Рыжие волосы, зеленые глаза - Звева Модиньяни

Врач ободряюще улыбнулся ей:

— Желание вылечиться — это отправная точка для разрешения проблемы, но мы должны продолжать работать вместе, и я уверен, что в один прекрасный день память вернется к вам, а страх, терзающий вашу душу, исчезнет навсегда.

Петер уговорил ее принять участие в рекламной кампании по выпуску духов «Блю скай». Мария позировала у знаменитого фотографа. Она сделала это из благодарности, но ее состояние ухудшилось.

Петер ухаживал за ней, как родной отец. Он брал ее с собой в деловые поездки, нанял ей учителей, чтобы она научилась играть в теннис, кататься на лыжах, ездить верхом. Специальные преподаватели, носители языка, обучали Марию английскому и французскому. Все это она делала успешно, но без особой охоты. Среди немногих вещей, воспринятых ею с энтузиазмом, была эта поездка в Маранелло. Марии нравились скоростные машины, особенно марки «Феррари». Чтобы доставить ей удовольствие, Петер приобрел для нее последнюю модель «Феррари».

— Машины напоминают мне об одном парне, в которого я была влюблена, — как-то раз призналась она ему.

— У него тоже была быстроходная машина? — спросил Петер, старавшийся с максимальной осторожностью и тактом разузнать о ней как можно больше в надежде помочь Марии разогнать тени, омрачавшие ее прошлое.

— Всего лишь переделанная малолитражка, — неохотно ответила она и быстро сменила тему разговора.

Лимузин и машина сопровождения выехали на автостраду Дель-Соле[39].

Мария молча сидела рядом с Петером. Он смотрел на нее с нежностью. Все чаще при виде Марии Петер испытывал желание. Этот ангел, которого он подобрал растерзанным на обочине дороги, завладел его сердцем.

— Мне хотелось бы съездить на кладбище в Каннучето, — вдруг сказала Мария.

— Курс на Болонью, — приказал Петер шоферу.

Через два часа они достигли родной деревни Марии.

— Ты уверена, что хочешь пойти одна? — с беспокойством спросил Петер.

Она с улыбкой кивнула и, выйдя из машины, уверенно направилась по дороге своего детства, вдоль которой тянулись по обеим сторонам высокие тополя, всей грудью вдыхая запах родной земли. Каннучето казалось местом, которого не коснулось течение времени. Немногочисленные местные жители, проезжавшие на велосипедах мимо незнакомой элегантной дамы, оглядывались на нее с любопытством.

Войдя на кладбищенский двор, Мария вспомнила ледяной сумрак январского вечера, когда она в последний раз посетила это печальное место, чтобы проститься с родными.

Кладбищенские дорожки были пустынны, неумолчно стрекотали цикады. Она подошла к могиле семьи Гвиди и остановилась, чтобы прочесть молитву. Затем сняла шляпу из черной соломки, положила ее у могильного камня, освободив массу мягких, пушистых рыжих волос, и преклонила колени.

— Прощайте, — прошептала она, — мама, папа, бабушка, Антарес, Эней, Луиза.

После долгого молчания Мария поднялась и направилась к выходу. Она шла медленно, разглядывая могилы по сторонам дорожки, и случайно ее взгляд упал на плиту, на которой были высечены имена Моретты и Бенито Моранди. Внезапно туман, застилавший ее память, рассеялся, и Мария вспомнила. Закрыв лицо руками и дрожа от ужаса, она вновь услыхала голоса своих мучителей, избивавших и насиловавших ее. Страх приковал ее к месту. Потом она очнулась и бросилась бежать, выбежала из ворот кладбища и кинулась к Петеру, ища защиты в его крепких объятиях.

— Я все вспомнила, — сказала она в слезах. — Теперь я могу рассказать тебе обо всем.

9

Наконец у Петера Штрауса оказались в руках все кусочки мозаики, из которых он намерен был сложить целостную картину событий. Он располагал несколькими важными уликами для установления личности насильников Марии. Она рассказала ему все, начиная со своего приезда в Болонью и до изнасилования на заброшенной сыроварне. Рассказала и о катушках с магнитофонными записями, в подробностях описав тайник, рассказала о смерти Рокко Лигуоро, о роли Антонино в этой трагической истории.

Петер внимательно выслушал Марию, ни разу не прервав, давая ей возможность наконец-то освободиться от мучивших ее кошмаров.

— Моретта знала, она говорила мне, что с ней непременно произойдет что-то ужасное. Она заставила меня пообещать, что я отнесу пленки в полицию, если с ней случится беда. Но прошло уже столько времени… Эти люди могли их обнаружить и уничтожить, — так закончила Мария свой длинный рассказ.

— Нам ничего иного не остается, как поехать и проверить на месте, — предложил Петер. — Давай съездим туда, на холмы. Как ты думаешь, сумеешь узнать эту виллу? — спросил он.

— Думаю, да. Но столько времени прошло… Там наверняка все изменилось, — возразила она.

— Попробовать стоит, — решил Петер. — Но я должен быть уверен, что ты в силах вернуться в это проклятое место, — заботливо добавил он.

— Если ты будешь со мной, ничто меня не испугает. За эти годы я научилась доверять тебе во всем. Ты мой единственный защитник, моя опора, Петер. Ты даешь мне уверенность в себе, — призналась Мария, прижимаясь к нему с доверчивостью ребенка.

Петер провел рукой по ее волосам и вновь почувствовал нарастающее влечение.

— Что с тобой? — спросил он с ласковым упреком, тихонько отстраняя ее от себя. — Становишься сентиментальной? Ты же сильная женщина. Ты всегда была сильной. А теперь у тебя больше нет причин для страха.

Петер предоставил Марии самой сесть за руль, когда они выехали в район загородных холмов, пытаясь найти виллу Моретты.

— Это здесь, — уверенно объявила она, останавливая машину. — Въехать можно вон через те ворота. — Она указала на массивное сооружение из кованого железа. — Вилла вон там.

Здание смутно виднелось за деревьями.

— Похоже, здесь никто не живет, — заметил Петер. И действительно, подъездная дорожка заросла травой, несколько фонарей было разбито, а ставни плотно притворены. — Вилла была собственностью Моретты? — спросил он.

— Она мне говорила, что вилла сдается внаем какой-то швейцарской фирмой. Может, войдем и поглядим, что к чему? — предложила она.

— В настоящий момент мы можем сделать только одно: вернуться домой. Все остальное потом.

Мария вновь завела мотор и тронулась по направлению к Болонье, чтобы выехать на автостраду.

Они вернулись на озеро к вечерней заре. За лимузином, как всегда, не отставая, следовала машина охраны. Вилла Петера Штрауса возвышалась на мягко закругленном холме и была окружена внушительной стеной со стальными воротами, которые открывались при помощи электроники и были снабжены системой видеослежения, определявшей личность визитера. К тому же вход на виллу денно и нощно охраняли двое часовых.