Стрекоза для покойника (СИ) - Лесса Каури

— Насколько я понял из ее объяснений, стрекоза — мощный магический артефакт, обладающий уникальными способностями. Она думала, что о его назначении никому не известно, и ошиблась. Ошибка оказалась роковой. На прощании в «Черной кошке» я снял брошь с тела — Эмма наложила на нее заклятие, позволяющее мне сделать это незаметно для других… Но, отец, ты сориентировался мгновенно, принявшись выявлять тех, кто находился рядом с гробом в момент исчезновения броши, поэтому мне надо было избавиться от нее на какое-то время…

— И ты подкинул ее Луке? — мрачно уточнил Борис Сергеевич.

— И я подкинул ее тебе, — Яр виновато посмотрел Луке в глаза, — так что она должна быть у тебя.

Луке показалось, что у нее остановилось сердце. Во всяком случае, она перестала его слышать.

— Подожди, — Гаранин-старший вломился в ответную тишину, как мамонт в лесную чащу, — подобный артефакт настолько силен, что его возможно скрыть заклинанием лишь на очень короткое время! Видящие в клубе должны были почуять его буквально через несколько минут!

— Эмма знала способ, — ответил Яр, не отводя от Луки взгляда, — стрекозу следовало сразу же положить в мешочек из шкуры василиска, что я и сделал. А мешочек подложил Луке в карман, когда столкнулся с ней в толпе.

Лука их не слушала. Вспоминала, как после прощания, на котором Найджел опоил ее приворотным зельем, Гаранин настоял на том, чтобы отвезти ее к себе, в дом на болотах. Значит, он обыскивал ее, пока она спала? Беспомощную? А потом говорил с ней, как ни в чем не бывало? Поил кофе? Искал встреч? Старался быть рядом? Целовал ее? И все для того, чтобы понять, куда делась стрекоза, которой у Луки никогда и не было?!

Очень осторожно она освободилась от его рук. Шагнула назад. И со всего размаха залепила ему пощечину. И еще одну. И еще… И, схватившись за горло, которое так и не отпускал спазм, отступала назад до тех пор, пока спиной не уперлась в камень.

Яр не шевельнулся. Даже не попытался уйти от града ударов, хотя со своей реакцией мог бы просто увернуться. Лишь закрыл глаза, скрывая лихорадочный блеск не по-человечески суженных зрачков.

— Ты… ты… — попыталась сказать Лука, но махнула рукой — не приходило в голову ничего из ругательных прозвищ, боль выдавливала мысли. — У меня нет стрекозы, ты же обыскивал меня и не нашел ее! Да? Отвечай — да?

— Да, — коротко ответил Гаранин-младший и чуть повел головой, словно вот только сейчас ощутил пощечины.

— Тогда ты знаешь, что у меня ее нет!

— А где она? — подал голос Борис Сергеевич. — Лука, я не склонен оправдывать Яра, но могу сказать — Эмма всегда точно знала, что делала! И если это был единственный способ вывести на чистую воду того, кто все эти годы покушался на нее, стоял за поджогом дома, гибелью родных и друзей, значит — так оно и есть! Думаю, она не учла только одного — степени необходимости стрекозы для убийцы! Видимо, крайней степени, раз он решился на устранение всех, кто мог приложить руку к похищению.

Лука привалилась затылком к холодному камню — какое облегчение ощущать его стылый бок, когда в сознании и сердце бушует пожар! Яр… Его взгляды, слова и прикосновения… не ради нее, Луки! Ради какого-то чертового артефакта!

— Лука, это неправда, — тихо проговорил Яр, — все, что ты надумаешь себе — неправда. Ты нужна мне и без стрекозы… Ты просто нужна мне!

Муня поднялась, проходя мимо Гаранина, толкнула его плечом, бросила:

— Молчи уж… Потом попробуешь оправдаться!

Подошла к Луке и молча обняла ее. Лука хотела бы заплакать, но не могла. В сердце словно осиновый кол всадили. Он предал ее! Предал, как та женщина, что выкинула младенца на помойку у деревни Лукерьино. Предал, как мама, холодно сказавшая ей: «Здесь ничего твоего нет!» Предал…

— «Потом» может и не быть, если мы не попробуем выбраться отсюда. Яр, если я тебя подкину — выпрыгнешь? — сказал Борис Сергеевич.

Сын вздрогнул, будто очнулся ото сна, посмотрел наверх.

— Слишком высоко, отец, но ты прав — надо попытаться. Только давай я…

— Ты легче меня и не ранен, поэтому прыгнешь выше — не дослушав, оборвал тот и тяжело поднялся, держась за стену.

Наклонившись, оперся руками о согнутые колени.

— Давай, не теряй времени. Комбинация «стенка на стенку», помнишь?

— Помню, — кивнул Яр. Бросил взгляд на Луку и, отвернувшись, отошел в дальний конец ямы — для разбега.

Луке было все равно. Уткнувшись в Мунино плечо, она вдыхала ее запах, какой-то очень родной! Как жаль, что мама… Валентина Игоревна, не родила еще одну девочку. Была бы у нее сестра. И еще неожиданно подумалось о том, что Алусе никак нельзя умирать. Ведь у нее, Луки, с Яром все кончено, а если уйдет и сестра — он останется совсем один. И что тогда с ним будет?

За ее спиной послышался мягкий топот, как будто разбегался большой кот, свист воздуха, звук падения.

— Живой? — буднично поинтересовался Гаранин-старший. — Под другим углом от стены отталкивайся… Позабыл, чему я тебя учил?

Лука подняла голову. Яр стрелой пролетел мимо, будто хищник запрыгнул на спину отцу. Тот мощно разогнулся, прибавляя сыну инерции. Гаранин-младший прыгнул на противоположную стену, оттолкнулся от нее всеми конечностями и…

Он не достал до края ямы совсем чуть-чуть. И снова рухнул бы вниз, если бы не крепкая мужская рука, перехватившая его за запястье.

— Ох, ты ж е-мое, — раздался знакомый голос, — гражданин Ярослав Гаранин, весите вы, однако, как крупный представитель семейства парнокопытных!

Над краем показалось покрытое бисеринками пота лицо Мефодия Арефьева. Гаранин, стиснув зубы, уперся рифлеными подошвами ботинок в каменную стену, помогая капитану. С его помощью ведьмаку удалось лечь грудью на край и выползти.

— Что-то вы долго, товарищ капитан, — отдышавшись, заметил Яр — удивленным он не выглядел. — Я как жучок заметил, все ждал, когда вы появитесь, а вы и не торопились!

— Мне нужно было убедиться, что я помогу именно тем, кому следует, — заглядывая в яму и щурясь от темноты, сообщил Арефьев. — Поэтому я с интересом выслушал прения сторон.

— Убедились? — холодно уточнил Гаранин-старший снизу. — Тогда помогите выбраться. Не знал, что у вашего ведомства на вооружении такая мощная прослушка…

Капитан поморщился, как от зубной боли.

— Нет у нашего ведомства такой прослушки, мы не ФСБ. Обыкновенный жучок в куртке гражданки Должиковой и ментовская удача, позволившая пробраться в особняк незамеченным. Я вас отсюда вытащу, тем более что сюда уже едут мои товарищи, но взамен вы мне расскажете, видел ли я то, что видел, или оно мне почудилось.