Возрожденный Дракон - Роберт Джордан

— Да, Шириам Седай! — ответствовали все три девушки в один голос, и Шириам не смогла сдержать улыбку.

— Ну, видите? По крайней мере внешнее смирение вы проявить уже можете. И прежде чем вы заработаете себе путь к возвращению доброго отношения к вам со стороны Амерлин, вам представится достаточно возможностей в этом напрактиковаться. А там и я стану к вам милостивей. Но моего расположения вам добиться будет трудней!

— Да, Шириам Седай! — отвечала Эгвейн, но на сей раз ее поддержала одновременно одна лишь Илэйн. А Найнив спросила:

— Что с… телом, Шириам Седай? С этим… с Бездушным? Вы разузнали, кто убил его? Или хотя бы зачем он пробрался в Башню?

Шириам строго поджала губы.

— Ты делаешь всего один только шаг вперед, Найнив, и сразу же отступаешь на шаг, — сухо заметила наставница. — Поскольку Илэйн твоим словам не удивляется, то для меня очевидно: ты рассказала обо всем ей — и это после того, как я предупредила: никому ни слова о случившемся! Значит, в Башне уже семь человек знают, что на половине послушниц сегодня был убит мужчина. И из этих семи двое — слуги, которым более ничего не известно. Кроме того, что им велено держать язык за зубами. Что ж, ежели для тебя не имеет никакого веса приказание Наставницы послушниц — а коли это и на самом деле так, я постараюсь тебя вразумить! — может быть, ты соизволишь исполнять приказ Престола Амерлин? Ты не должна говорить об известном тебе случае ни с кем, кроме матери и меня. Амерлин не потерпит больше слухов! Хватит и тех, с которыми приходится бороться сейчас. Ты уразумела, о чем я говорю?

Вопрос ее, высказанный голосом весьма суровым, вызвал целый хор ответов: «О да, Шириам Седай!» Но Найнив продолжила:

— Вы сказали, Шириам Седай, о случившемся знают семеро. Прибавьте еще тех, кто убил покушавшегося на нас. И может, злодеям помогли проникнуть в Башню?

— Это вас не касается! — Спокойным взглядом Шириам обняла всех трех девушек. — Об этом человеке я буду задавать вопросы всем, кому только возможно. А вы забудете все, что знаете о мертвом мужчине. Если я обнаружу какое-то иное поведение с вашей стороны… Знайте: есть кое-что и похуже, чем выскабливание котлов! И никаких оправданий я не приму. Еще кто-нибудь хочет о чем-то спросить?

— Нет, Шириам Седай! — На этот раз к общему хору присоединилась и Найнив, к облегчению Эгвейн. Но великой радости девушка не испытывала. Неусыпный присмотр Шириам сделает поиски Черных Айя вдвое более тяжелыми. На мгновение Эгвейн почувствовал себя так, будто ее бил истерический смех. Если не Черные Айя нас поймают, то точно изловит сама Шириам! Нахлынувший было смех исчез бесследно. А вдруг сама Шириам принадлежит к Черной Айя? Как ни пыталась Эгвейн прогнать эту мысль, та продолжала ее мучить.

— Очень хорошо! — проговорила Шириам, кивая. — Тогда ступайте со мной.

— Куда? — спросила Найнив и тут же добавила: — Шириам Седай. — Но лишь за миг до того, как у Шириам сузились глаза.

— Но неужели же вы забыли, — с напряжением в голосе спросила Шириам, — что в Башне Исцеление всегда производится в присутствии тех, кто приводит к нам своих больных?

Эгвейн догадывалась: запас терпения, предназначенный для трех учениц, у Наставницы послушниц уже подходил к концу, но, не сумев сдержать себя, девушка выпалила:

— Так, значит, она собирается Исцелить Мэта!

