Линия крови - Джеймс Роллинс

— И что же происходит теперь? — спросил Гант, по-прежнему не сводя с него глаз. — Что вам известно об их операциях в настоящем?

— Мы знаем две вещи. Первое: мы знаем, что они связаны с вашей семьей.

— Что?! — возмутился президент.

Пейнтер поспешил продолжить:

— Второе: нам известно название, наиболее часто ассоциируемое с этими людьми. «Линия крови».

Гант поморщился при упоминании этого названия; очевидно, оно было ему знакомо. Пейнтер ничуть не удивился такой его реакции. Аманде оно тоже было известно, но ему прежде хотелось услышать, что скажет президент.

— Я уважаю вас, директор. Я ваш должник и преисполнен благодарности. Но вы гоняетесь за призраками. Собираете разные слухи и сплетни, выстраиваете на них теории…

Пейнтер молчал, давая президенту возможность высказаться.

Тот продолжил:

— Богатые семьи всегда под подозрением. Сплетники и завистники вечно придумывают что-то, обвиняют их в маниакальных кровавых заговорах. За примерами далеко ходить не надо. Кеннеди, Рокфеллеры, Вандербильты, Ротшильды. В прошлом каждый из них был связан с какими-то тайными обществами и махинациями мирового масштаба. И мы, конечно, не исключение. Да выдерните любую карту из этой колоды — масоны, Трехсторонняя комиссия[25], «Череп и Кости»[26], Бильдербергская группа[27] — везде можно отыскать следы их связей с нашей семьей. — Гант покачал головой, он был явно разочарован. — Само название «Линия крови» — это наша традиционная семейная страшилка. И ее придумали, чтобы припугнуть ребятишек, когда те расшалятся. Это истории о семье внутри нашей семьи. И думаю, что за порог дома они не выносились. Подрастая, я слышал самые разные истории, того рода, что шепотом рассказывают ночами под одеялом. О людях, которые слишком громко упоминали это название. И после этого вдруг таинственным образом исчезали.

Еще бы не исчезали, — подумал Пейнтер. — Их или убивали, или брали в наемники.

— Так что вас ввели в заблуждение, директор. Наплели разной чуши, а вы и поверили в какой-то там заговор.

Пейнтер понял, что теряет инициативу. Что ж, теперь самое время. И он кивнул Джейсону.

— Покажите нам материалы, которые я просил вас подготовить. — Он снова обернулся к Ганту. — Аманда описала символ, который видела на палатке в Сомали. Тот же знак мы обнаружили уже здесь, в Штатах. В клинике по искусственному оплодотворению, где она зачала ребенка in vitro.

Джейсон отошел от стола. На мониторе появилась запись, сделанная с портативной видеокамеры Кэт. Было видно, как она проходит в высокие стальные двери.

— Вот здесь стоп, пожалуйста, — попросил Пейнтер. И его снова охватило чувство тревоги за Кэт и Лизу.

Изображение замерло, сфокусировалось на центре двери. И стал виден нарисованный на ней символ: красный крест с обвитым вокруг него генетическим кодом. Раньше Аманда узнала его и уверяла, что этот символ как-то связан с «Линией крови».

Судя по выражению лица Ганта, он тоже это знал. Слегка поморщился, подался вперед, пробормотал хрипло:

— Невероятно…

Пейнтер дал знак Джейсону продолжить демонстрацию.

— А вот что скрывалось за этим символом.

Сам Пейнтер смотреть не стал — он уже видел эти кадры. Вместо этого Кроу наблюдал за реакцией президента. Кровь отхлынула у него от лица. Губы дрогнули и в ужасе приоткрылись.

Поняв, что Гант увидел достаточно, Пейнтер провел рукой по горлу, и Джейсон закончил показ.

Президент был потрясен. Целую минуту он не отрывал глаз от монитора, затем обернулся и посмотрел на Пейнтера; в глазах его читались боль и ужас. И Кроу понял, что Гант представлял плавающую в одной из этих емкостей Аманду.

Нужно было отдать должное этому человеку — он кивнул, принимая горькую правду. Затем поднялся и произнес звенящим от ненависти голосом:

— Если вы правы, если члены моей семьи творили такие зверства, столь жестоко обошлись с моей дочерью, я хочу найти их и наказать. — Теперь весь его гнев сосредоточился на одном вопросе: — С чего начнем?

Прежде чем Пейнтер ответил, в разговор вмешался еще один человек, очевидно слышавший гневный голос Ганта и узнавший его.

— Папа?..

Все обернулись и посмотрели на кровать в соседнем помещении. Пациентка открыла глаза и силилась увидеть отца.

— Аманда!.. — Гант бросился к ней, упал перед кроватью на одно колено, взял дочь за руку. — Малышка моя, девочка, я здесь.

