Запрети любить (СИ) - Джейн Анна

— Привет, Лина, — сказал он, его голос был приятным и бархатистым, но в то же время в нем слышалась некая жесткость, обозначающая между ним и брюнеткой невидимую границу. — Не думал встретить тебя здесь.

— Я тут с подругой, — сообщила Лина. — Увидела тебя, зайка, и решила поздороваться. Ты не отвечаешь на мои звонки…

— Занят, — отмахнулся Серж, и мне почему-то стало смешно.

— Я по тебе скучаю, — надула губы Лина. — Мне только с тобой так хорошо… Мой зайка может пару раз за ночь, — сообщила она мне вдруг. — А я с ним кайфую по несколько раз.

Я покраснела. Это не те подробности, которые я хотела знать о Серже. В то же время мне стало смешно от того, что Серж, кажется, смутился сам.

— Слушай, здорово, — ответила я. — Только скажи, ты всем сообщаешь эту важную информацию? Или только незнакомым людям?

Брюнетка, кажется, зависла.

— Лина, мы разговариваем, — мягко сказал Серж, намекая девушке, чтобы она ушла. Она поняла это, поцеловала его в щеку, заставила пообещать, что он перезвонит ей, и ушла в противоположный конец забитого людьми зала, где ее ждала подруга.

— Значит, пару раз за ночь, — хихикнула я, когда Лина ушла, и Серж на мгновение прикрыл ладонями лицо. Ему было смешно.

— К сожалению, за личными рекордами Лины мне не угнаться.

— Кто это? Твоя девушка?

— Нет, я свободен. Так, спали пару раз, — пожал плечами Серж. — Она подруга Алексы. Кстати, будь с ней аккуратна. У нее серьезные планы на Игната.

— А при чем тут я?

— Не притворяйся. Мы оба знаем, что вы нравитесь друг другу, — спокойно сказал он.

— Пожалуйста, давай больше не будем говорить об этом? — попросила я Сержа, и он кивнул.

Мне подарили десерт, Сержу — кофе по-венски, и пока мы болтали, я вдруг заметила, что Лина нас фотографирует. Вот стерва. Для чего? Зачем? Ответов на эти вопросы у меня не было, хотя на душе остался неприятный осадок.

Когда мы сели в машину, пробка почти рассосалась, и буквально минут за сорок домчались до поселка. Серж не стал заезжать на территорию особняка, остановился неподалеку. Вышел первым и галантно открыл передо мной дверь.

— Спасибо, что подвез, — искренне сказала я. — С тобой всегда приятно общаться. Такое ощущение, что я давно-давно тебя знаю. Ты идеальный старший брат.

На лице Сержа появилась странная улыбка. Широкая, но невеселая. Или мне показалось?

— Эта роль досталась Игнату.

— Тогда идеальный друг, — переиначила я, поправляя на шее легкий тонкий шарф, который вылазил из-под куртки.

— Ненавижу френдзону, — вырвалось вдруг у Сержа.

Все также воюя с шарфом, я внимательно на него взглянула.

— В смысле?

— Лучше считай меня братом, чем другом, — отозвался Серж и зачем-то шагнул ближе. Он коснулся моего шарфа, с которым я не могла сладить, и стал аккуратно поправлять его. Действительно будто брат… Понимаю Стешу, которой Серж так сильно нравится.

— Хорошо, — улыбнулась я.

На миг меня кольнуло тревожное чувство, будто то, что делает Серж, неправильно, но я отогнала его прочь.

Мы поговорили еще немного и попрощались. Я отправилась в дом, а Серж уехал. От ворот до входной двери нужно было пройти несколько десятков метров, и пока я шагала по дорожке, вдоль которой горели садовые фонари, мне казалось, что на меня смотрят. И когда я почти дошла до особняка, мне вдруг резко захотелось поднять голову. В окне библиотеки, на втором этаже, стоял Игнат. И смотрел на меня.

Глава 66. Ревность опаляет сердце

Игнат вышел с работы, когда получил сообщение от Алексы, которое взбесило его.

Работа… Раньше он и подумать не мог, что ему придется заниматься подобным — сидеть в головном офисе отца и делать ерунду, от выполнения которой не сможет отказаться. Бесконечный поток документов раздражал так, что хотелось вскочить, опрокинуть рабочий стол и просто свалить к Сержу. Но вместо этого он сидел, пялясь то в монитор, то в бумаги. Отчеты, анализы, планы — этого всего было слишком много и слишком сложно. Игнат чувствовал себя идиотом, потому что порой ничего не понимал, но не мог позволить себе обратиться к кому-нибудь за помощью и злился еще сильнее.

