Всякая плоть - трава - Клиффорд Саймак

В том мире, где остался Милвилл, на этом месте никакого ручья нет; а впрочем, через луг Джека Диксона проходит высохшее русло и порой в него просачивается вода из болота, что за лачугой Шкалика. Может, и там, возле Милвилла, в старину был такой ручеек, а потом появился пахарь с плугом, началась эрозия почвы и облик всей местности переменился.

Так я сидел, околдованный алмазным сверканьем и звоном ручья.

Наверно, вот так, в теплых лучах заходящего солнца, под защитой холмов можно сидеть целую вечность.

Бездумно, от нечего делать я коснулся ладонями камня, на котором сидел, и начал его поглаживать. Руки должны бы мигом подсказать мне, что поверхность у камня какая-то странная, но я так поглощен был солнцем и ручьем, что лишь через несколько минут странность эта дошла до моего сознания.

Я и тут не вскочил, я по-прежнему сидел и кончиками пальцев водил взад и вперед по камню, но теперь и не глядя убеждался: ошибки нет, на ощупь ясно - это не просто каменная глыба, а обтесанная плита.

Наконец, я поднялся и посмотрел - да, сомнений нет. Передо мною квадратная плита, кое-где ещё видны знаки от удара зубилом. И на одном углу сохранились следы хрупкого вещества - должно быть, некогда это было подобие цемента.

Разглядев все это, я выпрямился и отступил, пришлось войти в ручей, вокруг щиколоток заплескалась вода.

Не просто глыба, не какой-нибудь валун, а каменная плита! Обтесанная плита со следами зубила и с остатками цемента по краю!

Значит, Цветы - не единственные обитатели этой планеты. Есть и другие или были когда-то. Существа, которые умели строить из камня и придавали камню нужную форму и размеры при помощи орудий.

Я поднял глаза от каменной плиты к тому бугру у края воды - из него выступали и ещё такие же плиты. Я застыл на месте и, позабыв о солнечных бликах, о серебряной песне ручья, обвел взглядом проступавшие из земли плиты - все ясно, некогда здесь была стена.

Так, стало быть, этот бугор - не прихоть природы. Это - свидетельство, что в давние времена здесь потрудились существа, которые умели строить, умели пользоваться орудиями и инструментами.

Я вышел из ручья и взобрался на бугор. Камни невелики и никак не украшены - только следы зубила да кое-где остатки скреплявшего плиты цемента. Видно, когда-то здесь стояло здание. Или, может быть, ограда. Или памятник.

Я опять начал спускаться к ручью, держа чуть ниже того места, где переходил его вброд; склон был крутой, и я спускался медленно, осторожно, тормозя руками - не ровен час, сорвешься.

И тут, прижимаясь всем телом к откосу, чтобы не упасть, я набрел на кость. Должно быть, дождь и ветер совсем недавно высвободили её из-под слоя почвы, и теперь её укрывали только лиловые цветы. Если бы не чистая случайность, я, скорее всего, прошел бы мимо. Сперва я её не разглядел, заметил только: в земле что-то тускло белеет. Сполз по склону - и лишь тогда увидел кость, вновь подтянулся повыше и вытащил её.

Когда я сжал её, пальцы мои словно пылью покрылись - верхний слой изъело время, - но сама кость не сломалась.

Чуть изогнутая и призрачно белая, белая как мел.

Я повертел её в руках: похоже, что это ребро, и, может быть, судя во форме и размеру, человеческое, - впрочем, тут моих знаний не хватает, могу и ошибиться.

Если эта кость и вправду сходна с человеческой, значит, когда-то здесь жили существа, напоминающие людей. Но тогда, может быть, здесь и поныне обитает какое-то подобие человечества?

Планета, населенная цветами... никакой иной жизни - только лиловые цветы да в последние годы Таппер Тайлер. Так подумал я сначала, увидав море цветов, расплескавшееся до самого горизонта, но это был только домысел. Не успев путем разобраться, я поспешил с выводами. Отчасти их подкрепляло то, что я увидел: здесь, на этом клочке земли, и в самом деле нет больше ничего живого - ни птиц, ни зверей, ни насекомых, разве что какие-нибудь бактерии, вирусы, да и то, вероятно, лишь такие, которые полезны Цветам.

Хотя верхний слой кости под пальцами обращался в меловую пыль, сама кость, видимо, была очень крепкая. Не так уж давно это была часть живого существа. Чтобы определить её возраст, наверно, надо знать состав и влажность почвы и ещё многое. Это задача специалистов, а я не специалист.

Потом я заметил справа ещё одно белое пятнышко. Конечно, это мог быть и просто белый камень, но я с первого взгляда решил иначе. В глаза бросалась та же меловая белизна, что и у ребра - моей первой находки.

Я осторожно передвинулся вправо и, уже наклоняясь, увидел, что это не камень. Я отложил ребро и стал копать. Почва рыхлая, песчаная, можно обойтись и без лопаты, собственными руками.

