Волк. Юность. - Виктория Гетто

— Лекаря отведут в баню для слуг. И его семью тоже. А благородных девушек я заберу на свою половину.

Киваю в знак согласия.

— А моя…

— Всё на местах. Твой любимый наряд ждёт тебя на месте.

— Ты у меня самая лучшая!

… Радостная улыбка не сходит с лица моей матушки…

…Парился я долго. Грязь сходила с меня просто пластами. Сначала лежал на полке, пока пот не потёк с меня ручьями. Потом намылился, и по распаренной коже долго скрёб себя жёсткой мочалкой из конского волоса. Грязь полезла просто пластами. А ведь старался держать изо всех сил… Потом плюхнулся в бассейн, остывать… Из — за перегородки доносится шум, плеск, девичьи визги. Правда, кто пищит, не разобрать. Но, судя по всему, там весело… Вылезаю из воды, пока не растаял, тщательно вытираю тело. Как же приятно одеть чистое бельё на скрипящую от мытья кожу! Просто неземное блаженство! Поднимаюсь наверх, в беседку, стол ломится от свежей выпечки, парят чайники с настоями и наттой. И — вот приятный сюрприз, упаковки настоящего земного чая и банка кофе. Значит Ооли добралась до содержимого контейнеров… Плюхаюсь на любимый диван, мягко прогибающийся подо моей тяжестью, наливаю себе большую чашку ароматного мокко, и, зажмурив от наслаждения глаза, делаю первый глоток. Вкус просто волшебный! Напиток ласкает нёбо, щекочет ноздри… Откусываю кусочек мягкой булочки — сказка! Мука нежная, ароматная! Как же мне всего этого не хватало!

— Папа!

Двери из женской половины открываются, и в комнатку врывается Аами с улыбкой до ушей! На ней небольшой, по размеру, лёгкий сарафанчик, она пахнет чистотой и свежестью. Мгновенно забирается ко мне на диван, пристраивается рядом, глядя на непривычное изобилие сладостей на столе. Тут есть даже земные конфеты! Осторожно тянется к красивым фантикам, берёт одну штучку.

— Можно?

Я улыбаюсь:

— Всё, что пожелаешь, милая! Ешь, сколько угодно! Что тебе налить?

Она произносит какое то тушурское слово, но я не понимаю. Впрочем, насколько я знаю, саури обожают земной кофе. Поэтому быстро делаю чашку напитка для малышки, кладу на блюдце конфеты, пастилу, булочки, ставлю перед ней.

— Угощайся. А где бабушка?

— Она сейфяс придёт…

Произносит Аами с набитым ртом. Жмурится от удовольствия, выдыхает:

— Как вкусно!

Двери распахиваются, и появляется целая кавалькада. Впереди — моя мама. Она в полюбившемся ей земном наряде, найденном всё в тех же контейнерах, лёгком пушистом халатике до середины бёдер. Следом наперсницы, в точно таких же халатах, только другого цвета, вталкивают в комнату упирающихся сестёр-близняшек и Льян. На тех тоже только лёгкие, похоже, из хлопка, банные халаты. Для троицы это… Это… Да ещё явится в таком перед мужчиной… Словом, чувствую, как в их головках начинаются шевелиться нехорошие мысли в мой адрес. Не подаю вида. Наконец все рассаживаются, к моему огорчению, мама садиться со своими компаньонками, оставляя место рядом со мной свободным. Неужели… И верно — дверь распахивается, и в комнате появляется Ооли. Чистенькая и умытая.

— А дочь?

Спрашиваю её, но она улыбается в ответ, вместо неё отвечает мама:

— Ради твоего возвращения, сынок…

Ооли вдруг на что — то указывает мне глазами. Слежу за её взглядом — аптечка? Обычная земная аптечка? И вдруг меня пробивает жаркая волна желания… Если бы мы были одни, я бы точно не выдержал… Придётся потерпеть… Саури понимает, что я сообразил, в чём дело, и на мгновение высовывает свой язычок, дразнясь. Шутливо грожу ей пальцем, и она тут же прыгает ко мне, только с другого бока, чтобы не сгонять Аами. Ввинчивается мне под мышку, кладёт свою ещё влажную головку мне на грудь, счастливо вздыхает и закрывает на мгновение глаза… Её ладошка скользит мне под рубашку, укладывается на боку, слегка щекоча. Я, не обращая ни на кого внимания, целю её в пушистую макушку, прижимаю к себе…

— Атти, кто приехал с тобой?

Отвлекает меня вопросом мама. Иначе я, пожалуй, наплюю на всё, и… Спохватываюсь. Как ни странно, первой отвечает Ооли:

— Аами моя родственница. Десять лет назад корабль моего старшего брата пропал в этих местах. Поиски не дали никакого результата. Мы думали, что их затянула чёрная дыра, но…

Она ласково гладит прижавшуюся ко мне с другой стороны старшую дочь:

— Вот… Племянница… Как ты только нашёл её, Атти…

Порывисто приподнимает головку, целует меня быстрым, лёгким поцелуем, и я замираю от счастья… Но тут же спохватываюсь. Надо же представлять девчонок…

— Это — Льян Рёко…

Показываю на рёску. Та склоняет голову, уцепившись за ткань одеяния на груди возле шеи.

— Дочь Императора Рёко. Одна из многих…

Все вздыхают от удивления, включая сестрёнок, с которыми та сдружилась по настоящему…

— Словом, она была вынуждена отказаться от своего титула и уехать из Империи. Её дядя — герцог Юга. И, я думаю, прежде чем отправлять девушку к нему, надо бы написать ему письмо…

Льян кивает в знак согласия. Всё верно. Зимой особо не напутешествуешься. А ну, как герцог решит не признавать племянницу? Из Рёко то та сбежала тайно… Да ещё надо будет срочно выдавать замуж, чтобы не было последствий… И дипломатических, и других…

— Это — младшие дочери маркиза дель Тумиана, Юрика и Иолика, мама, досы…

На лицо матушки наползает тень:

— Ты виделся с Лиэй дель Тумиан?

— Я люблю Ооли, мама…

Саури при этих словах счастливо улыбается. Она действительно рада моему приезду! И я не ощущаю ни малейшей фальши в её поведении. Из — за ребёнка? Наверное… Она же любит девочку, которую родила, и часть этой любви достаётся и мне, как второму родителю…

— Тогда…

— Я виноват перед ними, хотя и отчасти, потому и согласился на просьбу досы Лиэй дель Рахи забрать её сестёр в Фиори и выдать их здесь замуж. Более того…

Предупреждая все вопросы, чуть повышаю голос:

— Я дам им достойное приданое. Вопрос решён.

Тишина. Потом Маура решается спросить:

— А наши воины, сьере граф?

— Вам что, никто ничего не сказал?!

Мои брови лезут вверх от удивления. Все мотают головами. Ну — дела…

— Триста воинов Парда ушли выполнять приказ Совета. Триста вернулось домой. Всего Фиори потеряло павшими тысячу четыреста человек… И… Герцога Востока, Урма дель Саура…

Тишина. Потом Маура снова задаёт вопрос:

— Кто остальные люди, приехавшие с вами, сьере граф?

— Старик — лекарь. Его зовут Долма. Вся его семья погибла при захвате его родного города рёсцами, а мы заставили его лечить наших раненых. Постепенно нашли общий язык, и когда наша служба Империи закончилась, то я предложил ему уехать с собой, потому что оставаться дома ему было нельзя после службы нам.