Несколько раз он присутствовал на планерках и один — на крупном совещании акционеров, где ему понравилось еще меньше кабинета. И даже не из-за обсуждения вопросов, в которых он был полным нулем, а из-за того, что все шишки компании отца то и дело посматривали на него, оценивая, на что способен наследник. И у Игната было ощущение, что они ни во что не ставят его. Смотрят с благосклонными улыбочками, вежливо ему кивают, а глаза холодные, рыбьи. Готовые растерзать. После этого совещания отец впервые заговорил с ним. Велел после собрания прийти к нему в кабинет, на последний этаж офиса, расположенного в бизнес-центре, и, стоя у окна во всю стену, спросил:

— Ты ведь понял?

— Что именно? — удивился Игнат.

— Что при любой удобной возможности они тебя сожрут. Акционеры. Это ближний круг твоих будущих врагов. Их нужно держать на особом контроле, на крепком поводке, чередуя кнут и пряник. Сегодня они тебе улыбаются, а завтра втыкают нож в спину.

Отец говорил обыденным тоном, но Игнату стало не по себе. Ему не нравились все эти взрослые игры, он хотел прежней легкой жизни, как в Англии, когда творил, что хотел, и развлекался, как хотел, почувствовав безграничной свободы и власть больших денег. Или хотя бы как в универе в прошлом году, когда Игнат чувствовал себя выше остальных на голову, жил на расслабоне и знал, что может поставить на место любого, кто посмеет сделать что-то не так. Теперь все как будто бы изменилось, и на универ стало плевать, он будто бы вырос из этого.

— Первый дальний круг врагов — конкуренты, — продолжал отец. — С ними ты должен быть по-настоящему жестким. Либо они тебя, либо ты их, никаких исключений, никаких уступок, никакой жалости. Второй дальний круг — чиновники, взяточники и коррупционеры, которые постараются содрать с тебя как можно больше, а потом утопить в своем же дерьме. С ними нужно быть ласковыми, но осторожными. Никогда не доверять. Третий дальний круг — бандиты, часть из которых — блатные со своим сводом правил, для них ты всегда будешь лохом, которого нужно нагнуть. А часть надела дорогие костюмы с бабочками, завладела активами и продолжает колотить бабло, уйдя в «цифру». С первыми нужно быть почтительными, вторых сторониться. Они тоже будут рады порвать тебе пасть и выгрызть внутренности. Зверье.

— А кто союзники? — неожиданно спросил Игнат.

Отец помедлил, прежде чем ответить, потом повернулся и, взглянув сыну в глаза, сказал:

— Семья. Других союзников у нас нет.

Игнат нахмурился — ему стало неуютно, слово «семья» поцарапало его. У отца другая семья, Лена, ее дочь и их с мачехой будущий ребенок. А он будто чужой.

— Только семья, — повторил отец. — Только те, кого ты считаешь своей семьей. Только они будут рядом. Я понимаю, что ты зол, сын, — вдруг сказал он, не сводя с Игната усталых глаз. — Тебе кажется, будто бы я разрушил твою жизнь, обидел мать, хотя, поверь, у меня были причины.

— Какие? — вскинул брови Игнат.

Отец не захотел говорить.

— Какая уже разница?

— Это все, потому что она пила, верно? — холодно улыбнулся Игнат. — Поэтому стала тебе не нужна. К тому же постарела, стала хуже выглядеть. Перестала соответствовать образу жены бизнесмена. Но ты же понимаешь, что она стала пить после смерти Кати?

Игнат говорил дерзко и был готов к отцовской ярости — ведь правда глаза колет. Но нет, отец лишь нахмурился.

— Ты говоришь ее словами, — сказал он. — Как мальчишка. Тебе нужно научиться анализировать, а не повторять за матерью все, что она тебе говорит. Я скажу тебе один раз. Один. И больше поднимать эту тему не стану. И тебе тоже не советую. Мое решение развестись было осознанным и имело свои причины, о которых тебе я докладывать не буду. Не твое это дело. А алкоголь… Ты забываешь, что не только твоя мать потеряла дочь, но и я — тоже. Я ведь отец. Отец, который не защитил свою девочку. — Его голос дрогнул, но тут же снова стал прежним. — Я ведь тоже мог начать бухать. Бросить все и жить ради себя. Но я не мог. Потому что у меня были вы. И я должен был взять себя в руки, потому что нес за обоих ответственность. Да, я был неидеальным мужем и отцом. Но я ради вас пахал сутками напролет. Потому что хотел сделать счастливыми. Я дал тебе все, Игнат. И я дам тебе все. Но теперь я хочу жить и для себя. Я хочу счастливую семью. Хочу приходить домой и видеть женщину, которая ждет меня. Видеть детей, которые любят меня. Потому что кроме семьи никто и никогда не будет на моей стороне. А врагов у меня и так достаточно.