К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ) - Княжина Елена

Ничего не видя перед собой и едва переставляя ноги, я вышла из кафе. Папа меня не останавливал. С фразой «Конечно, Лесь, тебе нужно все обдумать, но не затягивай» он сунул швархов флакон мне в карман и позволил уйти.

С трудом помнила, как добралась до нашего района. И еще час слонялась вперед и назад по серым улицам, не рискуя пойти напрямую к новостройке Дрейка. Ноги сами вывели меня к реке. Глаза пытались сфокусироваться на хмурой водной глади, взволнованной зимним ветром, но упрямо не желавшей замерзать и покрываться ледяной коркой.

Я нащупала склянку в кармане и с размаху швырнула в темную воду. И судорожно обняла себя руками. Надеюсь, яд действует только на демонов и никакую живность я не убью.

Еще немножко пошатавшись по улицам, я вернулась домой. Уставшая, потерянная, но желающая во всем разобраться.

– На тебе лица нет, – заметил черт, выходя из спальни с ноутбуком под мышкой. Следом за ним деловито семенил кот: почетное сопровождение.

– Папа… Приехал.

– Папа?

Дрейк кашлянул в кулак, потер подбородок и нервно выпрямился. Словно я сказала, что мой отец внизу и вот-вот поднимется с ним знакомиться.

– Мы виделись в кафе. У него какие-то дела в столице, – вяло пояснила я, сбрасывая сапожки и пальто прямо на пол, в кучу. Сил не было никаких.

– Ты говорила, у вас сложные отношения и вы редко видитесь после банкротства.

Говорила? Наверное. Или просто думала. Дрейк мог и напутать.

– А еще он попросил меня тебя убить.

Я вышла на кухню и принялась хаотично нажимать кнопки на кофемашине. Нужно было чем-то занять трясущиеся руки. Дар молчал.

– Папа дал мне какую-то штуку… ядовитую… во флаконе. Черную и мутную, – монотонно пояснила я. – Сказал вылить в твой…

– Кофе? – догадался Даррел. Мудрый черт.

– Откуда ты знаешь? – я даже на секунду очнулась от своей апатии.

– Это, пожалуй, единственный момент, когда меня можно застать врасплох, – напряженно улыбнулся Дрейк и с подозрением глянул на жужжащую кофемашину. – Ты сейчас пытаешься приготовить отраву?

Коричневая жижа как раз тонкой струйкой полилась в белую чашку. Я нервно хохотнула. И, дождавшись, пока процесс завершится, поставила наполненную чашку перед Даром. Так себе шутка. На троечку.

– Олеся… – растерянно прошептал черт, поглядывая на кофе.

– Рискнешь? – я приподняла бровь. – Папа сказал, что заключил контракт. С тобой. Много-много лет назад…

– Его бизнес?

– Да… Он рухнул в одночасье, как лопнувший мыльный пузырь, – зачем-то рассказала я. Дрейк ведь и так знал. Либо и правда имел к этому отношение, либо сто раз читал в моих мыслях.

– И? Что еще сказал твой отец? – надменно бросил черт и схватил чашку.

– Что ты сломал ему жизнь. Нам всем. Маме, Вальке, – я подняла на Дара глаза. – Обманул, обанкротил, пустил по миру, но все равно требуешь оплату…

– Хмм.

– Просто «хмм»? Может, поточнее? – выкрикнула я и всплеснула руками.

Дар блаженно втянул запах кофе и сделал глоток. А за ним еще один.

– Вкусно. Ты, кажется, ее починила, – отметил Дрейк, словно забыв, о чем мы беседовали.

– Она и не ломалась! – фыркнула раздраженно. Как он может быть так спокоен, когда у меня мир рушится? – Так это был ты? Тем демоном, что забрал у моего отца душу?

– Я тридцать лет в Верхнем мире, мышонок, – Даррел пожал плечом, снова отпивая из чашки. – За это время я заключил более десяти тысяч контрактов от имени своих клиентов. Как посредник. И пару сотен – лично для себя. Думаешь, я всех помню? Я смотрю не на лица, а на души, Олеся… Как правило, они выглядят идентично, словно чумазые близнецы. Серо и грязно.

– Папа сказал, что до сих пор не отдал долг…

– Не мне. Скорее всего, даже если это был я, то выступал посредником, – сочувственно пробормотал Дар. – Я правда не помню его, мышонок. И не знаю, кому принадлежит сейчас его контракт. Он мог сменить десяток владельцев. Души нынче – вроде имущества, ассигнаций, своеобразной валюты… Их проигрывают в покер, ими рассчитываются за услуги. Но…

– Что «но»? – недовольно буркнула в зеленые глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Твой отец точно знает, кто нынешний держатель его контракта.

