Дорога 2 (СИ) - Коруд Ал

— Это и есть тот самый Варяг, легенда Великой. Олег, представляю вам хозяина Русланд городка Станислава Крича.

Я ничего не ответил, лишь молча кивнул местному олигарху и уселся за стол. Сыт взглянул в мою сторону искоса, но и сам примостился рядом с Кричем, не проронив ни слова. Так мы и молчали, пока нам слуги сервировали стол. Заморское вино в глиняной бутылке, брусничный холодный морс в стеклянном кувшине, легкие по погоде закуски. Подумал и налил себе вина. Во-первых, если угощают, то надо уважить. Да и стоит такое вино изрядно, меня жаба задавит покупать. Но больше всего сейчас хотелось поправить голову. Перебрали мы вчера с Пабло малость. Нет, вру, вовсе не малость. Но было весело. И угадал. Вино оказалось красным и терпким, хорошо утоляющим жажду. Закусив его свежим сыром и хлебцами с тмином, я тут же почувствовал себя лучше.

— Хорошо, видать, вчера погуляли с Пабло? Егеры веселые люди!

— От вас ничего не утаишь, господин глава Приказа. Небось в каждом кабаке свои ушки?

Я не обращал внимания на буравившего меня темными глазами Крича. Что-то я слышал про него, и не самое хорошее. Так на фронтире простоватые добрые люди и не живут. Тем более, их не открывают. А самый северный форпост волости был основан и населен русландцами. Переселенцами с одного из притоков Устюги, и выходцами из странного мира ВарягоРусии. Дальние родственники коржакам Светозара.

— К сожалению, не везде, Олег. Потому вы нам и нужны.

— Вы — это все-таки кто?

— Мы — это граница Вортюги, по вашему наречию цивилизованного мира, — голос у Станислава оказался густым и таким же терпким, как вино. В радиоведущих бы он точно сделал карьеру.

Я перевел взгляд на гостя, но не торопился с ответом. Слишком пока мало вводных. Налив еще вина, я потянулся к блюду с нарезанным копченым языком. По вкусу оленина или какая-то другая дичь. Уже поднося хрустальный бокал ко рту, наткнулся на выжидающий взгляд Сыта.

«Ничего, подождет!»

Вот ведь как резко я всем понадобился! А мне надо дом до зимы построить, чтобы было где разместить семью. Улада, по всему видать, скоро будет ждать пополнение. Мы почти каждую ночь над этим вопросом очень плотно работаем. Тут у нас в семье полное взаимопонимание и согласие. В меня как будто бес похотливый вселился, да и молодка моя входит во вкус. В той жизни я этот самый сладкий период первых горячих лет совместного супружества пропустил, постоянно пребывая в экспедициях. А жизнь ведь одна, пусть и продолжительная.

Заметив, что я не тороплюсь, Мироныч взял на себя обязанности толкача. Странно, вроде он в городе далеко не последняя фигура, участник Правежа, а такое впечатление, что перед этим важным русландцем обычная пешка.

— Великая, Олег, готовится к войне. Это незаметно не вооруженным взглядом, но по реке повсеместно идут скрытые приготовления. Это лето после долгого перерыва станет последним мирным.

Интересное заявление! Есть о чем задуматься. У меня тут же созрел вопрос:

— Причина в том, что я нашел или есть еще иные?

В этот раз ответил Крич:

— Не думай о себе слишком много, варяг. Ты уникум, но против обчества никто. О чародеях ведали давно.

«Это наезд!»

Делаю хороший глоток вина.

«Как бы узнать, что за напиток?»

Затем небрежно роняю:

— Но пришли вы все равно ко мне?

В первый раз за нашу встречу гость улыбается. А все зубы у него целы! И выглядит неплохо, хотя глубокие морщины около глаз все равно указывает на его возраст. Уж не омолаживался ли он часом колдовским методом? Егеры рассказывали про такое. Есть-де целебные источники в глухих древних лесах, что остались островками на общем «лоскутном» фоне. Если долго принимать в них ванну, то можно отчасти вернуть молодость. Ну, или умереть там же в воде. Это уж как кому повезет. Мне Мара помогла по собственной прихоти. Обычно она жизнь забирает и сопровождает в тот мир. Но я к её удивлению оказался между мирами и вне её юрисдикции. Так что мертвая вода на меня не подействовала, а вернула сущность в обратное состояние. И потусторонью осталось лишь сопроводить меня в данный Межмир, в котором застряло Беловодье.

