Порок - Илья Райх

– Да, может, учитывая, что шизофренические процессы часто сопряжены с нервными срывами в периоды обострения, а сердце тот орган, которому приходится отвечать за поражение других органов, – научно и одновременно доходчиво объяснила она, ерзая на переднем сиденье автомобиля. Гузель Фаритовна нервничала.

Евгений выписал для себя инициалы врача, некого Колкина, лечившего покойную.

– Ты знаешь его? – спросил Евгений, передавая историю болезни в руки Гузель Фаритовны.

– Он возглавляет наркологическое отделение! – сказала она, покидая автомобиль Евгения и махнув ему рукой.

Глава двадцать восьмая

Евгений, пронзенный волнительной дрожью ожидания, ждал звонка от Жанны. Время подходило к восьми вечера. Сидя в машине, он развернул ноутбук и по поисковой системе персональных данных пробил адрес Колкина Александра Сергеевича: вышло три человека с таким именем. Но только один из них работал в психлечебнице и проживал в загородном поселке. Евгений поразмыслил, стоило ли наугад и без предупреждения беспокоить врача. Будет ли он разговаривать о Рубинштейн, учитывая, что у Евгения нет законных оснований принуждать его к беседе и проверять сомнения почти двадцатилетней давности сестры Веры Давидовны, что ее близкую родственницу преднамеренно убили. И дело не в том, что ему не хотелось впустую проделывать путь за город, а в том, что, как предупреждал Агер Агишевич, не стоит оставлять лишних следов при расследовании личного характера.

Да и что может сказать этот врач, если даже вызвать его по всей форме на допрос? Он никогда не сознается в своей халатности или, что еще хуже, в своих действиях по преднамеренному убийству. Поездка однозначно будет холостой… но вот что стоило бы предпринять, так это покопаться в архивах, узнать итоги доследственной проверки по заявлению сестры покойной – Аллы Давидовны. А еще лучше – просто съездить к ней домой или на работу. Можно взять и сейчас потревожить, если вдруг она живет неподалеку. Впустую терять время Евгений не любил, да и в процессе работы любое ожидание переносится легче и спокойней. По информационной базе данных на запрос «Рубинштейн Алла Давидовна» вышел только один адресат. Она жила в центре. Немного подумав, он поехал по данному адресу.

Заехав во двор дома, он не смог найти места для парковки, в итоге ему пришлось одним боком заехать на тротуар, что вызвало негодование одной пожилой женщины.

– Молодой человек, вы куда заехали своим драндулетом?! – закричала женщина, окутанная в белую шаль, поверх которой была надета норковая шапка. Солидности женщине добавляла добротная шуба из той же норки.

– Я уберу через пять минут, я ненадолго, – упрашивающим голосом ответил Евгений, демонстрируя миролюбивость.

Женщина была непреклонна и стояла на своем:

– Убирайте незамедлительно, здесь таких, как вы, тысячи! И каждый норовит поставить машину! Так что, молодой человек, прошу вас подчиниться, – она посмотрела на него надменно.

Он готов был сдаться и уже пошел к машине. Зазвонил телефон, это была Жанна, быстро определившись с нею о месте встречи – в том же ресторане, где они поужинали впервые – Евгений, воодушевленный звонком, решил проигнорировать воинственную женщину и решительно подошел к домофону у двери подъезда. Удостоверившись по вывеске над дверью, что квартира именно в этом подъезде, он набрал ее номер на домофоне.

– Что вам нужно? – спросила неугомонная женщина.

«Достала!» – подумал Евгений и обернулся к ней.

– Молодой человек, я хочу получить от вас ответ! – не сдавалась она. – Вы позвонили в мою квартиру, что вам нужно?

Евгений удивленно посмотрел на строптивую женщину и, опомнившись, спросил у нее:

– Алла Давидовна?

– Да, она самая, – недовольным тоном ответила она.

Он развернул перед ее глазами удостоверение, она внимательно прочитала, а потом с усмешкой на лице сказала:

– Сразу видно, что мент, вас всех издалека видно, все такие беспардонные.

– Я не мент, а сотрудник Следственного комитета, – второй раз за день провел он ликбез.

– Какого там комитета?

– Следственного!

– Я о таком и не слышала, знаю милицию…

– Полицию! – подправил ее Евгений.

– Ну, прокуратуру знаю, а вас – нет, не знаю.

У них завязался диалог, в котором Евгений вкратце рассказал о реформе в правоохранительной системе, в итоге пожилая женщина сменила тон на более милостивый. Когда Евгений перешел конкретно к делу и стал расспрашивать о сестре, о поданном заявлении по подозрению убийства, она недоверчиво брякнула:

– Вас, случайно, не распутник Павел Сергеевич подослал?

