Баронесса, которой не было - Олеся Владимировна Стаховская

имени Этилии договор подписывал он. Там, на границе, когда мы познакомились, я солгал тебе. У меня был к тебе интерес определенного толка, и я хотел сломить твое сопротивление, не прибегая к насилию. Что бы ты ни думала сейчас обо мне, я не имею привычки брать женщин силой.

– Почему ты решил, что сделать женщину своей наложницей, запугав ее пытками, не является насилием? Да ты же редкостный подлец!

– Не надо так, Тали, – устало ответил Дар. – Ты очень дорога мне, и я не хочу ругаться с тобой.

– Я дорога тебе? Не смеши меня! Я настолько дорога тебе, что, грубо отымев меня, ты забрался под юбку Эйлине?! Надеюсь, хоть с ней-то ты был нежен? Наверняка! Невеста все-таки. Вдруг еще передумает, не дай бог, когда поймет, за кого замуж собралась.

– И за кого же? – недобро сощурился мужчина.

– За грубого, неотесанного дикаря, который не остановится ни перед чем, чтобы удовлетворить свою похоть! Который лишь притворяется цивилизованным человеком, таковым, по сути, не являясь! Который не считается с мнением женщины и без конца лжет и манипулирует, чтобы добиться своей цели! Список твоих достоинств настолько велик, что можно продолжать до бесконечности.

Глаза Дара полыхнули яростью.

– Знаешь, Тали, будь ты мужчиной, я вызвал бы тебя на поединок. Ты пользуешься тем, что женщина и поэтому вправе безнаказанно говорить подобные вещи. Есть слова, которыми не следует бросаться.

– Знаешь, Дар, есть поступки, которые не следует совершать!

– Давай прекратим этот разговор. У нас обоих был тяжелый день.

– У обоих?! Это у меня, а не у тебя, был тяжелый день, а точнее два дня. Это меня держали сутки в холодном подвале, закованную в цепи, без еды и воды. Это меня, а не тебя, пинали сапогами приспешники твоей невесты. Это я, а не ты, болталась на дыбе. Ты же ее раскручивал, натягивая веревку. Как, должно быть, утомился!

– Достаточно!

Дар несколько раз ударил в стенку кабины. Карета остановилась. Он выбрался из нее, в бешенстве хлопнув дверцей, и устроился на козлах рядом с кучером. Тот если и удивился, вида не подал, лишь протянул хозяину плотную, пропахшую лошадиным потом попону, чтобы тот не замерз в дороге.

Когда карета подъехала к резиденции князя, Дар открыл дверцу и заглянул внутрь. Девушка спала, привалившись спиной к стенке кабины. Мужчина осторожно взял ее на руки и понес в дом. Он вошел через черный ход, чтобы миновать гостиную, где в это время обычно находился барон. Ни к чему тревожить его сегодня. Завтра Тали придет в себя, успокоится, и тогда они все вместе обсудят сложившуюся ситуацию.

Он отнес девушку в отведенные для нее комнаты, положил на кровать, укрыл одеялом, а сам сел рядом, рассматривая ее лицо, освещенное мягким светом свечей.

Тали хмурилась, сводила черные брови, словно во сне продолжала спор с ним, перечисляя все его проступки, точно он сам о них не знал. Одна ее бровь была рассечена, но уже подживала благодаря целительному воздействию эльфийской магии, кровоподтек под глазом уменьшался, уходила чернота, сменяясь неприятным желтым цветом, разбитые губы покрылись подсохшей коркой. Он с горечью смотрел на девушку, коря себя за то, что ей пришлось перенести.

Дар помнил все до мельчайшей детали. Чары Эйлины парализовали его волю, но не лишили способности осознавать происходящее. Перед глазами как наяву встала картина минувшего дня: Тали, корчась от боли, висит на натянутой им же веревке. Он снова слышал ее крики, когда она молила не убивать ту девушку из борделя. И видел затравленный взгляд, когда поняла, что помощи ждать не от кого.

Он застонал, пряча лицо в ладонях. Вспоминать все это было невыносимо. Простит ли она его когда-нибудь? И можно ли простить такое? Мужчина снова посмотрел на девушку, провел ладонью по спутанным волосам, затем склонился над ней и нежно коснулся губами горячего лба.

Похоже, ее одолевает жар. Надо утром послать за лекарем. Беспокоить ее сейчас не стоит, пусть спит. Спящая, она не швыряет ему в лицо одно обвинение за другим, и можно просто смотреть на нее и представлять, что сегодня не случилось ничего страшного, ничего непоправимого, и утром она, еще сонная, прижмется к нему, забираясь под руку и бормоча что-то невнятное, а потом посмотрит припухшими ото сна глазами, в которых будут плескаться океаны нежности, как тогда, когда она жила в его доме, в этой самой комнате.

Дар вышел, аккуратно прикрыв дверь. Нашел служанку, распорядился, чтобы в спальню Тали принесли еды на случай, если она проснется и проголодается. Велел служанке оставаться с девушкой до утра, ни при каких обстоятельствах не покидая ее, и, если заметит, что той сделалось хуже, позвать его или дворецкого. Дворецкому поручил вызвать на утро лекаря.

А потом в дом постучал королевский гвардеец с приказом немедленно явиться к королю.

– И как это понимать? – поинтересовался его величество Кромак Первый.

Он прохаживался по кабинету, размахивая руками. Король был ненамного старше князя, и до случая с вмешательством в вопрос женитьбы Дар считал его другом.

– Как все это понимать, ты можешь мне объяснить? Как такое вообще могло произойти? В голове не укладывается! Словно мне мало головной боли с этой войной, с вечной грызней лордов в Советах. Я так надеялся, что два постоянно враждующих рода, наконец, примирятся и позволят навести хоть какое-то подобие порядка в этом борделе, по недоразумению именуемом королевским двором. Объясни мне, куда ты смотрел, когда твоя невеста спуталась с демоном? Неужели нельзя было своевременно пресечь ее нездоровое увлечение черной магией?

– Государь, позвольте напомнить, Эйлина Радич стала моей невестой только сегодня днем, и то лишь потому, что три дня назад вы в ультимативной форме приказали мне жениться на ней. Вы, очевидно, позабыли, что до того момента, пока девушка не войдет в род мужчины, назвавшего ее своей женой, за нее отвечает отец. Ваши вопросы следует адресовать князю Радичу, а не мне. Я же вам еще раньше объяснял, что не желаю связывать свою жизнь с избалованным и капризным ребенком. Вы говорили с Вигером?

– Естественно! Ты еще начни мне указывать, что я должен делать! Распустил я вас, слишком много воли дал. Пользуетесь моей добротой. Забыли, как при прадеде за малейший проступок на кол сажали.

– Хорошее, похоже, было время, – съязвил Дар. – Спокойное.

– Смеешься? А мне вот совсем не до смеха. Да, я говорил с Вигером. Незадолго до того, как вызвал тебя. Мы вместе с ним и придворным магом осмотрели княжну. Страшное зрелище, скажу я тебе. Жуткое, отвратительное и одновременно невероятно притягательное. У девочки имелись весьма интересные планы на меня и мою семью. Ты в курсе, что должен был сменить меня на троне?

– Да, государь.