Владычица снов. Книга первая - Джонатан Уайли

— Но ведь имеет девушка право и помечтать немного, — усмехнувшись, заявила Ребекка.

— Только не стоит этим злоупотреблять, — попросила Эмер. — Особенно в твоем случае.

Совместный ужин с отцом оказался для Ребекки удручающе бессодержательным мероприятием, правда, за одним исключением. Бальдемар категорически отказался обсуждать с дочерью содержание королевского послания, вопреки ее настойчивым просьбам и искусным подходам, отказался также разговаривать о бесчисленных слухах, о которых сам же упоминал раньше. Политика, полагал он, — это не женское дело. В отличие от супружества. И хотя он ни слова не сказал Ребекке и на эту тему, чувствовалось, что его мысль уже работает в данном направлении.

— Скоро мне надо будет съездить в столицу повидаться с Монфором, — обронил он как бы невзначай. — И мне хотелось бы, чтобы ты составила мне компанию. Надеюсь, это тебя обрадует.

— Да, отец! Конечно!

Ребекка с трудом поверила в собственную удачу. Очутившись в столице, она наверняка сумеет найти ответ на свои вопросы, хотя бы на часть своих вопросов.

— Вот и отлично.

Мысленно барон уже составлял список молодых — и, понятно, холостых — аристократов, живущих в Гарадуне или в его окрестностях.

Какое-то время спустя отец с дочерью попрощались и разошлись по своим спальням; и тот, и другая были более чем удовлетворены результатами вечерней беседы. Уже укладываясь в постель, Ребекка почувствовала, что у нее немного заболело горло.

Город она увидела словно в белой дымке, все его краски показались выцветшими и бледными. Отец подал ей руку.

— Мне бы хотелось, чтобы ты составила мне компанию, — попросил он.

— Но это не Гарадун, — возразила девушка.

В здешнем густом белом воздухе ей было трудно дышать. В конце дороги высилась, уходя в небеса, черная пирамида.

— Да, но это столица, — ответил отец и тут же исчез, оставив Ребекку в одиночестве на пустынных, таинственно перешептывающихся улицах.

Она направилась в сторону пирамиды, пошла сперва медленным шагом, потом все быстрее и быстрее и вот уже сорвалась на бег и помчалась что было духу. И все же бесцветные здания по обеим сторонам улицы, казалось, оставались на месте — и это означало, что на месте остается она сама. Чем быстрее она бежала и чем более отчаянные усилия прилагала, тем меньше ей удавалось. Пирамида, словно дразня ее, оставалась на одном и том же расстоянии от бегущей к ней девушки.

И вдруг настала ночь, молочный туман, стоявший в воздухе, потемнел. В сновидениях время не является постоянной величиной, вспомнилось ей.

Ребекка остановилась, с трудом совладала с дыханием и, затрепетав, огляделась по сторонам.

Из одного из безмолвных зданий тихо выплыл и заскользил навстречу к ней призрак. Ребекка попыталась вскрикнуть, но не смогла. Зыбкий сперва, призрак затвердел и превратился в ходячий скелет, а вот уже его голые кости начали обрастать плотью и жилами, появились кожа и волосы, глаза стали огромными, как две сочные сливы.

Призрак остановился прямо перед Ребеккой и протянул к ней словно бы гуттаперчевую руку. В руке был круглый поднос из белого камня. Ребекка взяла поднос — и призрак тут же исчез. Опустив глаза, она увидела, что держит уже два подноса — по одному в каждой руке. И оба были покрыты высеченными на камне буквами, но эти буквы не складывались в слова. Выглядело это так, как будто порядок букв намеренно спутали, и Ребекка в отвращении чуть было не отшвырнула каменные подносы.

Но тут земля у нее под ногами затряслась, Ребекка и сама зашаталась, отчаянно пытаясь сохранить равновесие. Мостовая и стены домов пошли крупными трещинами, Ребекка почувствовала, что галька, которой была крыта дорога, начала впиваться ей в подметки, норовя пробуравить их насквозь. И вдруг вся улица наполнилась толпами таинственных мертвецов, и все они вытягивали шеи и указывали костлявыми пальцами в небо. И все — уже закатившиеся глаза тоже смотрели вверх, словно мертвецы надеялись вознестись в небеса.

Ребекку охватила непонятная тоска — такая сильная, что горло у нее отчаянно разболелось. И тут послышались голоса — сперва это было лишь дальнее эхо, потом, по мере того как исчезали видения, окружившие девушку, голоса, напротив, становились все громче и громче. Она понимала, что спасается, понимала, что вот-вот проснется, и испытывала громадное облегчение, и все же голову ей сверлило назойливое воспоминание. Или напоминание.

«В следующий раз запомни буквы…» Она торопливо посмотрела на камни, которые по-прежнему держала в руках. Они тоже постепенно исчезали, и Ребекке уже пришлось приложить немалые усилия, чтобы рассмотреть буквы, прежде чем те пропали окончательно.

О Х Р А Н

С Я И

Ч Н Е Д Т

О Е

О Г С И Р

«Другую руку! Быстро!» — поторопила она себя. Голоса мертвецов вокруг вопили душераздирающим хором.

О Л Ь Ю П

Сон проходил, утекал, как речная вода, на которой играют блики солнца.

С У А

«Погоди! Мне уже ничего не прочесть!»

Д Д В У А

О Т

Последняя строчка пропала — и Ребекка очнулась в собственной постели. Во рту у нее стоял вкус соли. Слезы бежали по лицу и набирались в рот. Еще раз всхлипнув, она села, поискала носовой платок, нашла его, вытерла лицо.

— Я попыталась, Санчия, — произнесла она вслух. — Я попыталась.

Горло у нее отчаянно болело.

Глава 27

— Должно быть, на старости с ума схожу, — бормотала нянюшка, передавая больной чашку со своим варевом.

— Спасибо. — Ребекка с удовольствием отхлебнула.

— По крайней мере, на этот раз я дождалась, пока ты не проснешься сама.

Нянюшка принялась хлопотать, привычно наводя в комнате порядок, тогда как Ребекка, приняв целебное снадобье, попыталась привести в порядок собственные мысли.

— Нянюшка, тебе нынче ночью снилось что-нибудь? — в конце концов не выдержала девушка.

— Может, и снилось, только я не запомнила, — отозвалась старушка.

«В следующий раз запомни буквы…»

Ребекка решила, было подняться из постели, но гневный оклик нянюшки заставил ее отказаться от попытки.

— Куда это ты, барышня, собралась?

— Мне надо кое-что записать, — ответила Ребекка.

— Оставайся в постели, — распорядилась нянюшка. Затем, взглянув на расстроенную Ребекку, добавила: — Я принесу тебе перо и бумагу.

Она пошарила по ящикам письменного стола, нашла то, что искала, и подала Ребекке.

— Спасибо.

У Ребекки побаливала голова, и на самом деле ей вовсе не хотелось вставать.

— Только не пролей чернила на простыни, — предостерегла нянюшка.

— Да уж постараюсь.

Ребекка быстро записала буквы из сновидения — те, которые успела запомнить, — и попрекнула себя, что не успела досмотреть до конца высеченное на втором подносе. Нянюшка подозрительно наблюдала за ней.