Крич продолжает сверить меня взглядом:

— Сыт оказался прав. У тебя нет почтения к сединам и прошлым заслугам. Скажи, варяг, это правда, что ты поставил на место Владыку?

— Откуда у вас такие дурные вести, Станислав?

Мне внезапно стало тревожно. Мироныч блеснул глазами. Вот, сука, он и за Владыкой наблюдает!

Глава Русланд городка снова усмехнулся:

— Нет, это не наш сыскарь. У меня есть свои глаза и уши в волости. Но не суть. Ты и вправду силен, как о тебе отзываются? Значит, твоя обязанность помочь нам.

— Я снова спрашиваю вас — кто это мы?

— Те, кто взял на свои плечи судьбу Беловодья. Не удивляйся. Не ты первый, кого заботят черные кудесники, и кто давно собирает информацию о них тех силах, что вмешались в ход мирозданья. А ты ведь не совсем честно поделился с городом ею. Так?

Что-то в голосе этого важного господина заставило меня насторожиться. По спине пробежала ледяными когтями проклятая кошка сомнений. Затем пришла догадка. А ведь он также имеет Дар, но тщательно его прячет. Умело прячет. Ну что ж, получи фашист гранату! Ментально бью его по лобастой башке, чтобы не зазнавался. Его лицо перекашивает невольная злоба:

— Не лезь, куда не просят, варя! Ты сильней меня, и ты это знаешь. Не надо растрачивать её по пустякам!

— Тогда зачем ты прячешь свою? Это, как скрыть нож, крайне невежливо.

«Не пора ли мне вас проучить?»

Вот здесь Крич искренне удивился:

— Каждый человек не желает, чтобы его разглядывали нагишом.

Мне пришлось с ним согласиться:

— Ты прав. Приношу свои извинения. Просто начало лета у меня выдалось не самым удачным.

Станислав снова осклабился:

— Наслышаны о твоих подвигах. Потому мы и здесь.

Мне опять пришлось утолить возникшее любопытство:

— Вам интересны мои способности или сведения, добытые с помощью них.

— И то и другое.

«Придется поделиться, иначе не отстанут».

— Тогда расскажите то, что уже известно вам. А я позже добавлю детали, что вызнал в своем путешествии. Тогда все будет честно.

К моему вящему удивлению Крич согласился играть баш на баш. И в следующие минут двадцать меня кратко посвятили в местные политические расклады. Многое я и так знал, кое о чем догадывался. Но некоторые сведения меня изрядно удивили. И виной тому была не моя недогадливость или темнота, а стремительность идущих событий. И в самом деле, мир Беловодья в районе реки Великая катился в темную пучину незнаемых перемен. То-то «Отцы города» так не хотели прислушаться к моим предупреждениям! Все желают двигаться в накатанной колее и оставаться как можно дольше в спокойствии. Но грозные события пусть и не идут в самой близости от нашей волости, но со временем могут накрыть и нас с головой.

Крич и Мироныч правы, надо брать на себя часть бремени за грядущее. Поэтому я пусть и нехотя, но ответил на часть вопросов этих двух странных собеседников. И судя по ним Сыт сейчас представлял вовсе не город. На кого он в самом деле работает? Ведь ни за что не скажет. Или ведет собственную игру? Точно! В «Отцы» прорвались те, кто проводил самостоятельную политику, создал кланы и в итоге выиграл. Что же поставил на кон глава Приказа тайных дел? Видимо, ему надоели мои красноречивые взгляды, или Мироныча удивили некоторые высказанные мной факты. Но часть досужего любопытства он погасил.

— В случае войны я возглавляю городское ополчение.

— И не подчиняешься в этот момент «Отцам»?

— Догадливый, — Сыт снова мерзко осклабился. Не хотелось ему делиться сокровенным, но таковы правила этой игры. Я же увижу его откровенное вранье, и он об этом знает. — И тогда возможно многое.