Забыть всё - Тэми Хоаг

Мендес позаимствовал у босса ручку и попытался связать раны между собой. Сначала на рисунке Лизы Уорвик, потом на Карли Викерс.

Пришлось призвать на помощь воображение, но рисунок был очевиден: длинные ноги, длинная шея, длинная голова… и два крыла.

— Это птица, — сказал Диксон.

Ужас откровения пронзил Винса, словно молния, но он позволил Мендесу высказать его.

— Это журавль.

Питер Крейн.[32]

Глава восемьдесят четвертая

— Доктор Крейн, — сказала Энн, удивленная его приходом, но не слишком сильно. Ведь она только что думала о нем. Она провела с ним вечер. Не было ничего странного в том, что он оказался у ее двери, решила она.

Он стеснительно улыбнулся.

— Энн, простите, что пришлось вас побеспокоить.

— О, никаких проблем.

Мать учила ее приветствовать гостей, быть вежливой. Поэтому она отступила с прохода и позволила ему войти. А почему нет? Ведь сегодня вечером он был ее героем.

— Могу я предложить вам выпить? — Хозяйка до кончиков ногтей. В этом Энн старалась не уступать своей матери.

— Нет, благодарю, — сказал он. — Не хочу доставлять вам беспокойств за один вечер больше, чем уже доставил. Какой у вас чудесный дом. Это без ремонта?

Очаровательный, обезоруживающий. Половина женщин в городе убили бы ради того, чтобы он оказался у них в коридоре.

— Тысяча девятьсот третьего года, — сказана она. — Но после косметического ремонта, конечно.

— Однако вам удалось сохранить архитектуру, — заметил он, оглядываясь, впитывая окружающую атмосферу… и проверяя, одна ли она.

— Чем я могу помочь вам, доктор Крейн?

И снова самоуничижительная улыбка. Просто Том Селлек без усов.

— Это несколько необычно, но я по поводу подарка, который преподнес вам Томми.

— Да? — По поводу цепочки, которую она сунула в карман брюк, прежде чем открыть дверь. По поводу цепочки, которая полагалась только женщинам, окончившим программу Томасовского центра.

Питер Крейн был последним, кто видел Карли Викерс перед ее исчезновением.

«Но вы же не считаете, что он причастен, — говорила она Винсу. — Он прекрасный человек».

— Вы его, случайно, еще не открывали?

Что-то было не так. Энн никак не могла понять. Она не могла описать свои чувства, чтобы не посмеяться над собственной подозрительностью.

Не зная точно почему, она солгала:

— Нет, еще нет. А что случилось?

Крейн ступил чуть дальше в дом, продолжая разговор очень осторожно.

— Боюсь, что должен попросить вернуть его, — сказал он извинительным тоном, но у нее порукам пробежали мурашки. — Томми… не так понял…

— О нет, вам не надо ничего объяснять, — сказала Энн, и ее сердце екнуло. — Я оставила коробочку на кухне. Пойду принесу ее.

— Мне очень жаль, — произнес он, и его взгляд скользнул вправо, в гостиную, где на кожаный пуфик посреди комнаты было вывалено все содержимое ее сумочки…

— Никаких проблем.

…и маленькая коробочка с обрывками оберточной бумаги, сложенной в аккуратную кучку…

— Я сейчас принесу.

Ее сердце билось, как барабан, в груди, когда она повернулась и вышла на кухню. Она просто шагнет через качающиеся двери и пойдет дальше. Ключи от машины лежат на кухонной стойке рядом с телефоном. Она возьмет их и выйдет через заднюю дверь. Ее машина припаркована перед домом.

Но даже слыша тревожные звоночки в голове, отчасти Энн все равно допускала, что слишком бурно реагирует на все, что ее просто вывели из равновесия события этого вечера…

Она вспомнила, что Винс говорил ей о доверии таким инстинктивным порывам.

Ее шаг ускорился, когда она открыла тяжелые качающиеся двери.

В ее голове взорвалось слово: «беги».

Даже несмотря на то, что она резко отшвырнула двери, Крейн бросился через них, и они хлопнули по стене, — так стремительно он сокращал расстояние между ними.

Энн попыталась схватить ключи, рукой коснувшись их, но они упали со стойки на пол.

Питер Крейн ударил ее по руке, стараясь схватить за плечо. Энн уклонилась, уже протянув руку к задней двери, к щеколде. Она закрыла ее, чтобы защититься от преступников, а не чтобы оказаться в ловушке.

Он схватил ее за волосы и рванул к себе. Энн двинула его по ребрам локтем, и он издал глубокий гортанный звук. Она снова ударила его, высвободилась, схватила с плиты чайник, повернулась и ударила им его по голове так сильно, как могла.

