Анатомия развода - Ирина Лобановская

Анатолий пожал плечами:

— Да нет, это как раз нетрудно… Значительно сложнее понять, что он чувствует.

Аня смотрела в сторону.

И он действительно опять помог ей. Аня была просто уверена, что, не повстречай она Анатолия в клинике, сын у нее никогда бы не родился. Ее третий ребенок…

— Я понимаю, все женщины мечтают родить, — часто повторял Юрий. — Но если сама природа против, Бог против — как же можно идти ему наперекор?!

Он призывал Аню смириться и навсегда забыть о детях. Она молча, судорожно стискивала кулачки и мириться с судьбой не желала. Пусть все на свете ополчились против нее! Пусть никто не хочет, чтобы он родился, ее малыш! Но Аня будет сражаться за него до конца, столько, сколько сможет, пока хватит сил…

И он родился…

Аня с интересом вслушивалась в это новое, непривычное для нее слово — сын…

«Я купила твоему сыну распашонки, легкие и байковые, — писала в записке в роддом мать. — Постирала все эти „мужские“ рубашки. Завтра едем с Юрой за одеялами и пеленками. Отец на радостях приволок сразу кроватку, ванночку, коляску и груду памперсов. Ими теперь завалена вся квартира».

Конечно, во все приметы они верили свято и не покупали ничего до рождения третьего малыша.

Сын охотно сосал грудь и был очень серьезен. Как настоящий мужичок, обремененный мирскими заботами и жизненными тяготами, уже давящими на него, будто каменная плита.

Один раз зашел Толя, проведать. Серьезно осмотрел малыша, поздравил, подарил несколько погремушек…

Еще когда Аня лежала на сохранении, Юрий стал устраивать ей жуткие, неприличные истерики.

— Это ты из-за него не хочешь выписываться! Снова закрутила роман со своим докторишкой?! — орал он в мобильник. — Что тебе там так долго делать, в этой паршивой клинике?!

— Какой роман, ты обалдел? С таким пузом? — пыталась урезонить его Аня. — Ты какой-то дикий…

Сын надолго заменил Ане все и всех. Да еще через полтора года родилась дочка… И Анюте почудилось, что она совершенно счастлива. Пока не очнулась от своего счастья.

Она привычно торопилась домой. Возле метро, под фонарями, болталось несколько юных пар, которые, по обыкновению, никак не могли разлепить свои клейкие объятия.

Аня, усмехнувшись, с презрением и умудренностью женщины, почти завершающей земную жизнь, прошла мимо. Но что-то заставило ее попридержать шаг… Она всмотрелась повнимательнее. Да это, оказывается, ее муж собственной персоной, Юрий Воробьев…

Он шел неторопливо к своей машине, сунув в рот сигарету, вальяжной походкой вполне довольного жизнью и удовлетворенного женщинами человека. По его виду было несложно догадаться, что от своей девицы, семенящей возле на высоких каблучках, он совсем недавно получил то. что хотел. И получал уже не раз и, вероятно, далеко не от нее одной. Ане стало больно видеть Юрия, шагающего мягко и степенно, как насытившийся кот, небрежно приобняв плечи своей подруги.

Они мелькнули мимо Ани слабо различимыми точками, еле заметными мазками, росчерками кисти на стене…

Он шел рядом с девицей с гордой, вызывающей, но какой-то странно циничной улыбкой, не слишком понравившейся Ане. Ей показалось, что Юрий, родившийся властелином, даже не сомневался в итогах. Все должно было быть именно так, а не иначе.

Он глядел на свою спутницу с интересом, вспыхнувшим когда-то, вероятно, не очень давно, как газ в конфорке. Пламя горело ровно и спокойно, одаряя своим теплом всех вокруг.

Ох, как пристально он ее рассматривал!.. Прямо как уличный художник на Арбате, готовый немедленно создать твой портрет за приличные деньги.

И внезапно Аня подумала, что власть всегда сексуальна. Недаром в известной песне девушки интимно и страстно объявляют, как безумно хотят президента.

Когда-то Анина уверенность в результативности игры с Юрием оставалась кирпично твердой. Анюта таила непоколебимое убеждение, что все будет так, как она загадала, пожелала и распланировала. Но они оказались с Юрием очень похожи, а это плохо. Широко известный постулат о якобы притягивающихся разных полюсах Ане давно казался сомнительным. Опыт ее пусть еще короткой семейной жизни доказывал — люди с одинаково настойчивыми, одинаково несгибаемыми и рвущимися вперед характерами ужиться не смогут никогда, ни при каких обстоятельствах. Такие приятели быстро станут неприятелями, поскольку столкнутся лбами, то бишь жесткими нравами и непробиваемыми волями и стремлениями. Такие любовники мгновенно страшно разругаются, поскольку не смогут найти общего языка, понять друг друга и хоть в чем-то уступить. Упрямые, как встречные поезда, ошибочно переведенные на один путь… Им никогда не разбежаться в разные стороны — оптимальный и наиболее спокойный вариант! — а только столкнуться и разбиться.

Слепить едва наметившиеся отношения, продолжить их и укрепить похожим друг на друга людям не удастся. Каждый будет стремиться захватить бразды правления, встать к рулю их общего на время прогулочного катера под названием жизнь и выплыть на широкий водный простор И все возможные варианты руководства рухнут, как один.

Первый, на который рассчитывала когда-то Анюта, — постель. Но темпераментной Ане не удалось завлечь прохладного Юрия. Второй — откровенная лесть и признания в любви. Ах, как я тебя люблю, дорогой Юрочка! Просто жизни без тебя не представляю! Но Аня так говорить стеснялась Третий — лицемерное преклонение перед его талантами. Кто же лучше тебя, Юрка, сможет сделать в доме ремонт и заработать деньги на нашу общую жизнь? Но Аня не умела так откровенно врать.

А чего же ты хотела и ждала? — подумала она Ведь мама предупреждала давно, еще когда родился Денис… Именно в то время нужно было сделать выбор: или отдать Дениса маме, переложив целиком на ее плечи заботы о внуке, она ведь не возражала, даже предлагала, или выбрать сына… Она сделала последнее. А Юрка продолжал жить так, как ему нравилось, как он привык, — таскался по приятелям, пил в барах, сидел допоздна в кафе… Он жил своей прежней холостой жизнью, ничего не желая и не собираясь менять…

Чего же она хотела? Или действительно опрометчиво надеялась, будто муж останется ей верен на всю оставшуюся жизнь? Он отплатил ей сполна, возможно даже не задумываясь о мести. За него просто расплатилась жизнь… И мама давным-давно предупреждала Аню и об этом…

Теперь в ней копились, собирались, сбивались в большой липкий комок раздражение, неудовлетворенность, горечь. Она чувствовала себя униженной, задавленной, прибитой. Казалось, что она принесла в жертву Юрия, а на самом деле принесла себя. И все равно получила своеобразный домострой… И ради чего?! Ради чего она мучает себя, издевается над собой и живет с человеком, который ею помыкает и распоряжается по своему желанию и усмотрению?! Гуляльно-бродильный муж… Разве об этом она мечтала когда-то?..