Конец означает начало - Вадим Роговин

Разыскав Зборовского, исчезнувшего на некоторое время из поля зрения советской агентуры, Шаляпин связал его с Соблом. Представляя Зборовского Соблу, Шаляпин назвал его «нашим старым агентом». После этого, по словам Собла, он встречался со Зборовским не менее 40—50 раз. Зборовский регулярно передавал ему информацию о троцкистах и русских эмигрантах и получал за это под расписку ежемесячно 150 долларов.

В 1945—1946 годах Собл передал всех своих агентов в троцкистском движении Соблену. В конце 40-х — начале 50-х годов ФБР тщательно разрабатывало шпионскую сеть Собла — Соблена. Собл был арестован в 1957 году.

НКВД вербовал агентов разного рода. Одни из них были головорезами, способными и готовыми на убийство. Другие были способны на выполнение более «мягких», но зачастую не менее важных заданий — поставку необходимой информации. К таким принадлежал и Марк Зборовский.

Ещё в 1939 году один из парижских агентов НКВД докладывал в Москву, что наибольшая опасность «Тюльпану» (кодовая кличка Зборовского) исходит от «Соседки» (кодовая кличка Л. Эстрин), но «Тюльпан» «совершенно недооценивает» эту опасность [955].

Однако Эстрин (сменившая фамилию после вступления в брак с меньшевиком-эмигрантом Давидом Даллиным) сохранила полное доверие и дружеские чувства к Зборовскому. Она специально ездила в 1941 году во Францию, чтобы раздобыть ему визовые документы, а после его приезда в США нашла ему работу. Она же ввела его в круг американских троцкистов.

На допросе в ЦРУ в 1965 году Орлов заявил, что, по его мнению, Лола Даллин знала всё о подлинном статусе Зборовского как советского агента и более того — она сама была советским агентом. Однако в подтверждение этого Орлов смог сообщить лишь то, что Лола в одной из бесед с ним сказала, что была знакома с офицером НКВД Брюнном, курировавшим агентов из числа эмигрантов [956].

Во время войны Зборовский поддерживал отношения с бывшим секретарём Троцкого, а затем секретарём IV Интернационала по международным связям Ж. Хейженоортом.

В 1953 году Орлов впервые сказал эмигранту-меньшевику Абрамовичу, что «Марк», которого он знал только по имени,— давний агент-провокатор НКВД. В 1954 году, узнав от Даллиных фамилию «Марка», Орлов обратился к своему адвокату и рассказал ему о Зборовском, чтобы адвокат сообщил о последнем ФБР.

В конце 1954 года Зборовский был впервые допрошен агентами ФБР. Зборовский уверял, что порвал связи с ГПУ в 1938 году, и теперь он — «лояльный американец». Он не назвал имена Собла и других своих соучастников [957].

В начале 1955 года американский журналист Генри Кассой опубликовал в журнале «Нью Лидер» статью о Зборовском на основе сообщений Орлова. В марте 1956 года в том же журнале Давидом Даллиным была опубликована статья «Марк Зборовский — советский агент».

По делу Зборовского состоялись слушания в сенатской юридической подкомиссии — на закрытой сессии в 1955 году и на открытой сессии в 1957 году — с участием Орлова и Л. Даллин как свидетелей. Когда Зборовский стал отпираться от предъявленных ему обвинений, было зачитано письмо о его агентурной деятельности, переданное Соблом главному советскому резиденту в США Зарубину (Зубилину) через члена его группы Б. Морроса. В письме Собл сообщал о разоблачении Зборовского Орловым и просил Зарубина «принять самые настоятельные меры», с тем чтобы помочь ему (Соблу) избежать разоблачения. Однако Моррос оказался двойным агентом, в результате чего это письмо легло на стол директора ФБР Гувера.

После этого Зборовский сознался, что в 1943 году к нему подошёл незнакомый человек и сказал: «Наконец-то мы нашли Вас». Далее этот человек заявил: «Пришло время работать» — и потребовал восстановить старые связи с американскими троцкистами и русскими эмигрантами [958].

В ходе слушаний о Зборовском выяснилось, что в 1946 году он информировал резидентов НКВД о предстоящем невозвращенчестве работника торговой миссии СССР в США Кравченко, что вызвало панику в советском посольстве и недоверие к этой информации. Когда же эта информация подтвердилась, Зборовский, которому Кравченко доверял, стал докладывать советской агентуре о поведении Кравченко, передавал через Собла рукопись книги, над которой тот работал.

Затем ему было поручено вступить в троцкистскую партию и сообщать о ней информацию изнутри [959].

