мой муж пробыл внутри камеры, но его тело уже несколько окоченело, а лоб был холоден словно льдина. Он вот-вот уже потеряет сознание.

.

Глава 660. Отпусти ее, я подпишу! (часть 9)

— Руслан, это я, очнись! Не засыпай, не смей засыпать! — стянув с себя пальто, я накинула его на мужа, плотно обмотав его, чтобы хоть как-то согреть.

Однако мужчина никак не отреагировал. Я попыталась поднять его, но он, похоже, был без сознания, из-за чего никак не мог пойти со мной. Я, повернувшись к нему спиной, двинулась в сторону двери морозильной камеры и сказала в микрофон:

— Георгий Валентинович, я нашла морозильную камеру, Руслан в ней! Он без сознания, приходите быстрее сюда!

«Бабах!». Вдруг дверь камеры вновь захлопнулась, из-за чего я замерла, а затем резко поняла, что что-то не так… Температура в морозильной камере внезапно снизилась. Меня тут же охватил пробирающий до костей холод. Ледяной мороз насквозь пронзил меня и чуть ли не разъедал.

Обнимая Руслана, я снова и снова говорила в микрофон, но сигнал оборвался, из-за чего я никак не могла связаться со Ждановым.

Тело мужа становилось все холоднее и холоднее, и он, казалось, уже начал застывать. Я, непрерывно твердя, обняла его:

— Руслан, не засыпай! Это я, Мила! Я нашла тебя… Не засыпай, иначе я разозлюсь! Ни в коем случае не засыпай!

В момент инфернального страха человек обычно не может контролировать свой разум. Я снова и снова повторяла те слова Руслану, вот только он в ответ мне не промолвил ни слова. Мне было холодно и тревожно.

Меня вместе с ним заперли в морозильной камере. Влажные участки внутри камеры постепенно стали замерзать, и даже пар в воздухе медленно, но верно стала превращаться в лед.

Мое тело уже начало становиться неповоротливым, а с Русланом все обстояло еще хуже. Я снова и снова растирала его руки, а сама пыталась разговаривать с ним. Слезы замерзли на моем лице, и ледяной бисер до боли жалил меня.

Но снаружи по-прежнему была абсолютная тишина. Руслан уже находится