Лицо Крейна отвернулось налево, кровь из его носа брызнула на мебель.

Энн бросилась к задней двери, повернула замок, рывком открыла ее и попыталась выбежать. Однако колоссальный напор его тела ударил ее сзади, и она повалилась на пол веранды. Она лежала лицом вниз, с заломанными назад руками, за которые он ее схватил.

Болезненный спазм сдавил ей горло. Перед глазами запрыгали звездочки. Но Энн дергала ногами, брыкалась, стараясь высвободиться из-под него. Корчась и извиваясь, она смогла отыграть дюйм, освободила одну руку, хватаясь за первое, до чего дотянулась.

Ее пальцы схватили маленькую гипсовую фигурку, зеленую лягушку размером чуть больше ее кулака. На свободе оказалась и другая рука. Изогнувшись, Энн выползла из-под него.

В эту долю секунды она увидела его лицо и поняла, кто перед ней. Даже в приглушенном желтом свете фонарей задней веранды она увидела, что было не так. Его глаза стали холодными и пустыми, словно две монеты, а лицо больше не было привлекательным. Это было лицо монстра.

Она огрела его лягушкой по челюсти.

В ответ Крейн ударил ее по лицу, и ее сознание помутилось.

Он прижал ее к земле, положив колено на грудь, левой рукой схватил за горло, удушая. Правой рукой выудил что-то из кармана своего пиджака, это оказался маленький тюбик.

Клей.

Энн удвоила усилия, пиналась, царапалась, вертела головой из стороны в сторону, только бы не дать ему закапать его ей в глаза. Она выбила тюбик с клеем из его руки и услышала, как он приземлился поодаль от них где-то на полу веранды.

Его колено соскользнуло с ее груди. Своим коленом Энн ударила Крейна в пах. Он согнулся, и Энн выкатилась из-под него.

Она побежала и едва не упала со ступенек, приземлилась на газон и поползла. Если бы только удалось завернуть за угол дома… Если бы добежать до соседей… Если бы кто-нибудь подъехал…

— Чертова сука!

Эти слова, как горячая наждачная бумага, хватанули ее шею сзади, когда Крейн схватил ее и приложил головой об угол дома. Она попыталась закричать, но не смогла, звук выходил хриплым и был едва слышим. Он ударил ее в живот, и она согнулась пополам.

Где-то в темных уголках своего разума она понимала, что находится рядом с окном спальни отца. Если бы она только смогла издать звук… Если бы он услышал его и проснулся…

Но она не смогла, и он не проснулся.

А потом было уже слишком поздно.

Глава восемьдесят пятая

Томми стянул одеяло с головы и огляделся, не имея представления, где он. Чтобы забраться сюда, у него ушло не больше десяти минут, но он не знал, куда они отправились, выехав из своего квартала.

Он сменил свою пижаму на тренировочные штаны и свитер. А еще надел носки и фиолетовую шапку для сноуборда, которая осталась после зимних каникул в Аспене, потому что было холодно. И пока его родители спорили, он взял одеяло и пробрался вниз, а потом выскользнул из дома. Он забрался на заднее сиденье машины своего отца и устроился на полу, накрывшись с головой.

Прошло немного времени, как отец сел в машину и поехал.

Когда машина остановилась, Томми подождал и сосчитал до ста, пока отец выйдет из машины.

Машина была припаркована в переулке старой части города, где росло много деревьев. Было тихо и очень темно.

Томми не думал о том, что ему может стать страшно. Он не думал о том, что будет делать, когда отец выйдет из машины. Он не придумал ничего лучше, чем пойти за отцом. Томми не хотелось оставаться с матерью после очередной ссоры. Они с отцом были партнерами, приятелями, героями, когда они вместе. Они спасли мисс Наварре. Кто знает, на что они еще способны?

Только бы поскорее отец вернулся к машине.

И тут из-за зарослей олеандра, который при лунном свете, казалось, серебрился, неожиданно возникла темная фигура. Страх мгновенно поразил Томми, когда фигура направилась к машине. Высокая, зловещая, темная фигура, которая что-то несла… что-то крупное.

У Томми сердце ушло в пятки. Он нагнулся и натянул на голову темное одеяло, его глаза следили из укрытия, глядя на привидение, которое неумолимо приближалось. Он слышал, как его собственный пульс отдается в ушах, когда призрак оказался совсем рядом.

Как же он хотел, чтобы отец пришел сейчас. А что, если призрак решил украсть машину? Вместе с ним?!

Дверцы закрыты, напомнил он себе. Но вдруг Призрак напал на его отца и отнял ключи? Томми должен спасти положение. Но он же всего лишь ребенок, а дети не должны быть героями-одиночками.