Возвращение астровитянки - Ник. Горькавый

— Не знаю, уважаемый, это очень индивидуальные советы. Купите наш уникальный киберсоветчик и сами его расспросите.

— У меня нет денег, — беспечно, даже слишком, сказал Серик.

— А сколько вам лет? — вдруг спросил автомат.

— Двенадцать.

— Тогда для вас киберсоветчик бесплатен.

Автомат издал мелодичный звон, и в нижнем лотке появился пластиковый пакетик с крупными часами.

— Вот это да! — Серик мигом схватил упаковку. Первый раз он слышал о бесплатных автоматах для детей, но даже если автомат ошибся — тут Серик не виноват.

Мальчик отбежал подальше от автомата, пока тот не передумал, и внимательно рассмотрел пакет.

Часы как часы, только крупные. И экран матовый.

Серик аккуратно раскрыл пакет и надел браслет на худое загорелое запястье. Браслет был явно великоват, но вдруг он сам сократился и мягко охватил руку Серика. «У, шайтан!» — подумал восхищённый мальчик.

— Привет! — сказал браслет. — Как тебя зовут?

— Серик.

— Я слышал, что тебе двенадцать лет. Значит, я уже много знаю о тебе. Рассказать о себе?

— Расскажи.

— Меня зовут Инком, или ИНтеллектуальный КОМмуникатор. Для своего хозяина — я чистая прибыль. Потому что я даю полезные советы. Можно даже сказать: очень полезные советы.

Неожиданный подарок всё больше озадачивал Серика.

— Ты можешь посоветовать — где в нашем арыке лучше всего ловятся сомы?

Инком помолчал, потом ответил:

— Нет. Может, посоветую что-нибудь, когда посмотрю на арык.

— А в школе ты можешь мне подсказывать?

— Нет, это мне запрещено. Могу посоветовать только насчёт домашнего задания.

— Не многое же ты можешь.

— Как только я смогу тебе что-нибудь посоветовать, то я сразу скажу тебе. Ты только скажи: что ты хочешь? Какие жизненные цели ты преследуешь?

Серик, которого очень забавлял такой разговор, расхохотался:

— Чего я хочу? Конечно, денег! Тогда бы я купил отцу новые шины к «мерседесу», потому что старые лопаются уже каждую неделю. А сам бы я сел на скоростник и отправился бы путешествовать.

Тут Серика позвал сердитый отец, который нашёл пассажиров до центра Отара и уже пять минут искал сына. Мальчик кинулся за отцом на площадь — пассажиры ждать не любят. Но эта пожилая семейная пара, возвращающаяся из гостей от внуков, совсем не возражала, что в такси поедет ещё и сын водителя. При малейших признаках неудовольствия клиентов отец отправил бы мальчика в такую жару пешком в Отар. Клиент всегда прав, шайтан его задери!

Поезд сегодня увидеть не удалось, но Серик, занятый разглядыванием доставшегося ему Инкома, забыл про скоростник.

— А тебя можно звать как-нибудь по-другому? — спросил Серик своего советчика, после того как переделал кучу домашних дел и присел отдохнуть на берегу небольшого арыка, под старой яблоней.

— Конечно, как хочешь, — ответил тот. — Люди гораздо чаще называют меня не Инкомом, а Инкой.

— Инка? — задумался Серик. — Девчоночье имя?

— И да, и нет. Так звали ещё южноамериканского царя. Великий Инка.

— Ладно, будешь Инкой, — согласился мальчик и прищурился на вечернее солнце, от которого осталась лишь горящая макушка. Пустыня уже погрузилась в полумрак, но вершины гор ещё ярко освещались красным светом заката. Это было очень красиво. Мальчик быстро забрался на яблоню, где у него был тайник, и спустился с пачкой тонких жёлтых фанерных листов. Когда-то он нашёл эти листы в пустой упаковочной коробке, и они ему очень понравились: тонкие, гладкие и пахнут невиданной в этих краях древесиной.

Он так и эдак думал — куда приспособить эти красивые золотистые фанерки, а потом его осенило — на них можно рисовать! До этого он рисовал на листах старого альбома, а когда они кончились — на чём попало, включая картон обувных коробок.

Рисовал он всегда, сколько себя помнил. Палочкой на песчаном берегу, пальцем на запотевшем стекле или в пыли, осевшей на крышке сундука. Дети рисуют всегда, они прирождённые художники. С возрастом это проходит. Страсть к рисованию у Серика не исчезла — он зацепился душой за живописный мир, в котором было так много того, чего ему не хватало в реальной жизни.

Он рисовал собаку Пыльку, младшую сестру, мутный арык, инопланетян из фильма, кучу жёлтых камней, мёртвую рыбу, горный хребет на горизонте.

Его восхищало появление из нескольких линий целого мира: синих гор, зарослей кизила, юрты и собаки, спящей на берегу арыка. Серик понимал, что линии на бумаге лишь помогают памяти или фантазии достроить мысленную картину. Но почему один набор линий выглядит хаосом, а другой — создаёт окно в иной мир?

Золотистые фанерки, которые цветом напоминали пустыню, залитую солнцем, оказались очень удобны для рисования: мальчик несколькими мазками широких коричневых и зелёных фломастеров придавал этому фону вид настоящей пустыни. Для гор и неба, конечно, приходилось использовать синие и голубые фломастеры.

Мальчик перебрал пачку картонок и нашёл уже нарисованный пейзаж: яблоня на фоне гор. Но картина не нравилась Серику. Как поймать игру закатного солнца на горных склонах? Он давно пытался что-нибудь придумать, но сегодня ему повезло: он смело взял оранжевый фломастер и провёл им по западным склонам. Хотя оранжевая тушь была ярче реальных закатных гор, она оживила картину, сделала её захватывающе достоверной.

Быстро темнело.

Мальчик сложил фанерные листы в пачку и собрался уже их перевязать, как раздался голос Инки:

— Не покажешь мне другие рисунки, Серик?

— Темно уже!

— Я хорошо вижу в сумерках.

Серик пожал плечами и быстро пролистал свои фанерки.

— По-моему, твои картины можно продать, — сказал Инка. — Не хочешь попробовать?

— А кто их купит? — удивился Серик.

— Посмотрим. Так ты согласен продавать свои картины?

— Конечно! Я себе ещё нарисую, — засмеялся Серик. — Как-то я рисовал на перроне, и один японский турист купил у меня картину. Розовый вокзал на фоне синих гор. Японец заплатил пять долларов! Я набрал себе и младшей сестре кучу шоколада!

— Поищу, может, кто-нибудь заинтересуется твоими работами. А что ты ещё умеешь делать?

— Я многое умею, но за это не платят, а только прикрикивают.

Тут бабушка позвала Серика и послала его за сушняком — ну очень любила старушка тандырные лепёшки, зато Серик их терпеть не мог — уж очень прожорлив на дрова был этот тандыр.

Утром Серик собрался на рыбалку, заодно решив показать Инке арык: может, подскажет насчёт сомов. Идти было недалеко, и вскоре неширокий мутноватый канал встретил дорогу и повернул её в направлении своего медленного течения. Но Серик — себе на уме, он сошёл с дороги и двинулся против течения по едва заметной тропе, похожей на линию пробора между двух волн сухих травяных волос.