Кость оказалась округлой, через минуту я понял: это череп, а ещё через минуту - что череп человеческий.

Я откопал его, поднял - и если с ребром я ещё мог ошибиться, то теперь сомнений не было.

Я был подавлен, меня захлестнула жалость: вот он когда-то жил, и его больше нет... и ещё мне стало страшно.

Ведь этот череп у меня в руках - бесспорное доказательство, что Земля эта не всегда принадлежала Цветам. Их родина не здесь... должно быть, они завоевали этот мир... так или иначе, он перешел к ним от кого-то другого.

Да, очень возможно, что они переселились во времени очень далеко от той Земли, где иное племя - по их описанию, племя, нисколько не похожее на людей, - научило их мыслить.

Как далеко в прошлом лежит она, родина Цветов? Сколько ещё Земель завоевали они на пути сюда, в этот мир из того неведомого, который был их колыбелью? Сколько миров осталось позади, опустошенных, очищенных от всего живого, что могло соперничать с этими Цветами...

А те, кто обучил и возвысил простые растения, кто наделил их разумом,

- где они теперь, что с ними сталось?

Я положил череп обратно в яму, откуда его извлек. Снова осторожно засыпал его песком и землей - так, что больше уже ничего не было видно.

Хорошо бы взять его с собой и внизу, на берегу, получше разглядеть. Но нельзя: Таппер не должен знать о моей находке. Его друзья Цветы с легкостью читают его мысли, а мои мысли для них - книга за семью печатями, иначе зачем бы им для переговоров со мной понадобился телефон. Значит, пока я ничего не скажу Тапперу, Цветы не узнают, что я нашел этот череп.

Впрочем, быть может, они уже знают, быть может, они умеют видеть или обладают ещё каким-нибудь чувством, которое заменяет им зрение. Но нет, вряд ли: ничего такого пока не заметно. Вернее всего, они способны к умственному симбиозу и знают только то, что им открылось в мыслях других разумных существ.

Я спустился с насыпи, обогнул её и по дороге нашел ещё много каменных плит. Несомненно, когда-то на этом месте стояло здание. А может быть, тут был поселок или даже город? Так или иначе, здесь жили люди.

Я вышел на берег у дальнего конца насыпи, где ручей бежал вдоль неё вплотную, подмывая крутой склон, - и зашлепал по воде к тому месту, где раньше переходил вброд.

Солнце село, алмазные искры на воде угасли. Смеркалось, и ручей казался темным, почти бурым.

Крутой черный берег вдруг ощерился ухмылкой мне навстречу, и а застыл, вглядываясь, - передо мной белел ряд обломанных зубов, выпукло круглился череп. Течение хватало меня за ноги, стараясь увлечь за собой, вода тихонько рычала на меня, с темнеющих холмов тянуло холодом... меня пробрала дрожь.

Ибо, глядя на этот второй череп, оскалившийся мне навстречу из черной крутизны, я понял: человечеству грозит величайшая, небывалая опасность.

Доныне род людской мог погибнуть только по собственной вине, по вине людей. И вот у меня перед глазами новая угроза.

13

Спотыкаясь в полутьме, я спускался по косогору и ещё издали увидел красноватый отблеск костра: Таппер уже проснулся и готовил ужин.

- Погулял? - спросил он.

- Так, огляделся немного, - ответил я. - Тут и смотреть особенно не на что.

- Одни Цветы - и все, - подтвердил Таппер.

Он утер подбородок, сосчитал пальцы на руке, потом пересчитал сызнова, проверяя, не ошибся ли.

- Таппер!

- Чего?

- Тут что же, всюду так? По всей этой Земле? Больше ничего нету, одни Цветы?

- Иногда ещё разные приходят.

- Кто - разные?

- Ну, из разных других миров. Только они опять уходят.

- А какие они?

- Забавники. Ищут себе забаву.

- Какую же забаву?

- А а не знаю. Просто забаву.

Таппер отвечал хмуро, уклончиво.

- А больше здесь никто не живет, кроме Цветов?

- Никого тут нету.

- Ты разве всю эту Землю обошел?

- Они мне сами сказали. Они врать не станут. Они не то, что милвиллские. Им врать ни к чему.

Двумя сучьями он сдвинул глиняный горшок с пылающих угольев в сторонку.

- Помидоры, - сказал он. - Любишь помидоры?

Я кивнул; он опустился на корточки у огня, чтоб лучше следить за своей стряпней.

- Они всегда говорят правду, - вновь начал Таппер. - Они и не могут врать. Так уж они устроены. У них вся правда внутри. Они ею живут. Им и ни к чему говорить неправду. Ведь люди почему врут? Боятся, вдруг им кто сделает больно, плохо, а тут никого плохого нет, Цветам никто зла не сделает.