Рассказы и повести - Леонид Хайко

— Ваня, всё так и есть, кино и книги — зеркало нашей жизни. А ты, как мы заметили, стараешься и вникаешь во все детали полёта и это хорошо. Учись у старых опытных капитанов, набирайся опыта, «мотай себе на ус», вмешался в наш разговор Владимир Сергеевич Ложников, великолепный штурман и мастер своего дела. И он продолжал ещё что-то рассказывать и внушать Ивану, который слушал и молча, соглашался.

Бортинженер — Александр Иванович, ушёл открывать входные двери первого салона и руководить установкой подъехавшего трапа.

Погрузившись в свои думы, я размышлял о том, что ко многим, многим тысячам перевезённых пассажиров, с моим участием, сегодня прибавилось ещё сто сорок. На этот раз это были мои соотечественники.

Специфика работы нашего отряда такова, что в основном мы перевозим иностранцев. Не погрешу, если скажу, что они остаются довольны нашими самолётами и сервисом. Иностранные пассажиры сегодня в основном бывалые, уверены в безопасности воздушного транспорта и смело путешествуют по всему миру. Это и не удивительно, самолёты комфортные, в них тепло и уютно, можно посмотреть телевизор и прослушать магнитофонные записи. В самолёте накормят и даже предложат вина. А самое главное у простого европейца есть деньги для путешествий. Они не задают себе вопрос: что за самолёт, кто его готовит к вылету и какой экипаж их повезёт. Им не ведома, та длинная цепочка людей, которые обслуживают и готовит самолет к полёту и что кто-то может выполнить свою работу не так как надо. А у нашего пассажира психология другая, он всегда сомневается.

Нам — летному составу известно, что не исключено, что при ремонте или обслуживании самолёта может быть допущен брак, а те, кому положено проверять качество сделанной работы не проконтролировал нужного специалиста. Поэтому экипажи всегда бдительно подходят к приёму самолёта. Нередко экипажи сталкиваются с подобными проблемами, порой приходиться выкручиваться и исправлять, если это возможно, ошибки, допущенные кем — то в длинной цепочке специалистов, обслуживающих самолёт.

Однажды у меня произошёл такой случай. Машина после обслуживания на авиационно-технической базе (АТБ) была поставлена в рейс. Об этом экипажу обычно сообщает бортинженер. Да и так было видно, что самолёт после техобслуживания, всё почищено, подкрашено, сверкает и всё крутится. Из опыта мы знали, если машина после АТБ, где её обслуживали десятки специалистов, смотри и смотри да проверяй. Что мы и делали, но всё работало как часы. Замечаний не было.

Однако на взлёте, в результате тряски, в момент ухода от земли, при взятии штурвале на себя, отвалилась левая панель приборов и повисла на удерживающих тросиках. Я лишился приборов, их не стало видно, но это не так страшно. Произошло самое опасное, панель упёрлась в штурвальную колонку, и уменьшить угол набора высоты, стало невозможным. Опытный штурман Евгений Петрович Ермолаев сумел мгновенно освободиться от привязных ремней, привстал и отжав эту панель на место, держал её до безопасной высоты. Затем бортинженер прикрепил её как положено. Могло произойти непоправимое, и никто никогда не узнал бы истинную причину происшествия. Свалили бы на экипаж, мол излишне увеличили угол набора высоты, потеряли скорость и упали. Журналисты написали бы, как всегда, плохой самолёт.

А виноват был приборист, который что-то проверял, или менял прибор, его отвлекли, он наживил панель на один винт, а потом забыл закрутить на несколько оборотов все винты, а тот, кто должен контролировать это не сделал. За многие годы полётов экипажи обнаруживали и другие досадные, казалось бы, невозможные, недоработки тех людей, которые остаются на земле.

Жизненный опыт российского человека научил с опаской, с некоторым недоверием относиться к воздушному транспорту, да и к другому, то же. Наверно из своего опыта наши люди знают, что кто-то может допустить оплошность в своей работе, что-то не докрутить или не соединить. А потом все разводят руками, почему, отчего? Винят технику, а она-то не причём. Виноваты мы — люди, так называемый «человеческий фактор»

В заполярном Мурманске, уже не было своих самолётов Ту-154М, и лётчики разбрелись по стране, а кое — кто и за границу уехал, с надеждой найти работу. «Рынок» разорил лётный отряд. Пассажиры этого обособленного города уже не гордились тем, что летают со своими экипажами, как это бывает у наших пассажиров. В этом я убедился, летая пассажиром на Родину, в Уфу. В зале ожидания не раз слышал от местных пассажиров, «летят наши лётчики, они надёжны, всегда сядут» Так уж принято, что свои — значит лучшие.

