Возвращение астровитянки - Ник. Горькавый

Мужчина с энтузиазмом откликнулся:

— У тебя всегда отличные сюрпризы! Как бы побыстрее дойти до дому?

И Тоня не выдержала: подбежала и с ненавистью воткнула в спину киберши железную вилку электрошокера.

Двойной штырь вошёл в район процессорного кабеля, как учили в клубе киберубийц.

Громкий треск, искры и дым.

Рыжуха взвыла, закачалась и грохнулась лицом прямо в асфальт. Её ногти с ярким маникюром заскребли по грязному тротуару, стройные ноги в кожаных туфельках выгнулись без всякого изящества, из спины повалил дым.

«Аккумуляторы замкнулись как надо!» — подумала Тоня с невольным восторгом и ужасом и отпрыгнула подальше, опасаясь мести мужчины.

Но тот не побежал за Тоней, а упал на колени перед своей спутницей и закричал:

— Кэт! Кэт!!! Ты меня слышишь, Кэт?!

В ответ из дырявой спины Кэт выползали и, лопаясь, смердели пластиковые пузыри.

Мужчина заплакал и повернул к себе грязное лицо рыжеволосой, но оно уже не выражало ничего человеческого: улыбка осталась только на половине лица, а другая часть уже плавилась и сползала на землю.

— О боги, что за кошмар! О боги! — рыдал мужчина. Он был так разбит своей потерей, что не сразу понял: толстуха, совершившая такое ужасное преступление, не убежала, а пытается утешить его, гладит по голове и даже что-то кричит:

— Ты будешь меня слушать или нет?! Ты пойми — я человек и хочу, чтобы меня кто-нибудь понял! Ты будешь меня слушать или нет, сволочь?! Я хочу, чтобы и обо мне заботились! Хватит плакать о своей киберсучке, если рядом с тобой живому человеку плохо!

Мужчина вскочил и с яростью оттолкнул женщину. Она отлетела, споткнулась о бордюр и потеряла равновесие; неловко попыталась развернуться, защищаясь руками от падения, но сделала только хуже — ударилась лицом об ограду и упала.

Кровь хлынула из разбитого носа.

Весь мир ополчился на женщину Тоню.

Она не могла больше этого выдержать и заплакала, истерически задыхаясь. Одежда Тони сразу стала мокрой от тротуарной лужи.

Перекошенное полное лицо молодой женщины напоминало лицо обиженного ребёнка, и по нему струйкой текла ярко-красная кровь, мешаясь с тёплыми слезами и с начавшимся холодным дождём.

Вдруг в ушах мужчины прозвучал тихий голос. (Откуда? Единственный голос, который раньше звучал у него в ушах, принадлежал рыжеволосой Кэт.) Голос сказал ему:

— Подними её, брат.

Он целую вечность смотрел на неподвижно лежащую мёртвую Кэт и рыдающую живую женщину Тоню.

Разница между ними стала очевидной; у одной лицо было оплавлено, у другой — окровавлено.

Дождь усилился. И мужчина медленно протянул руку плачущей женщине:

— Вставай, а то простудишься.

13.8. Слепой человек, который думал о звёздах

Невысокие здания космического центра НАСА имени Годдарда были построены в лесу, в котором обитало множество птиц. В кронах деревьев селилась шумная птичья мелюзга, а на небольшом озерце возле опушки леса обитала стая канадских гусей. Они смело бродили по лужайкам между лабораториями и парковками, негромко крякали, щипали траву и шипели на людей. И на оленей, с которыми делили подножный корм.

Одна гусыня приноровилась высиживать яйца на газоне возле библиотеки, прямо возле входа. Из года в год она устраивалась у бетонной дорожки и шипела на проходящих по ней людей. Чтобы не тревожить птицу, сотрудники старались заходить в здание через другие двери.

Когда выводились птенцы, одетые в жёлто-гороховый пух, гусыня становилась совсем невыносимой и переходила дорогу со своим выводком важно и где хотела.

Водители терпеливо пережидали неторопливое крякающее шествие.

Мать, имеет право.

Высокий мужчина в длинной куртке и с рюкзаком всего этого не видел, но слышал. Он был слеп и работал в космическом центре. Автобус высадил его недалеко от лаборатории солнечной физики, и он пошёл по привычной бетонной дорожке, почти не пользуясь палкой, легко различая край дорожки по шелесту короткой травы, задевающей его туфли. В траве стрекотали кузнечики, а ещё она, свежеподстриженная, вкусно пахла.

Запах говорит о многом. Нюхая растёртые в пальцах осенние листья, человек мог определить с десяток разных пород деревьев.

Слепой слышал, как слева нарастает птичье свиристение — значит, он приближается к большому дубу. Вот и шевеление листьев под слабым ветром стало различимо.

Машины проезжают справа, достаточно далеко.

Отчётливее зашумели кондиционеры большого здания. Звук шагов изменился, сдублировался эхом. Значит, стена рядом. Весной здесь обычно слышно предостерегающее шипение гусыни, сидящей на гнезде. Но сейчас зима и тихо.

Слепой протянул руку и безошибочно нащупал гладкий металл поручня возле входа. Осталась самая простая часть пути: по коридору мимо библиотеки, две ступеньки вниз и четырнадцать шагов направо.

Вот он уже в своём кабинете. Поставил в угол длинную алюминиевую палку и раскрыл заплечный рюкзак.

Многие слепые пользуются электронными устройствами, которые подсказывают дорогу, но высокий мужчина предпочитал полагаться на свой слух и обычную дюралевую палку. Пользование дополнительными приборами внушало ему странное ощущение излишней собственной беспомощности. Высокий мужчина знал, что рано или поздно он состарится и ему придётся пользоваться всей этой машинерией, помогающей жить слепым людям, но пока он полагался на слух, обоняние и чувствительные пальцы — и ощущал мир так полно, как далеко не все зрячие.

Впрочем, недавно у него появился настоящий друг и помощник, который не вызывал никаких отрицательных эмоций, — Великий Инка. Поэтому слепой не возражал, когда в критических случаях Инка предупреждал его об опасности.

Человек работал в НАСА, участвовал в прокладке дороги к звёздам и очень гордился этим. Конечно, его обязанности были несложны — он всего лишь отвечал за пополнение склада космического центра необходимыми материалами и оборудованием. Но высокий мужчина остро ощущал свою причастность к космическому штурму, который ведёт человечество. С помощью Инки слепой стал выполнять свою работу заметно быстрее и лучше, и его похвалили в последнем ежегодном отчёте отдела.

Сегодня время позволяло, и высокий человек отправился в зал заседаний. Налил по пути пластиковый стаканчик с невкусным обжигающим кофе, сел на один из стульев и стал слушать споры учёных. Он любил эти еженедельные семинары, хотя они странно смущали его.

Профессионалы всегда деловиты и несентиментальны.

Патологоанатомы не думают о том, из-за чего сладко трепетало это мёртвое сердце, которое они с хрустом вытаскивают из-под рёбер; о чём мечтал этот навсегда заснувший мозг, к которому сквозь череп с визгом пробивается пила. Скальпель холодно вскрывает человеческие тайны, которые ещё вчера стыдливо и старательно прятались под одеждой, с мокрым хлюпаньем раскладывает их на нержавеющем столе и превращает в несколько сухих строк отчёта.