Хождение за три неба - Олег Языков

— Шарик, внешний звук! Свет, больше света!

По барабанным перепонкам ударил неприятный гул штормового ветра. В свете направленного вперед луча стало видно обрывающуюся вниз скалу и черную поверхность планеты. Да-а… не курорт, однозначно… Тоскливое местечко.

— Шарик, вниз, на поверхность. Медленно. Да, состав атмосферы проверил?

— Несущественные отличия от земной. Угрозы для жизни нет, — перебил меня голос «Скафа». — Следует помнить, что все станции размещены на планетах, позволяющих находиться на них без защитного снаряжения.

Эк, как он мне щелбан врезал! Аж звон пошел! А я и не сообразил. Плохо, Афанасий, плохо…

— Спасибо, «Скаф»! Ты настоящий научный консультант. Шарик, что замер? Вниз давай.

Шарик что-то пискнул, дернулся вниз и… исчез! Я, как сидел, так и грохнулся задницей на скалу. Грохнулся, крутанулся и покатился вниз. В почти полной темноте я ничего не видел. Взмахнул руками в попытке за что-нибудь зацепиться, но руки ухватили лишь воздух. Я даже испугаться не успел. А потом меня что-то подхватило, и на черную землю дикой планеты я прилег довольно аккуратно. Носом вниз.

Я горжусь собой! Сознания я не потерял. Просто не успел, так быстро все произошло. Раз — и я лежу носом в э-э… траве? Темно-синяя трава — это впечатляет! А почему я вижу? Было же темно?

Я осторожно повернул голову. Надо мной растекся низкий полог. Он едва светился, но на ограниченном пологом пятачке света хватало. Шума ветра, кстати, слышно не было.

— Шарик, «Скаф», что произошло?

— Транспортный шар, выйдя из прямой видимости туннеля, потерял энергетическую поддержку от трассы и распался.

— Как распался? Шарик исчез? А как тогда мы… — я просто заставил себя сжать зубы и прекратить молотить чушь. — А как же ты смог меня подхватить и защитить?

— Транспортный шар и я — несравнимые по сложности и эффективности устройства. У меня более широкая и гибкая шкала настроек. Я успел зацепиться за местное гравитационное поле. Кстати, на этой планете, такая странная мешанина полей! Интересно будет разобраться.

— Потом разберемся, а теперь — анализ ситуации и доклад!

— Если вы попытаетесь подняться, то мне будет проще и удобнее сделать это! — Вежливо, но с издевкой, ответил мой хранитель. А может, мне просто показалось это. Нервы-то порядком взвинчены.

Я спокойно встал на колени, прислушался к себе, покрутил шеей, похлопал по рукам и ногам. Вроде все в порядке. Встал, не знаю для чего охлопал свой защитный костюм пожарного, покрытый металлической фольгой. Потом доложил «Скафу» о своей профпригодности. Противный скафандр не стал надуваться сферой. Он просто поднял меня к входу на платформу. А дальше по изгибающемуся ходу я уж прошел сам. В центре пустой платформы спокойно висел Шарик. Ни поджатого хвостика, ни особой вины на его морде я не заметил.

— Та-а-к, ну и кто мне объяснит, что это было?

Глава 2

— Вот так я и кувыркнулся вниз по склону… Хорош ржать! Смешно вам. А я чуть квадратного ежа там не родил. Раз — я лежу мордой в землю, вокруг полная темнота, ветер свищет, Шарика нет, до входа в пещеру восемь метров почти вертикальной стены. Полный ассортимент!

— Ну, дальше давай, дальше! — Петрович с Костей так и не смогли полностью согнать с лиц улыбки. А чего бояться? Вот он, я, — сижу перед ними, рассказываю. Только дед разом построжел, напрягся и смотрел на меня с явным неодобрением. Как на мальца какого, честное слово.

— А чего дальше? Загрузился в свой Шарик и прибыл на базу. Вот и все.

— Так, Афанасий, не гони! Это еще не все. Анализ твоей эскапады показывает, что одиночные выходы надо прекращать. Теперь будем ходить только в группе, ясно?

— Ясно-то оно, конечно, ясно, Константин. Но это пока только благое пожелание. Если бы мы там были втроем, а Шарик бы не восстановился, то пропали бы без вести все трое… Намного это лучше будет?

— Лучше не лучше, а Костя абсолютно прав, внука. Не в игрушки играем. У нас, считай, боевой выход. Надо идти группой…

— Э-э, дед! Постой, постой! Ты что это множественным числом играешь? «У нас… Идти группой…» — уж не себя ли ты в эту группу включил, а? Перебьешься! Ты свое уже давным-давно отходил, понял? Тебе восемьдесят два года, дед. Не забывай об этом.

— Цыть, внук! Не повышай голос на старшего в роду. Я по своему физическому состоянию соответствую пятидесятилетнему человеку. Не беспокойся — проверил уже… И на беговой дорожке, и на тренажерах и… да что там темнить — и в койке проверил, вот! Здоровье, стало быть, позволяет. А опыт… Костя, что скажешь про опыт?

— Да что скажу, товарищ полковник? Скажу, что вашу пробежку по вьетнамским джунглям мы на курсах изучали. Эффективно вы тогда сработали! И без потерь, что самое важное. Расскажете, может, подробнее как-нибудь? С деталями всякими интересными?

— Как-нибудь расскажу… Понял, внука, что твой дед может?

— Ты, дед, в этих делах мне не указ. В пещеру с газом ты не пойдешь. Никто из вас не пойдет. Я все сделаю сам. Тихо! Да поймите вы, нельзя вам туда! Нет у вас ни защиты, ни власти над шаром. Я сам перенесу ребят на новую платформу. А вот хоронить их мы будем вместе…

Никаких защитных костюмов я надевать не стал. Только дыхательный аппарат замкнутого цикла. Работать ведь буду под силовым полем. Выходить из Шарика было страшновато, но и сидеть в нем бесконечно нельзя. Я вздохнул.

— Шарик, еще раз даю вводную. Накрываешь тела силовым куполом. Потом вытесняешь из купола газ. Я компактно укладываю тела и груз, а ты нас мигом переносишь на новую площадку. Все ясно? Тогда начали…

Я вышел из шара. «Скаф» держал вокруг меня невидимый силовой кокон. Шарик медленно подплыл к погибшей группе и растекся тончайшей пленкой поверх тел и мешков. Потом также неспешно стал расти купол. Наконец, Шарик доложил, что газа под куполом нет. Я подошел и, прилагая довольно заметное усилие, протиснулся внутрь.

Костяков я не боялся. Все же сын археолога. Сколько раз я с отцом по раскопкам мотался. Да еще два полевых сезона археологической практики в институте. Грешно, конечно, говорить, но иногда мы и выпивали прямо в раскопе. А что? Там прохладно от земли, тенёк уже после обеда. Так вот, помню, пили мы с напарником какое-то мерзкое плодово-выгодное винище, закусывая горячей от солнца помидоркой. А помидорку эту, откусив от нее кусок, клали в глазницу черепа… Чистый он был, две тысячи лет ведь прошло. Хвалиться этим, конечно, нельзя, но — так и было.

Пока я вспоминал свою археологическую практику, руки занимались делом. Расстелили один мешок, расстегнули молнию… Положить поближе к костяку, плавненько его перетянуть… руку на место… Заправить конечности, пошла молния… Я взглянул в глазницы черепа, вздохнул и резко задернул застежку молнии. Один готов. Потом был второй и третий. Потом я стащил десантные мешки и ранцы спецназовцев.