Враг хозяина штормов - Марина Комарова

Спокельсе дернулся назад, но крепко ухватился за мой плащ. Сверкнула молния, я зажмурился. Резкая боль пронзила от макушки до пяток. Хрипло вскрикнув, я ударил наугад и… провалился в беспамятство.

Шея и плечи зверски затекли. Все тело ломило и выкручивало. Шумно выдохнув, я открыл глаза и осмотрелся. Каменные стены, одинокий факел едва освещал небольшой пятачок. На полу — сгнившая солома. Судя по шороху и царапанью, где-то неподалеку были крысы. Я потер шею и ощутил вспышку боли. Тихонько охнув, я опустил руку и тут же замер. Боль. Раз она есть, значит, чувствительность возвращается. То есть мертвец не мертвец, а… Я поерзал на твердом полу и перебрался на солому. Не то чтобы тут было гораздо удобнее, но все же лучше.

Я снова осмотрелся. Темница. Иначе это место не назвать. Не стоило мне, как последнему дураку, бросаться на Хозяина Штормов. Сам не понимаю, что на меня нашло. Покачав головой, я сжал виски. Сделал глубокий вдох, но ничего не почувствовал. Запоздало вспомнил, что дышать не способен. Криво усмехнулся и попытался встать. Рассиживаться нечего, надо узнать, что с остальными.

Дверь оказалась из доброго металла, на ней не было даже малюсенького окошечка с решеткой. При этом невозможно было определить, где заканчивается дверь и начинается стена. Кто бы тут все это ни строил, потрудился он на славу. Потратив некоторое время на безрезультатные попытки найти хоть малейшую лазейку, я снова опустился на солому. Плохо, Оларс, очень плохо. Придется работать головой, раз там, на «Гордом линорме», ее не было вовсе.

Послышался странный звук: звон серебристых колокольчиков. Я насторожился. Если топоток крысиных лапок совсем не пугал, то откуда взяться колокольчикам?

Стена напротив засветилась мягким светом, на ней появился туманный силуэт.

— Оларс…

От зова я вздрогнул — женский голос, чуть хрипловатый и в то же время бесконечно приятный и тягучий. Будто морские волны накатывают на песчаный берег и утягивают за собой золотистые крупинки.

За дверью послышались шаги, свечение вмиг исчезло. Щелчок замка заставил подобраться, рука потянулась к мечу, но, кроме пустоты, ничего не ухватила. Дверь бесшумно отворилась. Я напряженно замер.

В проеме появилась фигура в сером плаще. Капюшон скрывал голову, но я готов был поклясться, что вижу улыбку.

Хозяин Штормов ступил в камеру, дверь за ним медленно закрылась. Однако смел, не страшится оставаться один на один со злейшим врагом.

— Добро пожаловать в Цитадель, Оларс Глемт, — мягко произнес он. — Ты так хотел сюда попасть, что я пошел тебе навстречу…

— Восхищен гостеприимством, — мрачно сообщил я, понимая, что нужно задавить гнев и думать холодной головой.

Хозяина Штормов явно забавляло мое поведение:

— К сожалению, не могу сказать того же о твоих товарищах. По ту сторону Мрака гостей очень любят. — Леденящие душу нотки заставили поежиться, но я продолжал спокойно смотреть на своего врага. — И не отпускают домой.

— Врешь, — спокойно сказал я. — Тебе не под силу справиться с северным флотом.

Раздался тихий смешок, и Хозяин Штормов пожал плечами:

— Дело твое, Глемт, верить мне или нет. Только от этого ничего не изменится.

Вдруг он оказался рядом со мной, склонился к лицу. Дохнуло могильным холодом, я невольно вжался в стену.

— Ты глупец, щенок, ничто… Неужели ты всерьез думал, что сумеешь одолеть меня?

К собственному удивлению, я даже не шелохнулся, а продолжал спокойно смотреть во тьму под капюшоном. Костлявая рука с изогнутым когтем потянулась ко мне, я перехватил запястье, стиснул.

Хозяин Штормов неожиданно взвыл и рванулся назад. Я с удивлением глянул на собственные пальцы — чернота окутала всю кисть, медленно стекая к локтю.

— Ничего, — прошипел он, — меня не возьмешь. Я вернусь, Оларс. С подарком.

Прошипев какое-то ругательство, он щелкнул пальцами. Дверь приоткрылась, Спокельсе проскользнул в щель, и дверь тут же захлопнулась.

Я молча уставился на свою руку. Чернота не была страшной, ластилась неведомым зверьком, обнимала и ласкала пальцы. Даже чувствовалось, как она легонько щекочет меня. Я осмотрел руку со всех сторон, усмехнулся. Рано, Спокельсе, ты меня похоронил. Слишком рано.

Я поднялся. Все тело наполнило какой-то неведомой силой. Стало вдруг легко и спокойно, будто на свете не осталось ничего такого, что могло бы меня испугать.

Я выбросил руку вперед — тьма хлынула вязкой волной, ударила в стену и рассыпалась на тысячи тоненьких ручейков. Я нахмурился. Придется повозиться. Магия Мрака, оказывается, такая же капризная штука, как и магия Посредника.

Я поднял руку и замер. Крылышки утбурда, а если… Нет! Нельзя, это невероятно! Иначе бы кто-то обязательно попробовал это до меня.

Сложив руки за спиной, я принялся мерить шагами камеру. Руку вновь обвила струящаяся тьма — это я понял по легкому жжению и щекотке. Став йенгангером, я могу черпать силу Мрака. Мрак — безграничен, значит, запас сил — тоже. Но Хозяин Штормов — тоже дитя Мрака.

Я резко остановился, снова глянул на руку: от локтя до кончика среднего пальца она была будто выточена из агата. Такой к кому дотронешься — рухнет замертво.

Стена вдруг снова засветилась. Я невольно отошел. Спокельсе обещал подарок. Зная его вкусы, ничего хорошего ждать не стоило.

— Оларс…

Снова морские волны накатывали на песок. На камнях вдруг появилась женщина. Едва различимая. Но все же я сумел разглядеть ванханенские ромбы на ее платье. Они почему-то были видны лучше всего. Лицо словно смазалось, длинная светлая коса спускалась до бедра.

— Не сомневайся, — произнесла она, — действуй. Ты в Цитадели, отсюда ведет прямая дорога во Мрак. Спокельсе лжет.

— Кто ты? — хрипло спросил я, пытаясь всмотреться в ее лицо.

Силуэт задрожал, будто пламя под дуновением ветра, начал таять.

— Не верь, ничему не верь! — донесся крик.

Передо мной вновь была пустая стена. Я нахмурился. Кто и зачем пытается меня предупредить? Кто-то из пленниц Хозяина Штормов? Допустим. Но, может, это ловушка? Впрочем, мне все равно не на кого положиться, кроме себя. Остается дождаться, когда мой тюремщик явится, и попытаться открутить ему голову. Пусть сам лягу рядом, но иного выхода нет.

Я снова глянул на окутанную Мраком ладонь и усмехнулся. Соединил пальцы обеих рук, чернота тут же перекинулась на вторую, нежно обвила широкой спиралью, потекла вниз.

— Не боюсь, — хрипло произнес я так, что даже крысы, жалобно пискнув, забились в свои норы.

Вроде ничего не произошло, но я почувствовал перемены. Коль идти на безумство, то осознанно, отдавая себе в этом отчет.