— О нем, среди прочих, позаботится и сама Престол Амерлин. — Лицо Шириам оставалось не более выразительным, чем ее голос. — Или у вас есть причина в этом сомневаться? — Эгвейн могла только молча покачать головой. — Тогда вы напрасно подвергаете жизнь своего друга опасности, продолжая оставаться здесь, в комнате. Престол Амерлин нельзя заставлять ждать!

И все же, несмотря на сказанные слова, у Эгвейн было такое чувство, что Айз Седай вовсе не спешит.

Глава 18

ИСЦЕЛЕНИЕ

Под Башней, глубоко в подземелье, куда привела своих подопечных Шириам, коридоры освещались лампами, висящими на железных крюках. Женщины шли куда-то вперед и замечали, как мало комнат расположено вдоль коридора; одни двери были плотно закрыты, другие — заперты на замки, а иные из входов в неведомые покои были устроены столь замысловато, что Эгвейн замечала их, лишь подойдя к ним вплотную. Большинство коридоров на перекрестках тоннелей темнели сумрачными зевами, а в прочих девушка едва различала тусклые отсветы редких далеких фонарей. Никого из людей она не видела. В эти закоулки даже сами Айз Седай захаживали нечасто. Под землей было ни тепло, ни холодно, однако все равно Эгвейн дрожала, и в то же время она ощущала, как по спине ее узкой струйкой стекает пот.

Здесь, в глубоких подземельях Белой Башни, послушницам предстояло пережить последнее испытание перед их возведением в ранг Принятых. Тех же, кто не мог испытание выдержать, из Башни тут же выдворяли. В сих тайно опасных глубях Принятые, коим удалось пройти последнюю проверку, принимали Три Клятвы. Но никто, как вдруг сообразила Эгвейн, не рассказывал еще ей об этом, узнать она не могла ни у кого. Где-то в этих непроглядных коридорах скрывалась тайная комната, где хранились те немногие ангриалы и са'ангриалы, коими владела Башня, и здесь же охранялись помещения, в которых находились тер'ангриалы. В эти-то самые сокровищницы и проломились Черные Айя. А вдруг несколько Черных Айя устроили засаду в одном из темных боковых коридоров, вдруг Шириам ведет учениц не к Мэту, а в тот самый коридор-засаду?…

Айз Седай внезапно остановилась, и Эгвейн вскрикнула, но тут же покраснела, заметив на себе удивленные взгляды подруг.

— Я представила себе Черных Айя, — проговорила она едва слышно.

— Выбрось из головы все мысли о них! — сказала ей Шириам, и впервые за долгое время голос ее звучал вновь как когда-то: строго, но с добротой. — В ближайшие годы вам не нужно тревожиться о Черных Айя. У вас будет то, чего нет у остальных из нас: время. Время, прежде чем вам суждено будет столкнуться с ними. До этой встречи у вас еще много времени. Когда мы войдем, встаньте к стене и храните молчание. Вам разрешили прийти сюда, оказав доверие, чтобы вы все видели, но не для того, чтобы вы отвлекали нас или мешали! — И Шириам отворила дверь, обитую серым металлом, обработанным так затейливо, что он был точь-в-точь серым камнем.

Они очутились в просторной квадратной комнате с каменными стенами, голыми и бледными. Единственным предметом мебели здесь был длинный каменный стол, покрытый белой материей, что стоял посреди комнаты. На столе лежал Мэт, одетый во все свои наряды, кроме разве что куртки и сапог, глаза юноши были закрыты, а лицо выглядело столь изможденным, что Эгвейн сразу же захотелось плакать. Дыхание Мэта, с трудом, казалось, протискиваясь сквозь его горло, несло с собой хриплый свист. На поясе у молодого человека висел вложенный в ножны кинжал из Шадар Логота, и рубин, венчающий рукоять кинжала, вбирал в себя словно бы весь свет, сколько его было вокруг, — так нестерпимо сиял самоцвет, будто яростно горящий красный глаз, хотя и света вокруг всего и было что от дюжины ламп, отраженных светлыми стенами и полом, выложенным белыми плитками.