Пробужденный любовник - Дж. Уорд

Он поднял Бэллу, извивавшуюся от боли, на руки и перенес на кровать. Она была великолепна среди разбросанных подушек: щеки пылали, губы были раскрыты, кожа сияла от жажды. Но она так страдала…

— Шш… Тише, — прошептал он, ложась на кровать. На нее.

От соприкосновения их тел она застонала, снова укусив нижнюю губу. На этот раз, наклонившись, он слизнул свежую кровь с ее рта. Ее вкус, электрическое покалывание на языке, возбудили его. Испугали его. Напомнили ему, чем он питался в последние сто лет.

С проклятьем он выбросил из головы свое гребаное прошлое и сосредоточился на Бэлле. Ее ноги извивались под ним, и ему пришлось приложить силу, что развести их шире, придерживая коленями. Она содрогнулась, когда он прикоснулся к ее плоти, горевшей огнем, влажной, припухшей. Она закричала, и охвативший ее оргазм слега ослабил напряжение в теле, ее ноги и руки расслабились, дыхание стало не таким отрывистым.

Может быть, это будет даже проще, чем он думал. Может быть, Вишес ошибся, полагая, что мужчина должен быть внутри нее. В таком случае, он просто сможет ласкать ее раз за разом, доводя до оргазма. Черт, да он был бы счастлив делать это весь день напролет. Их первый раз продлился недостаточно долго.

Он посмотрел на свою одежду. Вероятно, следовало бы надеть ее…

Сила новой волны, выпущенной ее телом, была так велика, что откинула его назад — словно невидимая рука толкнула его в грудь. Она закричала от боли. Когда буря чуть стихла, он упал на нее. По-видимому, оргазм только ухудшил ситуацию, и она начала всхлипывать так сильно, что даже слезы прекратили литься из глаз. Она извивалась под ним, тело сотрясали спазмы, из горла вырывались сухие хрипы.

— Лежи тихо, налла, — яростно прошептал она. — Дай мне ввести его в тебя.

Но она едва ли слышала его. Ему пришлось с силой удерживать ее на месте, надавив рукой на предплечье и подвинув ее ногу в сторону и вверх. Он попытался войти в нее, двигая бедрами, но никак не мог достичь нужного угла. Даже прижатая к матрасу его силой и весом, она умудрялась шевелиться.

Крепко выругавшись, Зед взял его в руку. Он направил ублюдка в ее естество и с силой проник в нее, соединяя их тела. Оба вскрикнули.

А потом он опустил голову, полностью утонув в ощущении ее тугой влажной плоти. Тело взяло верх над разумом, бедра задвигались словно поршни: изнурительный резкий ритм создавала напряжение в мошонке и отдавался жаром в паху.

О, Боже… Разрядка приближалась. Как в тот раз, в ванной, когда она обхватила его рукой. Но горячее. Безумнее. Разрушая всякие границы.

— О, Господи! — Выкрикнул он.

Их тела бились друг о друга, он почти ослеп, пот катился градом, в связующий аромат адским шумом врывался в его мозг. А потом она простонала его имя и выгнулась под ним. Сокращения ее внутренней плоти сжимали его, спазмами усиливая наслаждение… О, черт. Боже, нет…

Рефлекторно он попытался выйти из нее, но оргазм накатил на него сзади, простреливая позвоночник, вонзаясь в спину в тот момент, когда он почувствовал, как пуля его разрядки врывается в ее тело. И чертова штука никак не останавливалась. Он кончал мощными волнами, разливаясь в ней, наполняя ее. Даже понимая, что все это попадает внутрь нее, он не мог остановить взрывы, сотрясавшие его тело.

Когда последняя дрожь утихла, он поднял голову. Глаза Бэллы были закрыты, дыхание успокоилось, тени, лежавшие на лице, исчезли.

Ее руки пробежали по его ребрам, коснулись плеч, и, вздохнув, она повернула голову, уткнувшись в его бицепс. Тишина в комнате, в ее теле потрясала. Потрясал также и тот факт, что он кончил лишь потому, что она дала ему возможность почувствовать себя хорошо…

Хорошо? Нет, и близко не валялось. Она заставила его почувствовать себя… живым. Пробужденным.

Зед прикоснулся к ее волосам, разглаживая их по белоснежной подушке. Не было никакой боли. Только удовольствие… Чудо.

Но вдруг он почувствовал влагу в месте соединения их тел.

Его передернуло от мысли о том, что он сделал с ней, и он не смог побороть желание вымыть ее после этого. Он встал и направился в ванную, где нашел мочалку. Но вернувшись к постели, увидел, что она снова начала извиваться — жажда пробуждалась опять. Он взглянул на себя вниз, наблюдая за тем, как та штуковина у него в паху набухает и растет в ответ на женский зов.

— Зейдист… — Простонала она. — Оно… вернулось.

Он отложил мочалку и снова лег поверх нее, но прежде, чем войти в ее тело, он посмотрел в остекленевшие глаза — и почувствовал, как в нем просыпается совесть. Насколько отвратительна была его жажда в ней, когда последствия были такими мерзкими? Боже правый, он кончил в нее, и эта дрянь осталась на самых прекрасных частях ее тела, на ее гладкой коже, на бедрах….

— Я могу ввести тебе лекарство, — сказал он. — Ты не будешь чувствовать боли, и тебе не придется терпеть меня внутри. Я могу помочь тебе, не причинив вреда.

Он смотрел на нее в ожидании ответа, пойманный в ловушку природой и реальностью.

Глава 31

Стянув с себя пальто и устроившись в приемной врача, Бутч почувствовал, что сходит с ума.

Ночь только наступила, и здесь вот-вот должны были появиться пациенты-вампиры. Ему нужно было лишь немного побыть в одиночестве. По крайней мере, до тех пор, пока он не соберется с силами.

Дело было в том, что эта маленькая миленькая клиника располагалась под особняком Хэйверса. Это означало, что сейчас, в этот самый момент, Бутч находился в одном здании с сестрой врача. Ага… Они с Мариссой, женщиной-вампиршей, которую он хотел большего всего в жизни, были под одной крышей.

Боже, одержимость ею стала новым ужасным кошмаром. Он никогда не чувствовал подобного помешательства, и врагу бы его не пожелал. Оно стало настоящей занозой в заднице. И в сердце.

Тогда в сентябре, когда он приходил к ней, а она выставила его, не потрудившись даже показаться на глаза, он поклялся, что больше ее не побеспокоит. И он сдержал клятву. Технически. А те случайные жалкие «я просто проезжал мимо», когда Эскалейд по собственному желанию следовал к ее дому, в счет не шли. Потому что она о них не знала.

Он был так жалок. Но пока она не догадывалась, насколько далеко он зашел, он мог вынести это чувство. Именно поэтому он так нервничал сегодня. Он не хотел, чтобы она увидела его, шатающимся по клинике, и решила, что он пришел к ней. В конце концов, гордость стоило сохранять. По крайней мере, пока взгляд публики был обращен на него.

Он посмотрел на часы. Прошло целых тринадцать минут. Он решил, что прием у мозгоправа продлится около часа, так что большой стрелке производства Патек Филипп придется пройти еще сорок семь кругов, прежде чем он сможет наконец запихнуть парня в машину и убраться отсюда.