Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1) - Джулия Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Райф, сглотнув, вынул лук из чехла. Ему никак не удавалось отделаться от металлического привкуса.
Ангус, придержав коня, оглянулся через плечо.
- Может, остановимся покормить лошадей?
Райф помотал головой. Останавливаться ему не хотелось. Он уже высматривал дичь. Так вел себя каждый кланник, въехавший в тайгу, особенно тот, кто выбирал себе лук в качестве главного оружия. Райф ненавидел себя за это, но какая-то его часть находила в этом облегчение. Когда охотишься, думать не обязательно.
Время шло. Ангус, туго завязавший свой капюшон, молчал. То и дело попадались замерзшие пруды, поросшие вороньей ягодой скалы, покрытые ледяной травой и недотрогой поляны. Запах смолы приставал к одежде, как пыль.
Белая куропатка, жирная, как булка, вспорхнула между елями, стряхнув снег с хвои. Райф натянул лук, прицелился и "позвал" птицу к себе. Тепло ее крови заполнило его рот, и быстрое биение куропаточьего сердца отозвалось в груди, как пульс. Птица была молодая, сильная, вдоволь наклевавшаяся вороньих ягод и мягких ивовых листьев. Райф дохнул на тетиву, чтобы согреть ее, и пустил стрелу.
Раздалось тихое "чвак", и стрела сбила птицу наземь. Райфу не нужно было смотреть - он и так знал, что попал в сердце.
- Отличный выстрел, - сказал Ангус.
Райф потупился. Дядя смотрел на него пристально, и глаза у него были цвета старого дерева. Ангус повернул коня.
- Стой тут, я привезу птицу.
Сплюнув, Райф стал смотреть, как дядя пробирается между деревьями. Рука Райфа рассеянно огладила лук. Тот, сделанный из дерева и рога, ошкуренный до стеклянной гладкости, не походил на те, которыми Райф пользовался прежде. В изгиб были глубоко вдавлены серебряные и синие метки - Райф не знал, как это делается.
Когда Ангус вернулся с куропаткой, Райф уже подстрелил двух зайцев. Первый вскинулся из-под ног гнедого, другой сидел в зарослях мерзлой полыни, и Райф постарался убедить себя, что увидел его до того, как отпустил тетиву.
- Вечером попируем на славу, - сказал Ангус, вынимая стрелы из дичи и укладывая ее в сумку. - Полезный ты человек, Райф Севранс.
Райф ждал, когда дядя заметит, что зайцы убиты выстрелом в сердце, но Ангус ничего не сказал на этот счет и стал обтирать стрелы, пока кровь не застыла.
Они покормили коней, привесив им к мордам торбы, и ехали, пока не стемнело. Ангус привел их к заброшенному печному дому, известному, как раньше думал Райф, только кланникам. Это была землянка, выкопанная в толще песчаника и глины. Вход в нее, скрытый в островке каменных сосен, загораживала сланцевая глыба величиной с тележное колесо. Райф очистил ее края от корней и мха, Ангус же тем временем сходил с топориком на ближний пруд и наколол льда.
Райф отвалил камень сам, не дожидаясь Ангуса. Когда он управился с этим, у него ныли все мышцы и шерстяное исподнее промокло от пота. Но Райф не стал отдыхать, а взял из котомки топор и пошел рубить дрова.
Ангус нашел его час спустя. Тулуп и перчатки Райфа стали клейкими от смолы, к рукавам прилипла хвоя, сосуды на правой руке полопались от натуги, прихваченная морозом кожа пожелтела. За спиной у него громоздилась куча поленьев, изрубленных чуть ли не в щепки.
- Довольно с тебя на сегодня, парень. - Ангус взял у Райфа топор и повел племянника прочь. - Пойдем-ка со своим старым дядькой. Печка греет, как теплое сердце, на ней стоит сытная еда, и хотя с тобой нет твоего клана, мы с тобой все же родня.
Райф дал увести себя в печной дом.
Стараниями Ангуса яма с глиняными стенками превратилась в теплое и светлое жилье. На медной печурке дымилась мокрая тряпка, которой Ангус сразу обернул руки Райфа, спасая их от обморожения. Затем он откупорил кроличью фляжку, охлаждавшуюся в набитом снегом котелке.
- Выпей, - сказал он, и Райф выпил. Холодная водка обожгла горло.
Землянка была крошечная, с низким потолком. Кое-где из стен торчали сосновые корни, словно кости из размытой дождем могилы. Райф, усевшись на пол перед печкой, ел и пил то, что подавал ему Ангус. Поджаренные зайцы таили под черной хрустящей корочкой обжигающе горячий сок, куропатка, начиненная полынью и зажаренная прямо в перьях, таяла во рту.
Дыма было много, несмотря на открытую вьюшку: печка была старая, и дымоход у нее прохудился.
Райф чувствовал онемение во всем теле. Он уже не помнил, когда в последний раз вот так отдыхал или спал.
- Птичка была что надо, - сказал Ангус, обсасывая крылышко. - Лучше бы, конечно, было ее ощипать, но это занятие мне ненавистно больше всего на свете. - Он уже стер с лица все защитные слои и пристально смотрел сквозь дым на Райфа. Отставив миску с костями, он спросил: - Когда ты подстрелил ее, ты почувствовал какой-нибудь вкус или запах? Райф покачал головой.
- Такой медный, как у крови?
- Нет. Почему ты спрашиваешь?
- Потому что такое случается, когда человек прибегает к древнему знанию.
- Древнему знанию?
- К чародейству, как говорят некоторые. Мне самому это слово не нравится - оно пугает людей. - Ангус бросил взгляд на Райфа. - Предпочитаю сулльское название: раэр-сан, древнее знание.
При упоминании о суллах Райфа пробрал озноб. Их старались не поминать вслух. С порубежниками, которые жили на землях суллов, доводились им родней и покупали у кланов меха и древесину, дело обстояло иначе - о них говорили свободно, но с суллами ни один человек дела не имел. Великие воины Облачных Земель со своими серебряными метательными ножами, бледной сталью, круто выгнутыми луками и чубами на головах не удостаивали кланы своим вниманием. Стараясь говорить небрежно, Райф спросил:
- А каковы признаки человека, занимающегося древним знанием?
- Говорят, что такие часто чувствуют вкус и запах металла. И после ворожбы их охватывает слабость. Зрение мутнеет, желудок сводит судорогами, сильно болит голова. Степень недомогания зависит от количества истраченной силы. Я видел раз, как один кувыркнулся с коня прямо в грязь, и прошла неделя, прежде чем он поднялся на ноги. Он попытался сделать то, что превышало его силы и его мастерство, и это чуть его не убило.
У Райфа горели щеки. Он тоже чуть не упал с коня, когда попал в сердце бладдийскому копейщику.
- Было время, когда мастера древнего знания ценились высоко. Тогда известка, скрепляющая кладку Горных Городов, была еще бела, как снег, а в кланах правили короли, а не вожди. Есть люди, которые скажут тебе, что строители Вениса обязаны древнему знанию не меньше, чем своим мастеркам и зубилам. А кое-кто добавит, что у лордов-основателей текла в жилах немалая толика Древней Крови.
- Древней Крови?
Глаза Ангуса сменили цвет.
- Это просто так говорится. Древняя Кровь, древнее знание - это одно и то же.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});