В 1958 году Зборовский был судим, приговорён к пяти годам тюремного заключения. После поданной им апелляции был снова судим и приговорён к меньшему сроку, который отбыл не полностью.

И до, и после ареста научная карьера Зборовского складывалась весьма благоприятно. Он работал в американских университетах, занимал высокий пост в Правительственном департаменте умственного здоровья, откуда получал щедрые федеральные гранты, был близок с Маргарет Мид и другими видными американскими антропологами. После освобождения из тюрьмы он работал в медико-антропологическим департаменте Еврейского медицинского центра [960].

Ещё одним платным агентом НКВД в США был Флойд Кливиленд Миллер, вначале работавший под руководством Рабиновича и прослушивающий телефонные разговоры Кэннона. Вскоре Миллер стал главой троцкистской фракции в Интернациональном профсоюзе моряков и редактором газеты этого союза. Он передавал советской агентуре имена моряков-троцкистов, плавающих на американских судах в советские порты Мурманск и Архангельск. В результате этого органы НКВД — КГБ наблюдали за поведением этих людей, особенно — за их встречами с советскими гражданами (это служит косвенным свидетельством того, что троцкистская литература переправлялась в СССР даже в 40-е годы).

Не зная всего этого, руководство Социалистической рабочей партии США сохраняло своё доверие к Миллеру и даже направило его в 1944 году в Мексику, чтобы обсудить с Седовой вопрос о публикации книги Троцкого о Сталине.

В 1953 году в Мюнхене был убит бывший личный секретарь и охранник Троцкого Залус, самый первый иностранный доброволец, который присоединился к нему в изгнании. В 18 лет Залус был делегатом интернациональной конференции молодых коммунистов в Москве. После разрыва с официальной чехословацкой коммунистической группой «Руде право» Залус организовал журнал левой оппозиции «Ингра» [961].

В марте 1953 года, через несколько дней после смерти Сталина, тогдашний министр госбезопасности СССР Игнатьев в донесении, направленном Маленкову, Берии, Молотову, Булганину и Хрущёву, сообщал: «Ликвидация Залуса осуществлена через агента МГБ, немца по национальности, всыпавшего ему 13 февраля с. г. специальный препарат, вызывающий смерть через 10—12 дней. Вскоре после этого Залус заболел и в одном из госпиталей Мюнхена 4 марта с. г. умер. При проверке через различные источники выяснилось, что отравление Залуса не вызвало у противника каких-либо подозрений. Врачи констатировали, что его смерть наступила в результате воспаления лёгких» [962].

В 1954 году Миллер передал ФБР подробное заявление о своей шпионской деятельности.

XV

Отклики на гибель Троцкого

На протяжении пяти дней тело Троцкого, окружённое друзьями, находилось в помещении городской ратуши Мехико. Мимо него в скорбном молчании прошли не менее сотни тысяч человек. Вслед за этим в Мехико состоялась многотысячная похоронная процессия, превратившаяся в грандиозную антисталинскую манифестацию. Мексиканское правительство взяло на себя расходы и ответственность за проведение траурных мероприятий.

Президент Карденас по политическим соображениям не участвовал в прощальной церемонии, но в день смерти Троцкого он оставил в дневнике следующую запись (впервые опубликованную в книге его дневниковых записей, вышедшей в свет в 1972 году): «Дела и идеи народов не исчезают со смертью их лидеров, наоборот — утверждаются ещё больше кровью жертв святого дела. Кровь Троцкого станет удобрением в сердцах людей его родины» [963].

Телеграммы с выражением сочувствия и соболезнования, помимо отдельных лиц, прислали секции IV Интернационала, а также испанская ПОУМ, Независимая рабочая партия Великобритании, Революционно-социалистическая рабочая партия Голландии, Независимая социалистическая партия Италии и другие левые организации. Некролог Цейлонской троцкистской партии был озаглавлен «Убийство Троцкого — дело злодейских рук Сталина» [964].

В заявлении Центрального Комитета Социалистической рабочей партии США, озаглавленном «Мы обвиняем Сталина!», говорилось: «Авангард передового человечества навсегда лишён неутомимых трудов Троцкого, его неподкупной преданности. Утрачен его мудрый совет, воодушевление его непреклонного мужества. Но вечными останутся плоды его сорокалетнего труда и бесстрашной борьбы… Нет такой силы на свете, которой удалось бы уничтожить то плодотворное наследство, которое он оставил нам,— дар его несравненного гения делу человечества… Мы не забудем последнего завета тов. Троцкого: „Скажите нашим друзьям — я уверен в победе Четвёртого Интернационала. Вперёд!“» [965]