Евгений улыбнулся:

– Нет!

– Не знаю – почему, но верю.

Сославшись на то, что окоченели ноги, а на улице стоит морозный декабрьский вечер, Алла Давидовна пригласила его домой. Они поднялись на четвертый этаж на лифте.

Проживала Алла Давидовна в трехкомнатной квартире с высокими потолками сталинской постройки, жила одна. Она поставила чай.

– Это что, спустя почти двадцать лет следователи решили расследовать убийство сестры?

Евгений особо не горел желанием рассказывать все по порядку, на это у него не было времени, надо было успеть на встречу с Жанной. Он рассказал, что Екатерина Павловна Баумистрова стала жертвой маньяка, но у него остались небольшие вопросы в отношении ее бывшего мужа. Другими словами, он обратился к ней за помощью, чтобы выяснить подробности личной жизни обоих жен Баумистрова.

– Вы знали, что Екатерина Павловна погибла от рук маньяка?

– Да, знала. Я иногда читаю газеты, прочитала некролог в одной из городских газет, уже не помню в какой, я так и знала, что так закончится… – она призадумалась, посмотрела в окно. – Это – участь всех жен Баумистрова, этакого черта. Он мне сразу не понравился, когда моя сестра представила его нашей семье, – вышколенный щегол, а глаза шальные, ненадежные. Бывший торгаш, обирающий на весах покупателей, а теперь преуспевающий бизнесмен. Тьфу…

– Вы думаете, что существует какая-то связь между маньяком и Баумистровым?

– Конечно, есть связь, если не прямая, то опосредованная, – она призадумалась, потом спросила: – А скольких этот ваш душегуб…

– Всего троих, включая и Екатерину Баумистрову.

– Упаси Бог, – качая головой, произнесла она в задумчивости.

– Официальная трактовка смерти вашей сестры – инфаркт миокарда. Она когда-нибудь жаловалась на сердце?

– Нет! У нас в семье все долгожители, а прадедушки и прабабушки наши – вообще смогли переступить порог ста лет. Так что я изначально не поверила причине, по которой не стало сестры, – она проронила слезу. – Вы знаете, она была моложе меня на шесть лет, так что я всегда была за нее в ответе.

– А этот ее лечащий врач, Колкин, как-то мог быть причастен к смерти вашей сестры, если на самом деле ее убили, как вы утверждаете?

Алла Давидовна встала со стула, подошла к газовой плите, выключила чайник и налила чаю.

– Вам с молоком или с лимоном?

– Так, без ничего, просто чай, – ответил Евгений, рассматривая кухню, пока хозяйка возилась у плиты. Она подала чаю, на подносе, помимо двух кружек, было несколько разновидностей варенья в вазочках.

– Вы спросили про Александра Сергеевича. Здесь сказать что-то сложно, но сестра никогда не жаловалась на него, он был весьма обходителен с ней. Хотя, как знать, – она вновь призадумалась. Но Евгений вернул ее к разговору.

– А причина шизофрении была в чем?

– Вы действительно думаете, что она страдала шизофренией? – резко ответила она. – Это ее туда упек муж, когда он стал зарабатывать неплохие деньги на кооперативах, еще задолго до того, как стал нефтяным королем. Хотя, какой там король, для меня он как прощелыгой был, так им и останется навсегда, – она усмехнулась. – Вы пейте чай, молодой человек, – она внимательно посмотрела на него. – Я забыла, а как вас зовут? Уже нет памяти.

– Евгений!

– Значит, Женя, – не отрывая от него взгляда, она продолжила, – так вот, он загулял и встретил там свою принцессу, эту Катю, потаскушку крашеную. Так тут моя Верочка и сорвалась, у нее такой же боевой характер, как у меня, и мириться с похождениями мужа она не собиралась. Да, у нее были нервные срывы, но чтобы назвать ее душевнобольной – это уж слишком. Но сдаваться она не желала, ведь она так и не дала разрешения на развод… – глаза пожилой женщины увлажнились, она протерла их. – Вы извините меня, я до сих пор не могу простить себя, что не до конца боролась за нее, – образовалась пауза, которую Евгений не решался нарушить.

– Вы считаете, что это он ее убил из-за того, что ваша сестра не давала ему развода?

– Да, в этом и есть причина ее смерти. Наверное, надо было уступить ему, так бы, глядишь, и сама жива была бы, и сын не скатился бы в пропасть.

– Это вы про Игоря?

– Да, я сейчас виню себя, что когда-то прокляла Павла, но мой гнев обрушился не только на него одного, но и на племянника Игоря. Такой был славный мальчик, а теперь сирота, наркоман, прости меня, Господи…