Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6) - Уинстон Черчилль

Эта миссия была сброшена с парашютами в Югославии в сентябре 1943 года и обнаружила, что положение революционизировалось. Известие о капитуляции Италии дошло до Югославии лишь через официальные радиопередачи. Но, несмотря на полное отсутствие какого-либо предупреждения с нашей стороны, Тито предпринял быстрые и плодотворные действия. В течение нескольких недель шесть итальянских дивизий были разоружены партизанами, а две другие перешли на их сторону, чтобы вместе с ними сражаться против немцев. Получив итальянское снаряжение, югославы смогли вооружить еще 80 тысяч человек и оккупировать на время большую часть побережья Адриатического моря. Таким образом, возникла перспектива укрепления нашего общего положения в Адриатическом море по отношению к итальянскому фронту. Югославская партизанская армия, насчитывавшая к тому времени 200 тысяч человек, хотя и сохраняла в основном свой партизанский характер, вела теперь широкие действия против немцев, которые с возраставшей яростью продолжали свои жестокие репрессии.

Одним из результатов этой активизации действий в Югославии было обострение конфликта между Тито и Михайловичем. Растущая военная мощь Тито ставила во все более острой форме вопрос о дальнейшем положении югославской монархии и эмигрантского правительства. До самого конца войны в Лондоне и в Югославии прилагались искренние усилия с целью достичь рабочего компромисса между обеими сторонами. Я надеялся, что русские сыграют в этом отношении роль посредника. Когда в октябре 1943 года Иден приехал в Москву, вопрос о Югославии был поставлен на повестку дня конференции. На заседании 23 октября он сделал откровенное и честное заявление о нашей позиции в надежде добиться выработки общей политики союзников в отношении Югославии; но русские не проявили желания ни делиться информацией, ни обсуждать план действий.

Даже по истечении многих недель я не видел перспективы достижения какого бы то ни было рабочего соглашения между враждующими группировками в Югославии.

В конце ноября Тито созвал политический конгресс своего движения в Яйце, в Боснии, и не только создал временное правительство, «которому принадлежит исключительное право представлять югославскую нацию», но также официально лишил королевское югославское правительство, находившееся в Каире, всех его прав. Королю было запрещено возвращаться в страну до ее освобождения. Партизаны, вне всякого сомнения, заняли положение ведущего элемента сопротивления в Югославии, особенно со времени капитуляции Италии. Но было важно, чтобы в атмосфере оккупации, гражданской войны и эмигрантской политики не было принято никаких непоправимых политических решений по поводу будущего Югославии. Трагическая фигура Михайловича стала главным препятствием. Нам приходилось поддерживать тесную военную связь с партизанами, и поэтому требовалось убедить короля сместить Михайловича с его поста военного министра. В начале декабря мы перестали официально поддерживать Михайловича и отозвали английские миссии, действовавшие на контролируемой им территории.

Югославские дела рассматривались на Тегеранской конференции именно на этом фоне. Хотя три союзные державы решили оказать партизанам максимальную поддержку, Сталин заявил, что роль Югославии в войне является маловажной, и русские даже оспаривали наши данные относительно числа дивизий держав оси на Балканах. Однако в результате инициативы Идена Советское правительство согласилось послать к Тито русскую миссию. Оно также пожелало сохранять контакт с Михайловичем.

По возвращении из Тегерана в Каир я повидался с королем Петром и рассказал ему о силе и значении партизанского движения, сказав, что ему, возможно, придется вывести Михайловича из своего кабинета. Единственная надежда короля на возвращение в Югославию заключалась бы в достижении при нашем посредничестве какой-то временной договоренности с Тито — без всяких проволочек и прежде, чем партизаны расширят свою власть в стране. Русские также заявили о своей готовности добиваться какого-то компромисса. 21 декабря советский посол вручил Идену следующее послание[72].