– Он назвал тебя!

– Так и сказал? – черт нахмурился, поигрывая желваками.

– Сказал, что контракт был заключен именем Дарриэла Дрейка, – процедила я и, зацепившись за эту мысль, продолжила: – Погоди! Но ведь все члены команды заключают контракты от твоего имени!

***

Похоже, между мной и Даром действительно многое поменялось. Во-всяком случае, мне без труда удалось убедить его отпустить меня к отцу, несмотря на поздний вечер. Правда, Дрейк настоял на том, что в отель, в котором остановился папа, мы поедем вместе.

А еще он не собирался убивать моего непутевого родителя, несмотря на неудавшееся покушение. Что тоже не могло не радовать.

– Мне на седьмой, – прохрипела в сторону водительского кресла, когда мы въехали на парковку перед совершенно непрезентабельной гостиницей на окраине Москвы.

– Иди. Если откажется говорить, позови – я посмотрю, чье клеймо на его душе.

– Ты правда не против?

– Иди.

Не дожидаясь третьего «иди», я выскочила из авто, вбежала в пустынный холл и понеслась к лифту.

– Ты все сделала, дочка? Так быстро? – удивился моему визиту отец. Я застала его с сигаретой и банкой пива, но смущенным папа не выглядел. – Я же просил дождаться рассвета…

– Не сделала я ничего! – возмущенно заявила в родное лицо, искривившееся тут же гримасой отчаяния. Сильно же его прижал тот договор. Страшно подумать, что за услугу у него попросили. – Сначала мы поговорим. Например, о том, где ты раздобыл яд, редкий даже в Нижнем мире.

– Мне его дали, – недовольно пробурчал папа, пропуская меня в небольшую душную комнатку со старым потрескивающим телевизором. – Еще вопросы?

– Даррел передал твою душу новому владельцу. Кто держатель, пап? – я сбросила пальто на потертое кресло и пошла в наступление. Правда, выходило оно каким-то робким и жалобным.

– Какая разница, малышка? – папа затушил сигарету о неказистый стол. – Я влип по самые… локти.

– Но Дрейк тебя не обманывал?

– Нет… Но косвенно он виновен в моих нынешних проблемах, – отец посмотрел на меня строго. – В смертельных проблемах, дочь.

– Почему же ты обанкротился?

– Я не умею обращаться с деньгами. Наверное, за двенадцать лет неудач мне стоило это понять, – крякнул он и упал в кресло. – Я не смог удержать подаренный успех. Вкладывал, куда не нужно… Доверял не тем людям. Филиал в Нижнем был глупостью… Я не делец. Совсем нет. Пшик! И все исчезло.

– Подожди… – я присела напротив, но потом все же подскочила и стала нервно наматывать круги по крошечной спальне. – Если твой контракт держит не Дрейк, то зачем тебе его смерть?

– Я возвращаю долг, – заявил папа, насупившись. – Оказываю обещанную услугу! Срок моего контракта истекает, я должен рассчитаться, пока…

– Какую услугу? – все-таки села на подлокотник.

– Он хочет тебя, – отец равнодушно пожал плечами, словно не говорил ничего важного. – Всегда хотел.

– Меня.

Я кивнула. Понятно, да… Совершенно понятно. Шварх побери!

– После смерти Дрейка все встанет на свои места. Так, как должно было еще тогда, – пояснил папа, но мне уже было все равно. Я и сама догадалась.

– Твой контракт у Алексея Николаевича?

– Да, – выдохнул отец. – Пойми, девочка. Он владеет тобой уже многие годы. Неофициально, но… Ты ему обещана. Мной.

– Тобой, – сухо кивнула я, переваривая. – Ты поднял свой бизнес за мой счет? Подарил меня черту? Свою дочь? Но я не вещь, меня нельзя вот так взять и подарить!

Офонареть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– В Нижнем мире есть один древний закон, – устало объяснил отец. – Дети отдают долги отцов. Мы оформили договор таким образом, что ты выходила моим поручителем. И, достигнув совершеннолетия, должна была рассчитаться за меня.

– А сам за себя рассчитаться ты, конечно, не мог! – я снова вскочила и принялась суетливой белкой ходить по истоптанному бордовому ковру.