Кементарийская орбита - Дмитрий Леоненко

В соли мы нуждались. Заготовка урожая почала наши запасы, и те скудные солонцы, что мы отыскали по берегам рек, проблему решали только отчасти. Калдейра выделил на добычу соли одну рабочую группу, и теперь шла подготовка к основанию у морского берега постоянного поселения. Чтобы не тратить ресурс кольцевиков на его снабжение, мастерские взялись за сборку небольшой баржи с двигателем от летуна. Неуклюжее, но крепко сколоченное, суденышко должно было и миновать мели в течение Мэнханя, и выдержать качку от приливных волн ближе к устью.

Вечерело. Мы сидели у Крапивника, отмечая день рождения Рыжей слабым пойлом, перегнанным в мастерских из кухонных отходов и местных псевдоягод. Формально это было нарушением, но СБ предпочитала смотреть сквозь пальцы на подпольную виноторговлю. То ли оттого, что и самим безам был не чужд порок, то ли понимая, что умеренное расслабление пойдет колонистам лишь на пользу. Конечно, до известных пределов – попадаться безопасникам в пьяном виде я бы никому не посоветовал.

Разговор крутился вокруг всем известных вещей. Недобор в поселковом амбаре, похолодание – тут определились две группы. Я, Крапивник и Рыжая хвастливо заявили, что легкие заморозки Южного континента и в подметки не годятся настоящей сибирской зиме. Я припомнил заодно и холода в горах северного приледниковья планеты. Геккон, Франка и Ланцея дружно возразили, что привычка некоторых выходцев из ледникового периода к существованию при температуре около абсолютного нуля не означает, что нормальные люди должны молча сносить холод, сковывающий лужи тонкой коркой льда.

Это, конечно, было преувеличением. Ниже нуля температура держалась только одну ночь. И то к утру лед начал таять, и улицы поселка вернулись к своему обычному состоянию густого месива.

Беседа получила новое направление – мы припомнили Совету неоднократные обещания замостить улицы. Надо сказать, Вэнь тоже можно было понять – в окрестностях колонии наблюдался дефицит камня, подходящего для мощения дорог. Кто-то предлагал пустить на дорожное покрытие обшивку шаттлов. На что масколон Орлов заметил, что резка обшивки в необходимых количествах займет слишком много времени, да и втаптывать в грязь космические материалы у него не поднимается рука.

– Горбыли, – Крапивник задумчиво посмотрел сквозь стену дома в сторону пилорамы. – Досок у нас пока хватает. Пропитать их, чтобы не гнили – и выстелить хотя бы тротуары. Уж пропитку-то Орлов нам выделит?

– Мысль, конечно, – согласился Геккон, крутя в пальцах кружку с брагой. – Но нужны еще и люди, которые будут этим заниматься.

– Да ну нафиг, – Олег энергично взмахнул айдимом. – Собраться в выходной, кинуть клич в АС, попросить у Орлова лес и хотя бы деготь. Вымостим дорожки хотя бы вокруг себя, а там и вся колония подтянется. Есть желающие?

– Сигни в облако, – посоветовал я ему. – Там и посмотрим. Лично я за, Геккон тоже. Думаю, и Владимир нас поддержит.

– Ну вот и отлично, – Крапивник наклонился к айдиму, его пальцы забегали по панели.

– Тогда – за общественную инициативу, – Геккон поднял кружку. Я присоединился, Рыжая, на чьем запястье блестел лаком резной браслет – подарок Крапивника – тоже взмахнула стаканом.

Стоило нам осушить стаканы – лампа под потолком неожиданно погасла, окунув комнату в темноту.

– Что за блок? – недовольно спросила Франка. – Ланцея, ты что-нибудь слышала про внеплановые отключения энергии?

– Не припоминаю, – та поднялась на ноги и подошла к окну. За стеклом не горел ни один фонарь, лишь окна Центра и больницы светились тусклым светом аварийного энергоснабжения.

– Ничего не понимаю, – панель айдима Ланцеи выхватила из темноты тонкие черты ее лица. – Энергию выключают в тринадцать вечера, а сейчас и двенадцати нет.

– Какой-то срочный рейс, – предположил Геккон, развалившись на кровати и положив голову на колени Франки. Ланцея, увлеченная чтением, ничего не ответила.

– Интересно, – проговорила она наконец. – Видите новую сводку?

Не дожидаясь ответа, она включила трансляцию со своего айдима, обернув его к нам панелью. На крохотном экранчике появилось лицо Тро.

– Колоны, – заговорил патрон. – В связи с регулировкой лазерной сети ветроэлектростанции интервал подачи энергии в жилые здания будет временно уменьшен с восьми утра до двадцати одного-ноль-ноль. Прошу прощения за эти неудобства и прошу отнестись с пониманием. Ограничение не касается технических зданий и медицинского комплекса.