«Советское правительство знает, что в настоящее время существуют весьма напряженные отношения между маршалом Тито и Национальным комитетом освобождения Югославии, с одной стороны, и королем Петром и его правительством — с другой. Взаимные нападки и резкие обвинения с обеих сторон, особенно за последнее время, привели к открытым военным действиям, которые вредят делу борьбы за освобождение Югославии. Советское правительство разделяет точку зрения английского правительства, что в интересах борьбы югославского народа против немецких захватчиков необходимо приложить усилия, чтобы найти основу для сотрудничества между обеими сторонами. Советское правительство видит, какие большие трудности стоят на пути осуществления этой задачи, но оно готово сделать все возможное, чтобы найти компромисс между двумя сторонами с целью объединить все силы югославского народа в интересах общей борьбы союзников».

Я получил почти единодушный совет насчет того, какого курса действий следует держаться в этом неприятном положении. Офицеры, служившие при Тито, и руководители миссий при Михайловиче нарисовали одинаковую картину. Английский посол при королевском югославском правительстве Стивенсон также поддерживал эту точку зрения. Он телеграфировал 25 декабря министерству иностранных дел:

«Наша политика должна основываться на трех новых факторах: Партизаны будут правителями Югославии. Они так важны для нас в военном отношении, что мы должны оказывать им полную поддержку, подчиняя политические соображения военным. Крайне сомнительно, сможем ли мы впредь рассматривать монархию как объединяющий элемент в Югославии».

Этот кризис в югославских делах давил на меня в то время, когда я лежал больной в Маракеше. Маклин, который был со мной в Каире, должен был теперь вернуться в Югославию. Он очень хотел, чтобы мой сын был с ним, и было решено, что Рандольф присоединится к миссии, спустившись на парашюте.

Премьер-министр — министру иностранных дел 29 декабря 1943 года

«Рандольф, который ждет сейчас, чтобы его сбросили в Югославии, оставил для меня следующую записку, датированную 25-м текущего месяца. Она кажется мне разумной и представляет в значительной мере Вашу и мою точку зрения. Несомненно, требуются две вещи: 1) Немедленный отказ правительства его величества от поддержки Михайловича, и по возможности это должен сделать король Петр. 2) Немедленное возвращение Маклина в штаб Тито, чтобы попытаться: а) добиться максимальных военных выгод из создавшегося положения и б) изучить, каких преимуществ можно добиться для короля в новой ситуации, которая создастся после отставки Михайловича».

Я высказал свои собственные взгляды и включил проект ответа Тито.

Премьер-министр — министру иностранных дел 30 декабря 1943 года

"Нет никакой возможности добиться сейчас, чтобы Тито признал короля Петра в обмен на отказ от Михайловича. Как только Михайловича не будет, шансы короля значительно увеличатся, и мы сможем отстаивать его дело в штабе Тито. Я считал, что в Каире мы все были согласны в том, чтобы посоветовать Петру уволить Михайловича до конца года. Все сказанное Дикином и Маклином и все полученные сообщения показывают, что он активно сотрудничает с немцами. Мы никогда не сведем эти стороны, пока не только мы, но и король не отмежуется от него.

Пожалуйста, дайте мне знать, должен ли я отправить нижеследующее послание, или же я должен послать лишь дружеское выражение признательности[73] . В последнем случае я опасаюсь, что мы упустим благоприятную возможность для установления личных отношений между мной и этим человеком, имеющим для нас большое значение.

Я не хочу, чтобы это частное послание путешествовало между Соединенными Штатами и Сталиным, что к тому же приведет к задержке. Если только вы не возражаете, я намерен послать это в виде письма воздушной почтой в Бари Маклину, который доставит его по назначению. Он и Рандольф будут сброшены через несколько дней. Дайте мне также знать, в какой форме вы откажетесь от Михайловича, и попросите короля сделать это. На мой взгляд, это единственный шанс Петра".

Министр иностранных дел согласился, и я написал Тито, который прислал мне поздравление по случаю моего выздоровления.

Африка, 8 января 1944 года

"Очень благодарен вам за любезное письмо по поводу моего здоровья от вас лично и от героической патриотической партизанской Югославии.

… Перед нами стоит одна общая высшая цель, а именно — очистить землю Европы от грязного нацистско-фашистского пятна. Вы можете быть уверены, что у нас, англичан, нет никакого желания диктовать будущий образ правления Югославии. В то же время мы надеемся, что все сплотятся как можно теснее для разгрома общего врага, а потом решат вопрос о форме правления в соответствии с волей народа.