Сестра Смерти - Мария Чернокрылая

На пушистом, податливом облаке лежать было намного удобней, чем на песке. Под нами тихо и лениво волновался океан, а мы неспеша улетали все дальше от туманных гор, а с ними и от золотистого берега. Зачем-то махнув им рукой на прощание, я слегка улыбнулась, улегшись на спину и посмотрела на небо. Облаков, выше моего, не было, хотя мое облачко висело не так высоко над землей. Небо было светло-голубым и удивительно глубоким. Солнце пока что находилось прямо над нами, хотя я почему-то была уверена, что чуть позже мы его обгоним. Воздух тут был прохладней, чем внизу, зато намного легче и менее соленый. Он был на столько удивительным и пьянящим, что мне казалось, что им невозможно надышаться. На душе стало удивительно легко и хорошо, что было совсем не удивительно. А как еще может быть на душе, когда ты неспеша плывешь по небу на белом облаке, смотришь в чистые небесные глаза, вдыхаешь пьянящий и легкий воздух, а солнышко ласково касается кожи своими теплыми лучами?

Наверно, я могла бы всю дорогу просто смотреть на светло-голубой небосвод ни о чем не думая, но неожиданно в душе появилось незабываемое желание творить. И я взяла в руки карандаш с бумагой. Линии и штрихи сами собой ложились на чистый лист, создавая удивительный и странный рисунок места, в котором я никогда не была. Это была небольшая беседка, больше похожая на храм, стоящая, кажется, на небольшом островке, парящем прямо в воздухе. По каменным колоннам, на которых держалась крыша, вились цветущие лианы. Цветы были удивительно нежными и красивыми, а листья наоборот казались острыми с еле заметными зазубринками. Крыша беседки была не пологой, а чем-то походила на шляпу, то есть круглая, но с бортиком, который, собственно, и подпирали изящные колонны. К беседке вели невысокие каменные ступеньки, заросшие мхом и стелющимися побегами каких-то растений. У подножия колонн, вокруг всего храма росли невысокие и неправильные по форме кусты, в которых он должен был бы скрыться целиком, если бы они были повыше. Последней деталью картины был голубь, одиноко сидящий на краю крыши слева…

Всматриваясь в каждый штрих этого рисунка, я начинала сомневаться, нарисовала ли это я? Могла ли я сама нарисовать такое? Что-то неуловимо знакомое и тонкое сквозило в этом рисунке. А еще мне казалось, что чего-то тут не хватает. Того, что нельзя рисовать, но можно почувствовать. Этот храм-беседка был явно заброшен, но у меня почему-то создавалось впечатление, что он чего-то ждет. Словно кто-то обязательно должен прийти, сесть на незаметную взгляду каменную лавочку и просто молча наблюдать. Или так же молча что-то творить. Или ждать кого-то еще. Казалось, что должен быть кто-то, кто прогонит с этого места одиночество, разбив тем самым тихое очарование, но принеся вместо него что-то совершенно другое. Нет, больше я не могла нарисовать тут что-либо еще. Просто не могла разбивать эту безумную красоту, пусть в ней и кроется неуловимая печаль. Ведь все же она, печаль, была светлой.

После того, как легкая эйфория от полета на облаке вылилась на бумагу, мы летели еще где-то четыре или пять часов. Точно я сказать не могла, потому что задремала, растянувшись на мягкой «перине». Открыв глаза, я увидела, что солнце облачко все же обогнало, но от этого ничего толком не изменилось на небе, на котором стали встречаться редкие белые облака. Перевернувшись на живот и посмотрев вниз, заметила, что довольно близко первую полосу суши. На самом деле, если вспомнить карту, это еще острова, но они довольно близко находятся от материка, куда мне и надо было. Сообщив об этом облачку, я попросила спуститься его, если можно, еще чуть-чуть пониже. Оно, как ни странно, согласилось.

Я, свесившись с края облака, старательно разглядывала все, что находится на островах. Облачко, неожиданно для меня, начало меня придерживать, «обняв» за талию, явно опасаясь того, что я могу упасть… Дальше мы летели именно в такой позе. Только я иногда еще переползала к другому краю облака, чтобы разглядеть то, что не успела разглядеть с первой. Таким образом мы пролетели еще два часа.

Последние тридцать минут я откровенно скучала, потому что под нами снова тихо волновался океан. Смотря на синие волны и стараясь различить то, что находится на дне, по началу даже не заметила, как уже совсем близко вода перешла в золотистый песок. Заметив же, чуть не свалилась с облака, которое, к счастью, успело вовремя меня подхватить. Слезть мне разрешили только тогда, когда песчаный берег под нами перешел в зеленую траву и начался лес, который занимал две третьих всего материка. От всего сердца поблагодарив облачко, я легкой походкой направилась по воздуху вниз. В этот раз мне эта процедура удалась намного легче, я бы даже сказала, сама собой. Коснувшись ногами колкой травы, обернулась и на прощание махнула облаку рукой. Оно ничего не ответило, только поднялось выше и медленно поплыло дальше, куда-то по своим делам.

Не долго думая, я, немного постояв на месте, направилась в лес. Если моя память мне не изменяет, то где-то за лесом растянулось государство светлых эльфов. Или оно уже началось? Да, единственное, чего я не помнила совершенно, так это того, где проходят границы. Напомнили мне об этом довольно быстро, поскольку стоило пройти вглубь леса метра три, как мне на встречу вышел, как ни странно, эльф. Высокий, грациозный, неуловимо сильный. Волосы у него были цвета льна, длинной были чуть ниже плеча. Глаза зеленые. Черты лица были слегка острыми, уши, конечно же, заостренными. Одет об был в легкую белую рубашку и темно-коричневые штаны. Единственное, что удивило меня в его внешности — отсутствие оружия. Незаметно оглядев меня внимательным оценивающим взглядом, он спросил:

— Что Вам нужно на землях эльфов, амани?

Я про себя поморщилась. Прозвучала эта фраза, как если бы кому-нибудь из людей сказали: «Чего тебе надо, человек?» Хм, а какие обычно отношения между эльфами и амани? Да, жаль, что я на эти тонкости не обратила особенного внимания. Единственное, что мне помнилось более менее хорошо, так это то, что только эльфы создали собственное государство, отгородившись от других рас. Правда, при этом они совершенно спокойно общались и с морфимами, и с фэйри, и с нимфами, и с лонгриффами. Зачем они создали свое собственное государство, лично мне совершенно не понятно. Да, было бы гораздо проще, если бы я вообще не проходила мимо них. Обдумывая все эти мысли, я сделала легкий «балетный» (шаг в сторону, легкий взмах руки и короткий кивок головы) поклон, припомнив традиции, которые почему-то помнила лучше государственных проблем, и негромко ответила:

— Мой путь лежит дальше на север. Я прошу разрешения пройти сквозь Ваши земли.