Россия за Сталина! 60 лет без Вождя - Сергей Кремлев

Мол, «запрет породил множество житейских драм, схожих с той, что показана в знаменитой пьесе Л. Зорина «Варшавская мелодия»…»

Множество – это сколько?

Думаю, что реально это «множество» исчислялось не более чем десятками случаев.

Ну – сотней-другой, но это – вряд ли!

Ведь любовь, достойная пера хотя бы Леонида Зорина (о Шекспире я уж молчу!), – явление нечастое. А браки по расчету или просто ветер в голове – это не в счет.

Главное же, никто из осуждающих Сталина не задается, похоже, вопросом – а сколько житейских драм принятие такого закона предотвратило ?

А вопрос этот, что называется, по существу.

После смерти Сталина закон о браках отменили одним из первых… Но кто воспользовался его отменой – юные колхозницы или работницы? Молодые инженеры или ученые? Офицеры-пограничники на дальних рубежах Родины?

Нет, как запрет, так и его отмена были реально значимы лишь для двух категорий советских граждан, а точнее – почти исключительно гражданок (и почти исключительно – москвичек).

Одна категория – это писаные русские красавицы того сорта, о которых писал еще Лермонтов, констатируя полное единство в них души и тела, ибо их прекрасное тело и есть их бессмертная душа.

Вторая категория – тоже далеко не дурнушки из семей новой советской «элиты», чаще всего – чиновной.

Причем выскакивали эти красавицы и умницы отнюдь не за рабочих парней из Пекина или Праги, а за…

Ну, вспомним хотя бы, за кого вышла замуж, еще до Указа 1948 года, красивая москвичка, студентка Московского полиграфического института Евгения Пестрецова?

Она вышла за Роберта Такера, будущего профессора из Гарварда, а в конце 40-х – начале 50-х годов – руководителя небольшого, как он писал, переводческого бюро, состоявшего в основном из членов американского, английского и канадского посольств.

Тот есть юная советская гражданка Пестрецова стала в Москве женой – чего уж тут темнить! – американского политического разведчика.

А за кого вышла замуж похожая на сказочную Аленушку советская гражданка Лидия Лесина, о которой повествует нам публикация в упомянутых выше «Аргументах недел i »?

Родившись в 1927 году в городе Кондрово в семье механика бумажной фабрики, она приехала в Москву не для того, чтобы учиться в МГУ, но для того, чтобы «поступить прислугой во французское, а затем – в итальянское посольство». А в декабре 1946 года «расписалась» в одном из московских ЗАГСов с… Альваро Крус Лопес де Эредия – сыном посла Республики Чили в СССР.

Москвичка Тамара Вегер, дочь столичного функционера, стала женой всего-то, казалось бы, студента… Но, во-первых, студента Академии внешних сношений (Дипломатической академии) Жарко Броз, а во-вторых – сына Иосипа Броз Тито, главы Югославии.

Конечно, «подцепить» иностранца было для кого-то очень удачной возможностью уйти от всех проблем послевоенной советской жизни, не очень-то богатой даже в Москве. Связи с заграницей после войны расширялись, и для меркантильных расчетов определенного круга советских граждан (ок) открывались соблазнительные возможности. Но у мотыльков, летящих на яркий свет лампы, вполне определенная судьба.

Сталинский закон о запрете браков с иностранцами с «общечеловеческой» точки зрения и вне контекста времени выглядит, надо признать, мрачновато. А в конкретной исторической ситуации он уберег от драм, а то и трагедий, намного больше судеб, чем разбил .

Да и разбил ли?

Пьеса Зорина, написанная на волне «разоблачения культа личности», была, конечно же, конъюнктурной. Она «давила на психику» вполне заказным образом: вот, мол, каким был ваш «лучший друг детей и физкультурников»!

А в действительности Сталин, как я догадываюсь, с одной стороны, обрубал для советских «элитных» детишек соблазнительный канал приобщиться к «изячной» жизни, а с другой стороны, устранял возможные разведывательные подходы к тем советским мужчинам, которые работали за рубежом и по самой сути службы или работы были приобщены ко многим государственным секретам.

Нет, объективный и историчный взгляд никак не позволяет сделать из позднего Сталина этакого капризного самодура, даже если смотреть на него через призму «закона о браках».

При этом Сталин до конца своей не Богом, а людьми оборванной жизни сохранял трезвость и ясность мысли.

