Сибирские полки на германском фронте в годы Первой Мировой войны - Александр Крылов

Отправка отряда в поход затянулась – не хватало боеприпасов и фуража, а потом и лошадей. Лишь в мае он достиг намеченного места – села Тарей. Здесь Щетинкин решил разделить его на две части – 120 человек при орудии и четырех пулеметах в первой и 150 человек при трех пулеметах во второй. Двигаясь вдоль реки Селенга, первый отряд 26 мая 1921 г. встретился на реке Желтуре с частями 2-й бригады Конноазиатской дивизии генерал-майора Б. П. Резухина. По данным красных, белые имели до 1,5–2 тысяч сабель. В ходе девятичасового боя красный отряд понес потери: 35 человек убитыми, одного пленным, унгерновцы захватили орудие и все четыре пулемета. Красным пришлось отойти.

В начале июня щетинкинцы дважды сражались с конной группой из бригады Н.Н. Казагранди. Причем оба раза неудачно. Красные потеряли до 20 человек и два пулемета[112]. В конце июня потрепанный отряд Щетинкина вывели из Монголии на территорию РСФСР, где долго решали, какой из частей его придать. Его присоединяли к 5-й кавалерийской дивизии, 104-й бригаде, передавали в оперативное подчинение 29-му кавалерийскому полку. В это время части Унгерна смогли одержать несколько локальных побед над красными, продвинувшись вглубь территории Дальневосточной республики[113] на 150 километров. Однако уже в начале августа, под угрозой окружения, около 2 000 бойцов белых вынуждены были у поселка Модонкуль вернуться в Монголию.

Вернулся в Монголию и отряд Щетинкина. В это время он имел порядка 130 сабель, а также приданные силы из кавполка в 35–45 сабель и сводный эскадрон 104-й бригады в 24 сабли. Эти силы имели несколько столкновений с остатками бригады Резухина, которая насчитывала, если верить советским данным, до 1000 человек[114].

Из допроса пленного стало известно, что в ночь на 19 августа 1921 г. в лагере Унгерна было совершено покушение на барона. Дивизию барона раздирали противоречия: часть офицеров требовала ухода в Маньчжурию, другая – остаться на зимовку в своих родных местах, в Монголии.

Однако барон в результате нападения не погиб и даже не был ранен. В темноте заговорщики просчитались и обстреляли палатку адъютанта Унгерна, уничтожив трех человек[115]. Эта информация заставила Щетинкина двинуть весь отряд к месту расположения штаба барона. По дороге туда были захвачены в плен 12 монголов и унтер-офицер бурят. Последний рассказал, что Унгерн связан и отправлен с конным дивизионом в штаб бригады Резухина.

Тем временем разведка Щетинкина, 17 кавалеристов, заметила группу конников, стоявших на месте и чем-то занятых. С ходу атаковав, красные захватили нескольких монголов и самого барона Унгерна. Кратко допросив барона, Щетинкин снарядил конвой в 20 человек, который должен был доставить Унгерна в штаб 104-й бригады. В случае нападения конвой должен был расстрелять генерала[116].

Чтобы уменьшить вероятность встречи конвоя с противником, Щетинкин пошел на обманный маневр, начав преследовать силы бригады Резухина. В 20-х числах августа 1921 г. вместе со сводными эскадронами 104-й бригады щетинкинцам удалось приблизиться к противнику на расстояние в 50 шагов. Причем остатки унгеровской дивизии приняли красных за своих. Щетинкин рассказывал, что унгерновцам было предложено сдаться, но те ответили огнем. Потеряв раненым красноармейца и убитыми две лошади, отряд отказался от дальнейшего преследования белых. Щетинкин принял решение отойти к реке Агин-Гелы. Причины отступления бывший партизанский командир объяснил отсутствием связи с частями Красной армии, малочисленностью отряда, нехваткой продовольствия и утомленностью людей и лошадей[117].С 26 августа 1921 г. отряд перешел в распоряжение штаба 104-й бригады, а затем направлен в Троицкославск.

Памятник П.Е. Щетинкину, Минусинск

В 1922 г. П.Е. Щетинкин учился на военно-академических курсах. Был начальником отделения краевого отдела Полномочного представительства ОГПУ по Сибири. В октябре 1925 – июле 1926 г. учился на курсах высшего комсостава РККА. С марта 1922 г. – командир полка, помощник старшего инспектора, в 1922–1926 гг. – начальник штаба войск ОГПУ Сибирского пограничного округа. В 1927 г. по приглашению правительства Монгольской народной республики работал в Монголии инструктором Государственной военной охраны. Был убит в Улан-Баторе при неясных обстоятельствах, похоронен 11 октября 1927 г. в Новосибирске.

Приложение

Полный Георгиевский кавалер Федор Лукьянович Скворцов

Эта документальная история двух полков русской армии появилась благодаря воевавшему на Первой мировой войне в составе в 29-го и 67-го Сибирских стрелковых полков Федору Лукьяновичу Скворцову, который был братом моего прадеда по материнской линии Максима Лукьяновича Скворцова. В 2011 г. в ответ на запрос о моем деде, Дмитрии Максимовиче, из Центрального архива ФСБ РФ были получены копии нескольких документов из его личного дела. Из них следовало, что дед родился в селе Колыванском Павловского района Алтайского края[118] в семье крестьянина-бедняка, перечислялись родственники по отцовской и материнской линии. Начало книге положила фраза в анкете моего деда: «Отцов брат – мой дядя Федор Скворцов был офицером старой и потом белой армий, убит в бою в 1918 г., родства и связи не имел с ним как умер отец с 1905 года». Наряду с Федором Скворцовым в анкете упоминался и его брат: «второй дядя Никифор с Германской тоже пришел младшим офицером, служил ли он в белой армии я не могу сказать, так как не знаю и вместе с ним никогда не жил».

Как показал дальнейший архивный поиск, сохранившиеся в памяти моей матери Олины Дмитриевны Вентцель[119] и знакомые мне с детства обрывочные сведения о ее отце и других родственниках не отражали реальной картины. По-видимому, объясняется это тем, что Дмитрий Максимович Скворцов умер в 1944 г., в это время его дочке Олине было пять лет. С детства помню истории о том, что он был героем Гражданской войны, участвовал в захвате Золотого эшелона у Колчака (что не могло не показаться странным, учитывая его возраст), «единственный из интеллигентной и зажиточной семьи пошел в революцию» и т. п.

Как свидетельствуют документы, на самом деле Дмитрий Максимович Скворцов (1904–1944) служил в Красной армии в качестве рядового связи, в 1929–1930 гг. в составе 63-го стрелкового полка принимал участие в боях с белокитайцами на КВЖД под г. Маньчжурия. Затем служил в НКВД, занимался обеспечением безопасности речных и ж.д. перевозок, последнее место службы – станция Ужур, последнее звание – майор НКВД. Наград не имел, в 1937 г. был исключен из партии, потом восстановлен. Имел выговоры за «утрату классовой бдительности». Причиной ранней смерти был туберкулез. Колчаковские же «золотые эшелоны», вероятно, были отголоском биографии его дяди Федора Скворцова, который в годы Первой мировой и Гражданской войн многократно проезжал Россию в эшелонах с востока на запад и обратно, и в 1918 г. принимал участие в боях на Кругобайкальской железной дороге.