Хрустальный грот - Мэри Стюарт

Вот оно! Серая скала, расколотая молодым дубком. По другую ее сторону прошли короли, направляющиеся к Королевской Башне. Серая скала у тропы, расколотая молодым дубком. И от нее — прямо через лес, вверх по склону — летел мерлин.

Я опустил руки и повернулся. Быстро темнело, небо было покрыто серыми тучами. Лесистые склоны внизу уже тонули во тьме. За спиной Вортигерна вздымалась масса облаков, окаймленная желтым, и узкий луч туманного света падал на далекие черные горы.

Люди выглядели темными силуэтами, их плащи развевались на сыром ветру. Пламя факелов рвалось и чадило.

Я медленно сошел со своего наблюдательного пункта. Оказавшись в центре башни, я остановился так, чтобы королю было меня видно, и вытянул руки ладонями вниз, как ясновидец, ищущий то, что лежит под землей. Я услышал, как по толпе пробежал шепоток, как презрительно фыркнул Мауган. Опустив руки, я подошел к ним.

— Ну?

Голос короля звучал резко и вызывающе. Он ерзал в седле.

Я не обратил на него внимания. Медленно прошел мимо мула и сквозь толпу, так, словно вокруг никого не было. Руки я держал по швам, а глаза — устремленными в землю. И видел, как они переминались с ноги на ногу в нерешительности, потом расступались, давая мне пройти.

Я пошел назад вдоль гребня, стараясь идти ровно и с достоинством — а это было не так-то просто на неровной и скользкой почве. Стражники даже не попытались остановить меня. Проходя мимо одного из факельщиков, я поднял руку, и он без единого слова последовал за мной.

Тропа, проложенная рабочими и мулами, была новой, но, как я и надеялся, она шла вдоль старой оленьей тропы, по которой поднимались тогда короли.

На полпути вниз я увидел скалу. Ошибки быть не могло. В расселине, у корней дуба, росли молодые папоротники, и под прошлогодними галлами уже набухали молодые почки.

Я, ни на миг не задумавшись, свернул с тропы и направился в чащу.

Кустарник был куда гуще, чем тогда, и, несомненно, здесь никто не ходил уже много лет, должно быть с того самого дня, как тут пробирались мы с Кердиком.

Но я помнил дорогу так отчетливо, словно сейчас был все тот же зимний полдень. Я шел быстро и даже там, где кусты были мне по плечо, старался проходить ровным шагом, не обращая внимания на ветки, раздвигая их грудью, словно воду.

На следующий день я обнаружил, что мне пришлось заплатить за свой статус волшебника множеством царапин и ссадин, не считая изодранной одежды, но, несомненно, накануне это произвело впечатление.

Я помню, как один раз, когда мой плащ за что-то зацепился, факельщик метнулся вперед, словно какой-нибудь раб, поспешно отцепил его и понес за мной.

Вот и кустарник на склоне лощины. Сверху нападало много новых камней. Они лежали меж стволов терновника, словно морская пена, запутавшаяся в водорослях, оставшихся на берегу после отлива.

Над лощиной теснились кусты: голые заросли бузины, жимолость, похожая на пряди волос, колючие плети ежевики, омела, поблескивающая в свете факелов. Я остановился.

Мул, цокая копытами по камням, подошел и остановился у меня за плечом. Голос короля произнес:

— Что это такое? Куда ты нас ведешь? Я говорю тебе, Мерлин: твое время на исходе! Если тебе нечего показать…

— Мне есть что показать вам! — Я произнес это громко, так, что все, кто столпился за спиной короля, могли меня слышать. — Я покажу тебе, король Вортигерн, и всем, у кого хватит мужества последовать за мной, волшебного зверя, что лежит под твоей крепостью и гложет ее основание. Дайте мне факел!

Факельщик передал его мне. Я даже не обернулся, чтобы взглянуть, кто последует за мной, и нырнул в чащу кустарника, раздвинув ветви, скрывавшие вход в штольню.

Вход был по-прежнему открыт и надежно укреплен: квадратная дыра и сухая штольня, ведущая в сердце холма.

Теперь мне пришлось пригнуться. Я наклонился и вошел, держа перед собой факел.

Пещера запомнилась мне огромной, и я оживал, что это окажется всего лишь детским впечатлением.

Но она была даже больше. Ее черная пустота удваивалась большим зеркалом воды, которая теперь покрывала почти весь пол, — лишь у выхода из штольни оставалась сухая полоска камня, шагов шесть в ширину.

Выступающие ребра скалы спускались к воде, навстречу своему отражению, и уходили наверх, во тьму. Откуда-то из глубины пещеры слышался шум льющейся воды, но поверхность озера была абсолютно ровной.

Раньше с потолка падали капли, оставляя на воде расходящиеся круги, теперь же все стены были одеты тонким сверкающим покрывалом влаги, которая бесшумно струилась вниз, в озеро.

Я подошел к самой воде и поднял факел повыше.

Слабый свет пламени раздвинул густую тьму, почти осязаемую, темнее самой черной ночной мглы, когда мрак накрывает все плотным звериным мехом и давит, словно слишком толстое одеяло. Мириады вспышек света разбежались по сочащимся водой стенам. Воздух был неподвижным, холодным и звенел эхом, словно птичье пение в чаще леса.

Я слышал, как позади меня из штольни выбираются другие. Я быстро соображал.

Можно просто объяснить им все как есть. Взять факел, пробраться в глубь пещеры и показать места, где потолок проседает под тяжестью возводимых стен. Но услышат ли они меня? К тому же, как они говорят, у них нет времени. Враг у ворот. Вортигерну сейчас нужны не здравые рассуждения строителя. Ему нужна магия, волшебство — что угодно, сулящее выход, безопасность, что-то, что может вернуть преданность вассалов.

Он, быть может, и поверит разумным доводам, но не может позволить себе прислушиваться к ним. Скорее всего, он убьет меня, а может, попытается укрепить основание, воспользовавшись моими советами. Иначе у него просто рабочие разбегутся.

Люди выползали из черного устья штольни, как пчелы из улья.

Появились новые факелы, и тьма отступила еще дальше. Площадка заполнилась яркими плащами, блеском оружия, сверканием украшений.

Люди озирались вокруг с благоговейным страхом. Пар от дыхания поднимался клубами в холодном воздухе.

Слышался шорох и перешептывание, как в храме. Вслух никто не разговаривал.

Я поднял руку и махнул королю.

Он подошел и встал рядом со мной у кромки воды. Я указал вниз. Под поверхностью слабо блестело нечто — должно быть, скала, — напоминающее дракона. Я заговорил — медленно, словно пробуя воздух на вкус.

В тишине мои слова падали звонко и размеренно, словно капли на камень.

— Король Вортигерн! Вот волшебная тварь, что лежит под крепостью. Поэтому стены рушатся прежде, чем их успевают построить. Кто из твоих предсказателей смог показать тебе то, что ныне показываю я?