Конечно, он к началу 50-х годов очень устал. Тех психофизиологических нагрузок, которые вынес и перенес Сталин, начиная с сорокалетнего возраста до своего семидесятилетия, не выносил и не переносил ни до него, ни после него ни один человек в мире. С начала 50-х годов Сталин намного меньше работал и намного дольше отдыхал на юге, хотя и там он не сибаритствовал.

Но ясность мысли Сталин сохранил, и все россказни о том, что он якобы под конец жизни был разбит инсультами, разбиваются даже не скрываемыми архивными документами, а хотя бы блестящей, новаторской, гениальной и не освоенной человечеством по сей день его последней работой 1952 года – «Экономические проблемы социализма в СССР».

Отмечу – не цитируя – также выступление Сталина на заседании бюро Президиума ЦК КПСС 27 октября 1952 года… Оно полно железной сталинской логики и четкости.

Нет, хотя бы часть его не привести нельзя!

«Американцы… клевещут на нас, стараются развенчать нас. Мы должны разоблачать их. Надо знакомить людей с идеологией врагов (выделение жирным курсивом в тексте мое. – С.К .), критиковать эту идеологию, и это будет вооружать наши кадры…

Американцы хотят все подчинить себе. Но Америку ни в одной столице не уважают.

Надо… расширять кругозор наших людей, шире брать горизонт, мы – мировая держава… У нас боятся писать по вопросам внешней политики, ждут, когда сверху укажут.

Нужны популярные брошюры на разные темы. Вот в старое время… с брошюры начинали свое политэкономическое образование многие рабочие. Нам теперь нужны брошюры посерьезнее, но такие популярные брошюры нужны…»

После убийства Сталина и Берии основная «борьба» с идеологией врага свелась к «глушилкам» западных радиоголосов… Брошюры одно время издавались, но интересными были лишь те, которые относились к вопросам науки и техники…

Между прочим, 27 октября 1927 года Сталин сказал и о сельском хозяйстве:

«Плохо идут дела в сельском хозяйстве. Партийные работники не знают истории сельского хозяйства в Европе, не знают, как ведется животноводство в США. Только бумаги подписывают и этим губят дело…»

А 1 ноября 1952 года зоотехник Н.И. Холодов из Орехово-Зуевского района Московской области (где 1-м секретарем обкома был по совместительству 1-й секретарь Московского горкома КПСС Хрущев) направил Сталину письмо, которое уже 5 ноября лежало на столе у Сталина.

Письмо Холодова можно назвать и беспощадной, точной информационно-аналитической запиской, и своего рода практическим манифестом. Холодов не только констатировал, но и предлагал.

3 декабря 1952 года Бюро Президиума ЦК поручило Хрущеву рассмотреть факты, приводимые в письме Холодова, к делу были подключены Микоян, министр сельского хозяйства СССР Бенедиктов, секретарь ЦК и министр заготовок СССР Пономаренко, министр совхозов СССР Скворцов, позднее – Маленков и Берия…

Смерть Сталина смяла проблему, смерть Берии окончательно подмяла ее не под сукно даже, а под, пардон, хрущевскую задницу. Вместо подъема сельского хозяйства Центральной России хрущевцы ринулись в авантюру целины.

Последнее же задокументированное свидетельство интеллектуальной и государственной полноценности позднего Сталина – запись его сорокаминутной беседы с послом Аргентины Леопольдо Браво 7 февраля 1953 года – за три недели до отравления.

Приведу уж фрагмент и из нее:

« Браво , оговорившись, что его последующее заявление будет неофициальным, сообщает, что несколько лет назад Англия ела аргентинское мясо бесплатно, так как мясохладобойни, железные дороги и флот принадлежали Англии, и что Аргентине даже приходилось доплачивать за экспортируемое в Англию мясо.

Сталин спрашивает: будет ли так продолжаться в дальнейшем?

Браво отвечает, что дальше этого не будет, так как в настоящее время железные дороги, мясохладобойни и порты принадлежат государству, однако указывает, что Аргентина испытывает нехватку вагонов и железнодорожного оборудования.

Сталин говорит, что у нас найдутся и вагоны, и машины для Аргентины…»

Спрашивается – нужен был такой лидер, на которого с надеждой начинали смотреть даже в Буэнос-Айресе, той же Англии? Сегодня Сталин даст Аргентине вагоны, а завтра, смотришь, даст и танки с реактивными истребителями…

И что уж говорить о Северной Америке, считавшей Южную Америку своим «задним двором»?