Знаменитые Скорпионы - Павел Глоба

Несмотря на успех этой сатирической комедии у широкого зрителя, это не стало для Райкина поводом к тому, чтобы продолжить свои эксперименты в кинематографе (в художественном кино он с тех пор больше не снимался). Поэтому его главным делом продолжала оставаться эстрада. В 50-е, так называемые «оттепельные» годы на сцене Театра миниатюр один за другим в свет выходили спектакли: «Человек-невидимка», «Белые ночи», «Любовь и три апельсина».

В новых спектаклях Райкин стал чуть злее как сатирик, хотя он и раньше был остер и смел на язык. Например, в 1950 году (еще при живом Сталине) он сыграл монопьесу «Лестница славы», где показывал деградацию отдельных советских высокопоставленных чиновников. В начале сценки Райкин показывал симпатичного человека, но с каждым восхождением на новую ступеньку тот становился все неприятнее, пока в итоге не превращался в некое рычащее существо. Намек был более чем прозрачен, но сценка была разрешена цензурой и демонстрировалась актером весьма активно.

И все же со второй половины 50-х сатира Райкина стала более злободневной. Что было закономерно: после сталинских «холодов» наступила «оттепель», которая заметно активизировала еврейскую элиту (в эстрадном жанре большинство деятелей были именно представителями этой национальности). Она стала возвращать себе часть отнятых у нее в конце 30-х привилегий, причем как в политике, так и в культуре. Началось открытое противостояние двух политических течений: либерального (значительную его часть составляли именно евреи) и державного (его представляли люди славянского происхождения).

В конце 50-х годов Райкин и его театр начинают свои первые зарубежные гастроли — но пока по социалистическим странам. А в 1960 году в театр приходит новый автор — юморист из Одессы Михаил Жванецкий (6 марта 1934 года, Рыбы-Собака). Как и Поляков, он был евреем, что сближало его с Райкиным. Кроме этого, одессит был из одной с артистом стихии Воды (Рыбы), да и по годовым знакам у них была гармония (Свинья и Собака ладят друг с другом: первая может привести любое дело к успеху, а вторая — защитить его). Правда, было и одно «но»: Скорпионы достаточно властные люди и привыкли, чтобы им подчинялись. Если Рыбы согласятся с этим диктатом, то их «водный» союз будет крепче стали. Рыбы-Жванецкий не согласится, о чем речь пойдет чуть ниже.

Жванецкий учился в Одесском институте инженеров морского флота и активно занимался в студенческой самодеятельности. Переехав в Ленинград к Райкину, он уже в 1961 году удостаивается высокой чести — артист включает в свой спектакль его первую интермедию под названием «Разговор по поводу». Через три года после этого молодой драматург привлекается к работе над новой программой для театра Райкина.

Вместе с Жванецким в Театр миниатюр были приглашены еще двое одесситов — юмористический дуэт Роман Карцев (20 мая 1939 года, Телец-Кот) и Виктор Ильченко (2 января 1937 года, Козерог-Крыса). Отметим, что у обоих была круглая астрологическая гармония со Скорпионом-Свиньей.

В те годы о семействе Райкиных ходило множество слухов и сплетен, подавляющая часть из которых не имела под собой никаких оснований. Например, утверждалось, что Райкины являются обладателем баснословного богатства, которое включает в себя коллекцию фамильных бриллиантов стоимостью в несколько миллионов рублей. Эти разговоры особенно активно муссировались в 1962 году, когда в семье Райкиных произошла неприятная история, в эпицентре которой и в самом деле оказались… бриллианты. Но расскажем обо всем по порядку.

В один из дней того года супруга актера Руфь Марковна внезапно обнаружила пропажу двух своих золотых перстней с бриллиантами (один был на полтора, другой на два с половиной карата). Зная, что никто из близких ей людей взять драгоценности не мог, она поняла, что их скорее всего похитили. Но кто это мог сделать, если двери и окна в их ленинградской квартире были целы и невредимы (с 1957 года Райкины переехали из коммуналки в отдельную квартиру в центре Ленинграда по адресу: Кировская, 17). Если же в квартире побывали профессиональные воры, то почему тогда остались нетронутыми другие ценные вещи, хранившиеся в доме. Короче, вопросов была масса, но ответа на них ни Руфь Марковна, ни ее родные найти так и не сумели. И тогда они обратились в милицию, а именно — к начальнику ленинградской милиции генералу А. Соколову.

С этим человеком Райкины были прекрасно знакомы и вполне справедливо рассчитывали на его помощь в этом запутанном деле. Буквально в тот же день, когда поступило заявление от Райкиных, в УВД была создана специальная бригада из лучших сыщиков, которым было поручено в кратчайшие сроки найти пропавшие драгоценности. Руководителем группы был назначен молодой, но уже прекрасно себя зарекомендовавший оперативный работник В. Робозеров. Ему в ту пору было чуть больше двадцати лет, однако опыт и смекалка, присущие этому сыщику, позволяли ему стоять вровень с ветеранами Ленинградского угро. Однако Райкины, естественно, этого пока не знали. Поэтому, когда молодой оперативник появился у них в доме, Аркадий Исаакович встретил его отнюдь не дружелюбно. В те дни артист чувствовал себя неважно, лежал на кровати, и, когда супруга привела к нему в комнату сыщика, он окинул его подозрительным взглядом и, не скрывая недовольства, произнес:

— Видно, в ленинградской милиции опытные сыщики уже перевелись.

Любого другого подобная встреча наверняка бы обескуражила, но только не Робозерова, который в кругу своих коллег считался человеком находчивым и сообразительным. Поэтому не успело стихнуть эхо райкинских слов, как сыщик, с улыбкой на устах, произнес в ответ:

— Как мне известно, артист Аркадий Райкин тоже начинал работать на эстраде довольно молодым.

— Но у меня был талант, способности, в конце концов.

— Я надеюсь, что в процессе нашего общения, Аркадий Исаакович, вы убедитесь и в моих способностях.

Только после этой фразы в глазах актера появилась хоть и не теплота, но какое-то любопытство к гостю, и Райкин пробурчал:

— Ну что ж, посмотрим, на что вы способны, молодой человек. Приступайте к вашей работе. Только прошу вас, не обыскивайте мою квартиру и особенно кровать, на которой я лежу. Бриллиантов в доме все равно нет.

В отличие от Райкина, его супруга была куда более доброжелательно настроена по отношению к гостю, поэтому с ее стороны Робозеров получил всю необходимую информацию о пропаже. В результате он выяснил следующую картину. Злополучные перстни и бриллианты она хранила в платяном шкафу в спальне, на дне деревянной шкатулки, в коробочке под ватой. Не самое надежное место для хранения в случае проникновения в дом воров, подумал про себя сыщик, но ворами здесь явно не пахнет. Ведь ничего другого в пятикомнатной квартире знаменитого артиста, больше похожей на музей, не пропало. Замки на дверях без внешних повреждений, окна закрыты (квартира была расположена на 4-м этаже). Значит, действовал кто-то из своих. Но кто? Подумать на самого хозяина дома или его детей сыщику и в голову не приходило, но ведь в квартире, помимо них, могли быть и другие люди, например, друзья или какие-нибудь знакомые.