Над уровнем неба - Виктория Мариновская

-Алеш, ты просто… Молодец!

-Ага. – Хмуро кивнув мне, Алешка покачал головой и внимательно оглядел собаку. – Я-то молодец, а Лайку похоже нужен ветеринар.

Пес не шевелил правой лапой и продолжал скулить, впрочем, уже не так горестно.

-Лайку? – я удивленно посмотрела на прижавшегося к худой мальчишечьей груди псу, который словно понимал, что происходит и был совершенно не против своей новой клички.

-Да… А как ты думаешь, твоя мама разрешит его оставить на некоторое время?

-Не знаю. – Я неуверенно пожала плечами – Попробуем уговорить.

Мы поднялись в квартиру и вызвали ветеринара на дом.

Приехавший спустя полчаса врач осмотрел Лайка, сделал ему какие-то уколы,  написал пару рекомендаций по уходу и, забрав честно заработанные три тысячи рублей, торопливо уехал.

 Маму особенно уговаривать не пришлось – стоило ей только увидеть  умоляющий взгляд Алешкиных глаз, то тут же разрешила оставить собаку дома и с тех пор Лайк жил с нами, благодарно тыкаясь в ладошки своим холодным носом и потешно выклянчивая что-нибудь вкусное с хозяйского стола.  Справедливости ради надо отметить, что хозяином он считал только Алешку, ко мне и маме относясь лишь с должной толикой уважения и паритета…

А свои прошедшие беды Лайк стал понемногу забывать, хотя иногда все еще вздрагивал от любого резкого шума и убегал, прячась под диван, при виде швабры. Я грустно улыбнулась про себя, понимая, что сама себе напоминаю Лайка, старающегося забыть о прошлых горестях. Жаль только, что это получается у меня намного хуже, чем у него и от моих несчастий под мебелью не спрячешься…

 Во дворе было шумно. Детишки с криками и визгом возилась в песочнице, выясняя, в чьей собственности находятся используемые ведерки и машинки; натужно скрипели качели, нещадно эксплуатируемые малышней; подъезжали автомобили, хлопали дверцами и крышками багажников; шуршали пакеты, пищали магнитные замки подъездов. Усталые мамаши, держа одной рукой тяжелые сумки с продуктами, другой - тянули упирающихся деток домой, прочь от веселой, шумной  и оттого крайне соблазнительной  орды их сверстников.  Молодые парочки прогуливались, тесно прижавшись друг к другу, о чем-то нежно воркуя, а на противоположной от нас скамейке сидели парень с девушкой и беззастенчиво целовалась, прерываясь лишь на негромкое, но отчетливо слышимое хихиканье. По счастливым лицам обоих было видно, что их связывает любовь...

Не надо про любовь.

Нельзя помнить об этом. Слишком много боли причиняет любое воспоминание.

Так всегда бывает в жизни — кому-то сейчас больно и тоскливо, кому-то радостно и весело, у кого-то, вообще, кошка вот-вот должна родить, и он крайне взволнован.

Мне больно.  Но я не должна об этом думать. Я должна улыбаться.

-Ну, хватит уже стучать! - отвесив очередной, на этот раз более ощутимый шлепок по кудлатому загривку, я нахмурилась.

-Я тете Оле расскажу, что ты меня бьешь! - шутливо отмахиваясь от меня своими ручищами, захихикал Алешка. - Дай мне твой мобильник!

Я хмыкнула:

-Такого лося как ты - поди-ка, попробуй, побей! Ну и зачем тебе мой телефон понадобился, акселерат-переросток?

-Позвоню твоей матери и спрошу когда она, наконец, придет!

-Мы с ней час назад разговаривали -  она вот-вот должна появиться. - Я рассеянно посмотрела по сторонам — Чего зря трезвонить?

Тяжело вздохнув, Алешка постучал по плоскому животу:

-Если я в течение десяти минут не съем чего-нибудь мясного и картофельного, то ты станешь первой жертвой московского каннибала Лешки.

-А где твой, этот супермодный телефон, про который ты мне все уши на прошлой неделе прожужжал? - я напомнила ему прошедшие выходные, когда без ведома своей тетки и моей мамы, Алешка истратил все оставленные ему на лето деньги, купив дорогущий мобильник.

-У меня аккумулятор разрядился! Дай! - это лохматое чудовище без зазрения совести продолжало канючить мой телефон.

-Меньше в игрушки надо было резаться! От того что ты будешь ей звонить, мать быстрее не появится!

-Света! Тебе жалко, что ли?!

Сжалившись над его желудком, я отложила в сторону книгу и достала из сумки свою телефонную трубку.

-Фу! Тебе не мешало бы обновить этого доисторического монстра! – хмыкнув, Алешка стал набирать на телефоне номер.

-Не нравится – отдай обратно!

Телефон был уже не новый, конечно, но работал исправно, поэтому никакой особенной необходимости менять его я не видела.

Дозвонившись до моей матери и получив обнадеживающий ответ, что через пятнадцать минут она будет здесь, а через двадцать пять он уже сможет поглощать разогретый борщ и жареную картошку, Алешка успокоился.

-Ну что - полегчало? – прищурившись, посмотрела я на него.

-Легчает знаешь когда?.. - фыркнул он - Можно я посмотрю фотки? Вместо ответа, Алешка начал рыскать по моему мобильнику.

-Нет! - я потянулась за телефоном, но не успела.

-А это кто? - он удивленно протянул мне мою трубку и глупо хихикнув, спросил — Это твой парень?

Я не стала смотреть на фотографию, прекрасно понимая, о ком он говорит. Стараясь дышать глубоко, молча, захлопнула крышку телефона и убрала в карман.

-Тебя просили? - не смотря в серые глаза, мрачно спросила я.

-Свет, ты чего? - растерянно наблюдая за моим поменявшимся выражением лица, проговорил Алешка. - Ты...

Подул небольшой ветерок и, перевернув страницы растрепанного томика, он выхватил один лист. Прошелестев по асфальту, белый прямоугольник лег в полуметре от моих ног.

-Ничего. - Отстраненно и совершенно спокойно произнесла я, поднимая оторванную страницу. Я улыбнулась — Все нормально...

-Не надо! - со звоном сказал Алешка и сердито сдвинул рыжеватые брови.

Я замерла, растерянно посмотрев на него.

Алешка быстро оглянул меня с ног до головы, отвернулся и засопел.

-Что не надо?

-Не надо так улыбаться. Ты становишься похожа на манекена из магазина.

Совершенно растерявшись, я заглянула ему в лицо:

-Ты о чем, Алеш... Я не понимаю!

-Все ты понимаешь! - неожиданно плаксиво и со злостью выпалил он — Ты иногда похожа на куклу — улыбаешься, а взгляд нарисованный, не живой.

Я коротко вздохнула. Обижаться было глупо — Алешка прав. Не знала правда, что это так заметно.

Что бы обратить все в шутку, я неловко раскинула руки и помахала ими будто вместо нормальных, человеческих суставов у меня шарниры:

-Я робот... робот...  Ты меня боишься?

Это прозвучало совершенно глупо, ненатурально, Алешка отвел взгляд и замолчал.

-Ты думаешь, я не слышу, как ты по ночам в подушку слезы льешь? - насупившись, он достал из кармана две монеты и, с ловкостью заправского фокусника, начал подкидывать их вверх левой рукой — А иногда и, вовсе, будто тебя выключает! Кто он такой?