Я был в этом северном городе, как командир, для пассажиров чужой. Стоял у трапа и наблюдал за посадкой. Из автобуса выходили весёлые и жизнерадостные молодые люди, родители с детьми, вообще разночинный народ, Проходили мимо меня, кто постарше, здоровались, видимо определив, что я командир лайнера по моему опрятному виду, фуражке с дубами, из под которой виднелась седина. Несколько пожилых мужчин не пошли к трапу, а направились в мою сторону и спросили: Вы командир этого самолёта, прилетели из Питера? Питер они считали как бы своим городом.

— Нет, я из Москвы.

— А, проговорили они с расстановкой. Ну, а долетим-то нормально, самолёт-то надёжный, путь ведь не маленький, летим в неведомые края, считай на край света.

— Не волнуйтесь, долетим, вечером будете купаться в бассейне своего отеля или на море, заверил я их.

— Дай бог, дай бог, что бы всё сложилось удачно. Смерив меня с ног до головы, как бы оценивая, уже более уверенно они пошагали к трапу.

По виду это были люди не лёгкого труда, повидали много чего в жизни. Предприятие, а может дети, сделали им подарок, что бы они под старость лет посмотрели мир, отдохнули в Испании, на берегу Средиземного моря. Одним словом, они летели отдохнуть, и им было не безразлично, кто и на чём их повезёт.

Мария Безбрежная стояла у выхода и провожала пассажиров, они благодарили её за внимание и заботу. Благодарили Бога и наш экипаж, за удачный, как они просили полёт.

Дождь и ветер не огорчал пассажиров из Заполярья. Они надеялись, что через день — два засверкает Солнце, ведь Африка рядом, а море ещё тёплое. Мы, то же довольные, справились с непредвиденной ситуацией, возникшей на большой высоте, благополучно прилетели в пункт назначения.

— Но слова, сомневающихся пассажиров в Мурманске, в надёжности самолёта и экипажа запали мне в душу. Нет никогда, ни при каких обстоятельствах, мы лётчики, не должны допускать оплошности в своей нелёгкой работе. Быть бдительными при приёмке самолёта, доверять, но проверять. Те, кто готовит самолёт к вылету остается на земле, а мы забираем людёй в небо, они доверяются нам и мы всегда должны вернуть их на землю живыми и невредимыми.

А сбои в работе техники, её отказы бывают всегда и везде, для этого и предусмотрены дублирующие системы и несколько двигателей.

Даже наша Земля — матушка иногда испытывает нарушение своего спокойного состояния: вулканы, ураганы, землетрясения. Но человечество справляется со всеми этими невзгодами. Так и мы справились с этим, не особенно опасным для полёта, отказом. Однако этот случай послужил нам ещё одним напоминанием, что нужно хорошо знать своё ремесло и тогда всегда полёт закончится удачно. К тому же, это был прекрасный урок для будущего командира воздушного судна — Ивана Солнцева.

Всё, что написано выше, достоверно и было в 1998 году.

2011.

Magistra vita — Жизнь-учительница

То, что любой человек может ошибаться в своей работе, в своих действиях, замечено ещё древними. У римлян была расхожая поговорка «Errare humanum est» — Человеку свойственно ошибаться. И это так. В психологии человека за тысячелетия ничего не изменилось. Ошибки преследуют нас повседневно и не редко приводят к печальным последствиям. Люди вскоре забывают о них и вновь повторяют свои же ошибки. Но только не в авиации, где командир корабля, его экипаж в результате допущенной ошибки в своих полётах, получает урок на всю жизнь, конечно, если эту жизнь удалось сохранить. И уже таких ошибок не допустит в дальнейшей лётной деятельности.

Однако обидно и совсем не понятно то, что почему-то ошибки, допущенные другими в полётах, не всеми авиаторами воспринимаются как свои, многие из них допускают, даже копируют, точь в точь ошибочные действия своих коллег. О таких повторяющих ошибках приведших к катастрофам я уже приводил примеры в предыдущих рассказах.

О некоторых моментах потери бдительности, ошибочных своих действий и действий экипажа я попытаюсь рассказать на примерах своей лётной деятельности.

Рассказ первый. Лётные курьёзы. Доверяй, но проверяй

Десять лет я работал пилотом-инструктором в лётном училище ГА. Взлёт, шесть минут полёта, посадка и так 20–30 полётов в день, плюс ещё пару полётов в пилотажную зону для отработки фигур пилотажа. Лётной романтики в этих полётах не так уж и много.