– Что же, – Крапивник поднялся. Заскрипела дверь шкафчика, вспыхнул слабый огонек. – Создаем романтическую обстановку.

Теперь и я обратил внимание, что ставший уже привычным отдаленный шум ветряков сделался значительно слабее.

– Откуда дровишки? – поинтересовалась Рыжая. – В смысле, свечи?

– Выменял. Через третьи руки у пацификов.

– А у них…

– А у них единственных уцелела хотя бы половина пчел. «Судья», оказывается, лично занимался ульями на их участке. Окуривал какими-то полинезийскими зельями в смеси с химикалиями от Арказда, лично составлял рецептуру подкормки. В общем, не знаю, как, но теперь у Вана стратегический запас воска. Испорченный мед, понятное дело, ушел в отработку.

– Только не говори, что ему позволили не сдавать его в хранилище.

– Он все сдал по норме. А нормы эти пересчитаны в соответсвии с убылью пчел на остальных участках, – хохотнул Крапивник. – По крайней мере, так я услышал от Фуми.

– Вот мерзавец, – возмутился я. – Мог бы позаботиться о всей колонии, а не только о своем пятачке.

– Се ля ви, – философски заметил Геккон. – Он в своем праве.

Ланцея продолжала просматривать поселковые облака. Вновь раздался голос патрона:

– На текущий момент на грунт спущено свыше восьми тысяч человек. Колоны, я напоминаю всем, что из-за массовой гибели опылителей мы собрали лишь восемьдесят два процента от запланированного урожая. Мы должны закончить разгрузку максимально быстро. Системы «Семени» не в лучшем состоянии.

– Выключи, – проворчал Геккон. – Эту сводку я видел.

– А я нет, – воспротивилась Рыжая. – Давай послушаем.

– …исправить ситуацию, мы переходим к активному рыболовству в русле Мэнханя. Однако, если к следующему урожаю мы не выйдем на запланированные показатели, нам придется снизить нормы выдачи продуктов. Еще раз напоминаю каждому колону – обеспечить колонию продовольствием, это наша первоочередная задача!

– Нехватка энергии. Нехватка продовольствия. Нехватка специалистов, – процедил Крапивник. – Какой-то чахлый итог у межзвездного путешествия, не находите?

– Эй, это мои слова, – грустно пошутила Ланцея.

– Так, – Геккон поднялся на ноги. – Димер, разливай. И доставай тенару. Этот день рождения нуждается в срочном принятии мер по его оживлению.

– Мой возраст – вообще темное дело, – хихикнула по-девчоночьи Рыжая. – Мне исполняется двадцать два года по собственному летосчислению, двенадцать – по кементарийскому, пятьсот двадцать по корабельному времени, взять какую-то там поправку на релятивистское искажение… Вы уверены, что в этих условиях отсчет лет вообще имеет смысл?

– Это не отменяет значения дня рождения, как превосходного повода посидеть за бутылочкой, – уверенно заявил Геккон. Прислушался к бульканью. Мы сдвинули кружки.

– Чтобы у нас все было. В особенности – на складах, – Крапивник протянул тенару Франке. Та принялась наигрывать что-то из староамериканского фольклора.

В соседнюю стену постучали.

– Хей, именинница, – раздался голос Нидлера. – Поздравляю. И напоминаю, что завтра выходного не будет, а я хочу отоспаться.

– Не вопрос, друг, – ответил Геккон. – Свернемся через часик.

– Окью. Что там за инициатива с мощением дорог?

– Видел? – спросил Крапивник. – Присоединишься?

– Идея хорошая, но не в двенадцать же ночи? – Нидлер заворочался, стенка слабо завибрировала.

Глава 20

– Заходи справа! Справа! – надсаживался Тулпар. Он яростно размахивал над головой шестом с развевающейся рубашкой.

– УЫЫЫРРР!

– Гоните его к пролому!

– Да не туда! Отгоняйте от бобов, кретины!

– АРРРРР!!!

– Мать вашу за ногу, у кого ружье?!!

Я припустил со всех ног, перепрыгивая через ряды. Карабин колотил по хребту, пот заливал глаза.

– Он сейчас бросится! Назад, Саня, назад!

– ЫРРР!!!

Пятиметровая махина вздыбилась, передние лапы ударили по земле, разметав землю и стебли. Забранная роговой решеткой морда кассикрания угрожающе качнулась, челюстные рога рассекли воздух. Зеленая шерсть на загривке свирепо вздыбилась. Рингвуд проворно отпрыгнул.

Тулпар взмахнул шестом с развевающейся тряпкой, словно гладиатор на арене древнего Мадрида. Зверь издал утробный хрип, обрешеченная голова метнулась вперед – и шест хрустнул в могучих челюстях. Тулпар обескураженно уставился на обломок жерди в своих руках.