Золотая коллекция. Похищение по-чернобыльски - Василий Иванович Мельник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Успокойся, – снова поморщился Меченый. – Что за глупости? Зачем мне служить Хозяевам Зоны, если я сам – Хозяин?..
Эпс. Нет, столько сюжетных поворотов за одни сутки – это уже слишком. Мой голова нихьт.
– А может, ты Бэтмен? – прищурился я. – Никто не знал, а ты – Бэтмен?
Папаша Динки приподнял уголки губ, обозначив, что оценил остроту.
– Ты мне не веришь, – кивнул он. – Молодец, я бы тоже не поверил. Ну, хорошо. Попробуй, допустим, выстрелить из своего АКМК. В меня не надо, это уже излишний драматизм в присутствии Дины. Допустим, в стену…
– Хватит мне горбатого лепить! – прошипел я. – Чтобы твои ребята на шум сбежались?! Давай, папаша, пошли! По дороге поговорим и дообнимаемся!
– Ладно, я тебе помогу, – кивнул Меченый.
Автомат у меня в руках внезапно сухо щелкнул, хотя я не нажимал на спусковой крючок. Затем еще и еще раз. Я оторопело посмотрел на него, убрав палец за предохранительную скобу – спуск ходил ходуном, словно на мой АКМК воздействовал гоблин, но выстрела по-прежнему не было. – Ну, убедился?
Я уронил автомат на цементный пол и выхватил нож.
– Ну, перестань, – в очередной раз поморщился Меченый.
Меня словно обхватила за правое запястье невидимая могучая лапа. Я попытался дернуться, но нож не сдвинулся ни на сантиметр.
– Что за детский сад. Давайте лучше присядем, и я отвечу на любые ваши вопросы.
Мы с Динкой ошарашенно опустились на стулья возле стола.
Сказать, что у меня в голове царил полный кавардак, – значит ничего не сказать.
Глава 18
Меченый
– Чайку? – осведомился Меченый, дружелюбно глядя на нас.
– Позже, – сухо сказал я, засовывая нож в карман. – Давай лучше по пунктам. Значит, ты – Хозяин?..
Динкин папаша печально покивал.
– Точно. Я ведь добрался тогда до ЧАЭС, когда отправился сюда ловить Стрелка. Правда, не нашел я тут никакого Стрелка. Зато нашел кое-что другое. В одном из подземных бункеров возле Саркофага я наткнулся на военную лабораторию, которая всё еще действовала… Тебе знакомо такое название – «О-Со- знание»?
– Научный проект, – произнес я. Говорил я на удивление спокойно, даже сам себе удивился. – По слухам, эти ребята мутили тут что-то между двумя взрывами. Проводили эксперименты над приговоренными к смерти уголовниками, пытались создать супердиверсантов для военных целей. Тут кругом их законсервированные объекты – на Технопроме, в Мутной долине… Есть мнение, что некоторые мутанты Зоны вроде циклопов, гоблинов и мозголомов – неудачные результаты тех экспериментов, выжившие и размножившиеся под воздействием аномального поля. И сама Зона, вполне возможно, тоже их рук дело.
Меченый удовлетворенно кивнул.
– Именно. В той подземной лаборатории у Саркофага содержались результаты их самого многообещающего проекта – по созданию коллективного разума. В нескольких специальных камерах-резервуарах, подключенных к компьютерному серверу, там находились смертники, когда-то принявшие участие в эксперименте. Только к тому времени они уже не были уголовниками. Они были единым разумом Зоны, наделенным нечеловеческой логикой и высвободившимися в результате экспериментов мощными сверхъестественными способностями. Именно они и спровоцировали Второй взрыв, когда пришли к выводу, что дальнейшие исследования ученых угрожают функционированию Единого Разума «О-Сознания»…
– И ты присоединился к ним, – брезгливо проронил я.
Понятно. Хозяева Зоны – маньяки и убийцы-рецидивисты, приговоренные к смерти. Вот почему тут всё так. Потому что они строят новую реальность в соответствии со своими извращенными, болезненными желаниями и представлениями.
– Да. – Лицо Меченого было бесстрастно. – Они предложили мне выбор: присоединиться к коллективному разуму – или погибнуть. Я висел в воздухе в центре лаборатории, удерживаемый их телекинетической силой, и для того, чтобы сделать выбор, у меня было десять минут, после чего в случае отказа меня разорвали бы на части, не прикоснувшись ко мне даже пальцем. Сначала я тоже ужаснулся. А потом попробовал их могущества и понял, что нет ничего более потрясающего, чем ощущать себя высшим существом. Чем вершить судьбы мира – хотя бы и на такой небольшой территории, ограниченной Периметром…
– Ты тут живешь как в сарае, высшее существо. – Я окинул саркастическим взглядом обшарпанные стены.
– И что? – удивился он. – А, ты ожидал увидеть в логове главного злодея футуристические пещеры и хрустальные подземные дворцы, как в фильмах про Джеймса Бонда? Что за вздор, зятек!..
О как. Зятек, значит. Зафиксировали.
Мой потенциальный тесть между тем продолжал разглагольствовать:
– Зачем эти жалкие эрзацы, Хемуль, когда имеешь реальную власть? Знаешь, в той, прежней жизни я в своих представлениях тоже постоянно смешивал в кучу власть и богатство. Даже не богатство, а роскошь, которую многие наивно считают синонимом богатства. Мне казалось, что одно неотделимо от другого. Однако роскошь – это всего лишь суррогат и богатства, и истинной власти, лишь видимость того, что ты что-то значишь и что-то можешь в этом мире.
Меченый замолчал и внимательно посмотрел на меня. Я терпеливо ждал, что он еще скажет, чтобы поразить мое воображение.
– Роскошь вполне может сопутствовать богатству, а богатство власти, но это совершенно необязательно – точно так же, как роскошь может сопутствовать счастью, однако сама по себе вовсе не означает счастья. Знаешь, сколько живших в роскоши людей покончили с собой от одиночества и отчаяния?.. Рим пал, когда его патриции окончательно погрязли в роскоши и уюте, когда они начали цепляться за эти жалкие заменители власти и из великих воинов превратились в слабых изнеженных педерастов. А вот поистине могущественные люди, оставившие в истории человечества заметный след, зачастую были аскетами. Наполеон в походах спал в мундире. Гитлер был вегетарианцем. Большевики, пришедшие к власти в России, в первые годы после Октябрьской революции работали по восемнадцать часов в сутки, недоедали и жили в крошечных комнатах комендатуры Кремля, а будущий деспот Сталин не высыпался, потому что под его окнами по утрам репетировал военный духовой оркестр.
Он снова умолк. Я не торопил его, стремительно просчитывая варианты того, как мне поступить в сложившейся ситуации.
– Впрочем, великие люди ведут аскетический образ жизни вовсе не потому, что они святые, не по природе своей – а потому лишь, что высшая власть пожирает всё их время, все их помыслы, всю их жизнь. Это самая интересная игра и самая сильная страсть в мире. В перерыве между ходами едва успеваешь хлебнуть жидкого чая с плохим печеньем – и тебя снова с головой накрывает Власть.
