Тайна жёлтых нарциссов - Франк Хеллер

ответил тот. — Мне очень жаль, что я прервал столь красивую сцену, но обстоятельства настолько экстренны, что мне пришлось нарушить правила хорошего тона, мистер Тарлинг.

Сыщик выпустил девушку из объятий и пошел навстречу дьявольски улыбающемуся Мильбургу. Одним взглядом окинув его целиком, он заметил, что брючины внизу скреплены зажимами и залеплены грязью. Вот, значит, этот велосипедист!

— Это вы покинули дом миссис Райдер на велосипеде?

— Да, я частенько разъезжаю на велосипеде.

— На дамском?! Короче, что вам здесь нужно?

— Я хотел бы только, чтобы вы сдержали свое обещание, — мягко и вкрадчиво ответил Мильбург.

Тарлинг уставился на управляющего.

— Мое обещание? Я вам ничего не обещал.

— Вы обещали защищать преступника или того, кто попал в скверную историю, потому что защищал преступника.

Тарлинг подскочил.

— Вы хотите сказать... — хрипло начал он. — Не собираетесь ли вы обвинять...

— Я никого не обвиняю, а говорю как есть. Мы оба, мисс Райдер и я, попали в очень скверное положение. В вашей воле дать нам ускользнуть, чтобы мы могли скрыться в стране, не заключавшей с Англией конвенции о взаимной выдаче преступников.

Тарлинг шагнул в сторону Мильбурга, и тот отшатнулся.

— Вы обвиняете мисс Райдер в том, что она соучастница убийцы?

Мильбург улыбнулся, но было видно, что чувствует себя не очень плохо.

— Я ведь уже сказал, что не собираюсь никого обвинять. Что же касается убийства, — он пожал плечами, — вы все сможете понять, когда прочтете документы, запертые в портфеле. Я как раз собирался доставить его в укромное место.

Тарлинг взял портфель со стола.

— Завтра же я буду знать его содержимое. Замки не представят трудности...

— Вы можете прочесть содержание хранящегося в нем документа сейчас. Зачем ждать до завтра? — Мильбург вынул из кармана цепочку, на конце которой висела маленькая связка ключей. — Вот этот ключ, возьмите, мистер Тарлинг, и отоприте.

Тарлинг так и поступил.

Вдруг портфель был вырван у него из рук, и когда он обернулся, то увидел взволнованное лицо Одетты, в глазах которой стоял ужас.

— Нет, прошу вас, не читайте этого! — крикнула она вне себя.

Тарлинг отступил на шаг. Он заметил насмешку в лице Мильбурга, и охотнее всего сшиб бы его сейчас с ног.

— Вот как? Мисс Райдер не желает, чтобы я прочитал?..

— У нее есть все основания для этого. — Мильбург продолжал все так же дьявольски улыбаться.

Вдруг Одетта заговорила голосом твердым и ясным. Она сказала сыщику:

— Пожалуйста, мистер Тарлинг, возьмите это!

И она подала ему бумаги, вынутые ею из портфеля.

— У меня была причина... — тихо добавила она. — Но не та, о которой вы думаете...

Мильбург зашел слишком далеко, он, видно, сам себе все испортил. Тарлинг прочел на его лице глубокое разочарование. Тогда он без малейшего колебания начал читать. Но уже от первой строки у него перехватило дыхание.

«Признание Одетты Райдер»

— Великий Боже! — прошептал он, прочитав дальше.

Документ был краток и содержал всего несколько строк, писанных твердым красивым почерком Одетты.

«Я, Одетта Райдер, сам признаюсь, что в течение трех лет обкрадывала фирму Лайн и за это время растратила сумму в двадцать пять тысяч фунтов стерлингов»:

Тарлинг выронил бумагу на стол и бросился поддержать Одетту, падающую в обморок.

 XXV

Мильбург надеялся добиться своего без того, чтобы Тарлинг узнал содержание документа. Этот умный человек давно уже, раньше самого Тарлинга, догадался, что знаменитый сыщик из Шанхая, наследник миллионов Лайна, без памяти влюблен в Одетту Райдер и целиком находился под гипнозом ее красоты и очарования. Его догадки вполне подтвердились сценой, которую он только что нарушил. Кроме того, стоя в коридоре, он подслушал большую часть беседы. И теперь надеялся выпутаться из всей этой истории безнаказанно. Тарлинг так и не понял, что Мильбург в последнее время находится в паническом состоянии, делая последние отчаянные попытки продолжать вести тот образ жизни, который он так любил, жизни, полной удобств и роскоши, ради которой все и было поставлено на карту.

Мильбург все время жил под страхом, что Одетта Райдер донесет на него. Из боязни, что она может во всем признаться Тарлингу, в тот самый вечер, когда сыщик привез девушку из Эшфорда в Лондон, Мильбург сделал попытку устранить сыщика с дороги, так как думал, что тот пользуется доверием Одетты. Выстрелы в туманной ночи, едва не лишившие Тарлинга жизни, были сделаны только потому, что Мильбург панически боялся разоблачения. Только один человек во всем мире мог посадить его на скамью подсудимых, и этим человеком была Одетта.

Тарлинг отнес девушку на диван. Потом быстро сходил в спальню за стаканом воды. Этим моментом и воспользовался Мильбург. С быстротой молнии он схватил листок с признанием Одетты и сунул его в карман.

Рядом на столике находился письменный прибор с писчей бумагой. Прежде чем Тарлинг вернулся, Мильбург взял лист бумаги с фирменным знаком гостиницы, сложил его и бросил в огонь. Когда сыщик появился в дверях, он увидел, как в камине вспыхнула бумага.

— Что вы сожгли?

— Признание мисс Райдер.

— Полагаю, это не в ваших интересах.

Тарлинг положил голову девушки пониже и брызнул водою ей в лицо. Она открыла глаза и задрожала. Тарлинг подошел к камину. Бумага сгорела почти вся, остался лишь маленький кусочек. Он быстро нагнулся, поднял его и внимательно разглядел. Потом обернулся и, увидев, что ящичек с писчей бумагой сдвинут, рассмеялся.

— Вы решили, мистер Мильбург, валять дурака? — сердито спросил он, пошел к двери, запер ее, сунул ключ в карман и стоял спиной к выходу.

— А теперь, уважаемый, подайте-ка мне этот листок, который вы только что положили в карман.

— Да ведь вы же видели, я сжег его, мистер Тарлинг.

— Вы гнусный лжец! Знайте, что я не выпущу вас отсюда, пока документ находится в ваших руках. Вы пытались провести меня, но я вижу, что сожжен чистый лист писчей гостиничной бумаги. Ну, я жду, документ!

— Уверяю вас... — начал Мильбург.

— Документ! Давайте сюда документ! — крикнул Тарлинг.

Мильбург смущенно улыбаясь, достал из кармана скомканный листок.

— Ну вот он, сгоревший листочек, — иронично сказал сыщик. — А теперь мы сожжем его вторично, теперь уж совсем, вы сможете своими глазами убедиться в этом.

Он еще