Ведьмы Алистера (СИ) - Шатил Дарья

— Снять приворот? О нет, он необратим, — отрезала Кеторин и взмахнула рукой, отчего нити бесследно пропали, не оставив после себя ни малейшего свечения. — Хотя никто, вероятно, и не пытался его обратить — надобности не было. Вот и записей тоже нет.

Марта крутила бокал в руке, наблюдая за тем, как тусклый свет играет с вином. Она всегда была равнодушна к алкоголю — что он есть, что его нет. На школьных вечеринках, где её ровесники пили до потери пульса, Марта вполне уверенно чувствовала себя, цедя свою бутылку с колой, хотя её нельзя было назвать частым гостем на этих вечерах. Так что и теперь Марта уже ощущала, как алкоголь действует на неё, хотя она и выпила один-единственный бокал. Девушка отпила вина и решила наконец-таки спросить Кеторин о том, зачем пришла, пока ещё могла мыслить здраво.

— Кстати, об отсутствующих записях: что ты знаешь о передаче магических способностей?

— А зачем тебе это? — встрепенулась Кеторин и как-то странно посмотрела на Марту: то ли озадаченно, то ли испуганно.

— Просто ответь.

— Хочешь избавиться от своей силы? Глупая ты всё-таки девчонка. Ничего не выйдет!

— Почему? Записи потеряны? Неужели в твоих гримуарах нет какого-нибудь волшебного заклинания, чтобы передать силу? — не унималась Марта.

— В моих гримуарах ничего подобного точно нет. И это не заклинания, а обряды. Чрезвычайно тяжёлые обряды, провести которые в нынешних условиях не представляется возможным.

— Почему?

— Не будь дурочкой, я же сказала — магия вымирает.

— Я думала, ты имеешь в виду магические способности ведьм и колдунов.

— Не только. Магия вымирает в целом. Волшебные растения теряют свою силу, магические существа погибают. А гримуары… древние гримуары теперь не более чем старые книжки с картинками. Никто не знает, когда это началось. Некоторые ведьмы придерживаются мнения, что магия покидает наш мир постепенно, с момента его создания. Я же считаю, что у магии был источник, но в какой-то момент он закрылся, а мы расходуем жалкие крохи, оставшиеся нам. Оттого и каждое поколение ведьм слабее предыдущего: если, к примеру, моя прабабка ещё и могла попытаться провести обряд по переносу магических способностей и, возможно, это вышло бы вполне сносно, то я этого сделать уже не смогу.

— Но почему во мне есть эта сила? Ведь моя мама не могла колдовать так, как я! — недоумевала Марта.

— О, ну тут вывод напрашивается сам собой, ты так не думаешь? Скорее всего, твои родители — комплементалы, — Кеторин заговорщицки улыбнулась. — Именно их связь пробудила спящую магию твоей матери в тебе.

Марта застыла, как громом поражённая. Каждому ребёнку хочется идеализировать отношения своих родителей. Они неприкасаемы, они идеальны. Какими бы странными не были отношения Марты с отцом, она не могла даже вообразить какого-то другого мужчину рядом со своей матерью, так же как и с Алистером Рудбригом просто не могла быть никакая другая женщина. Никто, кроме Терры Грабс не мог быть женой этого мужчины. Сей факт просто незыблем в глазах Марты.

Но комплементалы? Люди, предназначенные друг другу судьбой? Истинная пара? Родственные души? Это просто в голове не укладывалось. Ведь Марта знала, знала, как никто другой — отношения её родителей не были идеальными. Они ссорились и мирились, искали пути обхода для курьёзных ситуаций, подстраивались друг под друга. А то Рождество, когда они разругались в пух и прах, и её добрая, милая мама надела отцу на голову кастрюлю с праздничным пуншем (слава богу, остывшим)? Неужели какая-нибудь женщина способна так поступить со своей истинной парой?

— А как же Мегги? — каким-то не своим надтреснутым голосом прошептала Марта. — Она же не ведьма. Она обычная маленькая девочка.

— Марта, — Кеторин с жалостью, от которой становилось тошно, посмотрела на неё. — Я в этом очень сомневаюсь. Вероятно, она просто ещё не пробудила свои силы. Но в союзе комплементалов не рождаются не способные колдовать, и ты — прямое тому доказательство.