Аманда ощупывала пальцами лицо отца. Но вместо облегчения на нем до сих пор читался гнев. Она крепко сжала пальцами руку отца, изо всех сил стараясь побороть воздействие успокоительных.

Гант принялся утешать дочь:

— Ты скоро поправишься. Все будет хорошо.

Но Аманду волновало другое:

— Папа, они забрали Уильяма. Отняли у меня моего ребенка, моего мальчика! Ты… — Пальцы ее так крепко впились ему в руку, что костяшки побелели. — Ты должен его вернуть.

Слова эти отняли у нее последние силы. Она смотрела на отца, вымаливая у него обещание. А потом бессильно откинулась на подушки, глаза ее закатились, пальцы разжались.

К кровати бросился нейрохирург.

— Ей нельзя так волноваться, нужен покой!

Гант, не обращая на него внимания, обратился к Пейнтеру:

— Что я должен сделать, чтобы вернуть внука?

Пейнтер вспомнил видеоматериалы, полученные с камеры на бронежилете Каина: вид со дна лодки. До встречи с президентом он просматривал их полдня несколько раз. Погоня за катером, взятие в плен, введение Грею Пирсу каких-то веществ, судя по всему — наркотических. Просматривал и всякий раз воздавал должное этому человеку за мужество, самопожертвование и находчивость, за то, что он догадался тайком провести эту съемку. Это давало пусть и небольшой, но шанс использовать ее против врага. И Пейнтер твердо намеревался воспользоваться этим шансом.

— Так что я должен сделать? — повторил вопрос президент.

Пейнтер посмотрел ему прямо в глаза и ответил со всей искренностью и прямотой:

— Вы должны умереть, господин президент.

ГЛАВА 33

4 июля, 11 часов 34 минуты

по восточному поясному времени

Вашингтон, округ Колумбия

Грей возвратился к реальности под яркую вспышку.

Электрический разряд прожег череп, словно некто прижал всю левую половину его лица к раскаленной печке. Он охнул, пытался отстраниться, но боль продолжала жечь, избавиться от нее не удавалось. Полегчало, только когда она прошла сама по себе.

Затем что-то вонзилось ему в тыльную сторону ладони. Тепло поднималось вверх по руке, достигло груди, сердца. Биение его резко участилось. От повышенного кровяного давления стучало в ушах. Несколько секунд Грей не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, затем и эти неприятные ощущения тоже прошли.

Потрясение, которое он испытал, вдруг резко обострило все чувства. Окружающий мир внезапно оказался в фокусе, лишь по краям был окрашен в красноватые тона. Грей лежал на спине, в горле застрял комок. Взяв себя в руки, он поднял руку и ощупал бетонный потолок над головой. Тот располагался так низко, что кончики пальцев ощущали неровную поверхность.

Потом Пирс заметил какой-то прибор, прикрепленный к запястью, из него торчал шприц. Он сорвал его, перекатился на бок и зажал пальцем проколотую вену.

Должно быть, ему ввели средство, противоположное усыпляющему, буквально за несколько секунд вернув к реальности.

Но где это я?

Бетонные стены окружали со всех сторон, получалась коробка футов в пять в длину и около трех в высоту. Освещение яркое, даже слишком яркое, и исходило оно от вмонтированной в угол лампы на батарейках. У ног лежал продолговатый металлический футляр; на одной из стен виднелось отверстие, прикрытое стальной заслонкой. Если даже и открыть, оно слишком узкое, через него не выбраться. Похоже, что единственным выходом отсюда служил люк в полу, но он был заперт снаружи.

Что происходит?

Ответ прозвучал откуда-то из глубины, прямо за правым ухом.

— ДОБРОЕ УТРО, КОММАНДЕР ПИРС, — приветствовал его механический голос. Звучал он как бездушный компьютеризированный автоответчик, хотя Грей подозревал, что говорил с ним живой человек с голосом, измененным до полной неузнаваемости.

— СТОЛЬ ГРУБОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ БЫЛО ПРОДИКТОВАНО НЕОБХОДИМОСТЬЮ. — На извинение это походило мало, никакого сожаления, лишь спокойная констатация факта. — ШОК, А ЗАТЕМ ИНЪЕКЦИЯ МЕТИЛФЕНИДАТА, И ВЫ СНОВА В БОЕВОЙ ФОРМЕ И ГОТОВЫ К ВЫПОЛНЕНИЮ ЗАДАНИЯ. У ВАС ЕСТЬ В ЗАПАСЕ ЕЩЕ ДЕСЯТЬ МИНУТ, ПЕРЕД ТЕМ КАК ПРИСТУПИТЬ К ДЕЙСТВИЯМ.

— Но что я должен делать? — громко спросил Грей, адресуя свой вопрос голым стенам этого бетонного склепа. Он уже догадывался, каков будет ответ. Снова покосился на продолговатый футляр, где, очевидно, лежала винтовка.