Марте стало тяжело дышать. Воздух с хрипами вырывался из её лёгких. Мегги. Её маленькая Мегги. Ей было страшно представить сестрёнку на своём месте.

— Все ведьмы, в которых есть способности, рано или поздно пробуждают их. Мне было, кажется, восемь, когда магия во мне встрепенулась. Я тогда разозлилась на свою старшую сестру и, схватившись за один из маминых артефактов — уже и не помню, какой именно — сбила её с ног, отправив в полёт через всю комнату. Она ударилась об камин и сломала руку. Что насчёт тебя?

— В каком смысле?

Кеторин усмехнулась, глядя на растерянную Марту:

— Когда ты пробудила свою силу?

— Не знаю. Она была всегда.

— Так не бывает, — продолжала улыбаться Кеторин, недоверчиво поглядывая на Марту поверх бокала. — Колись! Я же тебе рассказала.

— Я правда не знаю. Эта магия… эта сила… я чувствовала её всегда, — уверяла Марта, ощущая, как в ней начинает зарождаться паника. Она не врала. Ей было страшно от того, как магический мир цепко затягивает её в свои путы.

— Странно, — протянула Кеторин, нахмурив идеально очерченные брови. — Может, ты просто не помнишь? Магия всегда дремлет до поры до времени, а затем пробуждается со всплеском сильных эмоций, чаще всего отрицательных. Страх. Обида. Злость. Моя пробудилась от злости. Может, ты чего-то испугалась, когда была совсем маленькой?

— Может быть, — ответила Марта едва ворочающимся языком. Во рту всё пересохло.

Девушка посмотрела на свой почти полный бокал. Настроения пить совсем не осталось, хотя нельзя было сказать, что оно было изначально. Всё, чего ей сейчас хотелось, это вернуться домой и обнять свою младшую сестрёнку, а затем, закутавшись в плед, сидеть на диване и смотреть с Мегги «Рапунцель», пока её не начнёт тошнить от этого треклятого мультика.

Марте просто хотелось вернуться в свою нормальную жизнь. Жизнь без Кеторин и тонкостей магического мира. Жизнь без Коула, запертого в гостевой спальне, готового умереть в любой момент и страстно желающего утащить с собой на тот свет ещё и Марту. Жизнь без магии.

========== Глава 20. Чарли ==========

— Боже, не могу поверить, что я действительно согласился на это, — причитал отец с пассажирского сиденья, пока Марта выруливала на арендованной машине с их улицы. — Просто в голове не укладывается. Чем я только думал?

— Ты думал о том, как сильно меня любишь! — мило улыбаясь, объяснила Мегги. — И что хочешь, чтобы я была счастлива. Папуля же всегда делает всё, чтобы мы были счастливы!

Алистер страдальчески вздохнул и уставился в окно. Марта подавила в себе злорадный смешок: против Мегги у него не было и шанса — она всегда вила из отца верёвки. Строгость и правильное воспитание? О нет. Все стены рушатся, стоит этой девочке лишь взмахнуть ресницами и состроить трогательную мордашку.

Марта прекрасно помнила, как пришла домой в полном раздрае и как на духу выдала Мегги всё, что рассказала ей Кеторин. И сделала она это прежде, чем её мозг успел включиться в диалог и осознать, насколько опрометчивым был этот поступок. Мегги не стала откладывать дело в долгий ящик и с горящим взглядом поспешила к отцу — рассказывать о том, что она, скорее всего, тоже ведьма. Причём пересказывала Мегги всё с такой рассудительностью, которой Марта никак не могла ожидать от маленькой девочки, ещё даже не подростка.

И как посмотрел на сестру отец в тот момент? С огромным разочарованием. Будто Мегги его предала, да ещё и нож вогнала в спину по самую рукоять. Да, именно таким был взгляд Алистера, в то время как на его губах играла лёгкая полуулыбка. Марте стоило только вспомнить это выражение лица отца — и по спине бежали мурашки. Удивительно, что в тот момент он ничего не сказал, старательно разыгрывая интерес. Как не сказал ничего и после — даже тогда, когда Мегги уговаривала его разрешить заниматься с Кеторин, которая, кстати, ничего не знала об этом желании сестры Марты. Но Мегги это мало волновало. В её представлении Кеторин просто не могла отказаться от такой усердной ученицы.