Рождественский магазинчик Флоры - Ребекка Рейсин

Звенят колокольчиками! Надо мной небо переливается изумрудным и розовым, как будто художник провел акварельной кистью по холсту ночного неба, а затем посыпал его блестками. Галактика звезд, пульсирующая светом, словно призывает тех, кто внизу, посмотреть вверх, загадать желание! Счастливые слезы текут по моим румяным холодным щекам при виде открывшегося передо мной великолепия. Это мечта, ставшая явью, и я благодарна за то, что была одним из тех, кто оказался здесь в нужное время, чтобы увидеть такое зрелище.

Аромат жасмина пропитывает мой фургон – духи моей бабушки, которыми она пользовалась всю свою жизнь. Я знаю, что она здесь, посылает мне знак, что я на правильном пути! Я рискнула, приехав сюда, и это окупилось. Убегая из жизни, которая не удалась, в эту новую реальность, в которой, хотя и много ухабов, но по ним я поняла, как ориентироваться и продолжать двигаться вперед. Я мысленно общаюсь с бабушкой. Я объясняю, что я чувствую, и прошу ее помочь мне воплотить мои надежды в жизнь. Я уверена, что слышу ее голос: Загадай это желание, моя прекрасная Флора! И пусть расцветет любовь!

Моя бабушка никогда бы не направила меня по неверному пути. Поэтому от всего сердца я загадываю желание, единственное желание о том, чего я хочу больше всего. Если Коннор тот, кто мне нужен, подай мне знак! Покажи мне путь!

Я продолжаю ехать к домику Коннора, стараясь не отрывать глаз от дороги, но мне это не удается, когда небо залито такой красотой. Я нахожу его домик. Это похоже на что-то из сказки. Из окон льется оранжевый свет, как будто в камине потрескивает теплый огонь. Из трубы валит дым. Я припарковываю фургон боком и вываливаюсь из кабины, спеша рассказать ему о северном сиянии.

– Коннор! Коннор, иди сюда скорее! – Я громко стучу в его дверь, все время оглядываясь через плечо, чтобы ничего не пропустить.

– Привет, – говорит он. – Из-за чего весь этот ажиотаж?

– Посмотри на небо!

Он выходит из домика, принося с собой волну тепла от огня, я слышу потрескивание.

– Это никогда не теряет своей магии, – говорит он, и в его голосе слышится благоговейный трепет. – Иногда мне кажется, что я никогда не смогу покинуть это место, потому что потерять это было бы все равно что потерять свое сердце. Когда ты всю свою жизнь искал красоту, верил во что-то, а потом сталкиваешься с этим, трудно найти причину когда-либо расстаться с ним.

Он смотрит на меня, а не на небо.

– Это чудо. Чудо природы. И я так рада, что наконец-то смогла это увидеть.

– Ты бы всегда его заметила, Флора, но оно должно было произойти в нужное время. В этом и заключается волшебство северного сияния.

– Волшебство северного сияния. Это звучит немного сентиментально, Коннор, даже немного романтично.

– Я могу быть романтичным, когда растроган.

– Мне нравится, как это звучит. – Я дрожу в своем комбинезоне, но не хочу заходить внутрь, чтобы ничего не пропустить. Коннор обнимает меня одной рукой, и мы проводим вечность, любуясь зрелищем в небе, и я прижимаюсь к нему. Я хочу сказать ему, что я чувствую, но слова не идут с языка. Почему? Это идеальное время под сказочным небом. Слезы катятся по моим щекам. Кажется, у меня здесь много счастливых слез. Это просто так прекрасно, и я неописуемо тронута.

Мы молчим, но стоим рядом, обхватив друг друга одной рукой. Коннор нежно вытирает мои слезы, и я издаю нервный смешок.

Спустя целую вечность он говорит:

– Ты дрожишь, не хочешь зайти внутрь и согреться?

Мои зубы стучат в ответ.

– Да, нам было бы лучше, хотя я могла бы остаться здесь на всю ночь.

– В следующий раз. Рождественские комбинезоны не такие уж согревающие.

Я улыбаюсь.

– Нет, это небольшая ошибка в дизайне.

– Повернись, – говорит он, когда мы подходим к двери хижины. – Закрой глаза.

– Зачем?

– Это сюрприз. И прежде чем ты спросишь, нет, я не серийный убийца, и нет, я не веду тебя на верную смерть.

– Я об этом не думала! – Ладно, может быть, это на мгновение пришло мне в голову, но я не собираюсь признаваться ему.

Коннор закрывает мне глаза руками, и мир погружается во тьму. Интересно, что же для меня припасено? Неужели в его доме беспорядок и он хочет избавить меня от худшего? Нет, он слишком опрятен для всего этого. Может быть, это какая-то вечеринка-сюрприз? Но нет, на самом деле он не человек толпы.

– Готова? – спрашивает он.

Я делаю глубокий вдох.

– Готова.

Он открывает дверь, и из кабины просачивается тепло. Коннор кладет одну руку мне на бедро, чтобы помочь войти.

– Еще несколько шагов, – говорит он, а затем убирает другую руку с моих глаз, и я медленно привыкаю к открывшейся передо мной сцене, пока он закрывает за нами дверь.

В углу комнаты находится что-то похожее на скелет дерева, высушенный и украшенный странными безделушками, сделанными из переработанных молочных крышек. Рядом с камином стоят два щелкунчика, по крайней мере, я думаю, что это должны быть щелкунчики, сделанные из переработанного дерева странной формы, которые выглядят так, словно их покрасили в спешке. Пятилетний ребенок. Во время грозы. По всей комнате развешаны гирлянды из попкорна.

– Что все это значит, Коннор? – Я так удивлена, что могу только шептать.

– Это ты, Флора. Ты сделала это со мной. Это моя интерпретация истинного значения Рождества. Дело не в безвкусных гирляндах или израсходованных кредитных картах, не в вынужденной близости членов семьи, которые не ладят друг с другом. Речь идет о том, чтобы найти кого-то, кто заставляет тебя чувствовать себя так, словно это Рождество каждый день. Кто-то, кто находит радость в простых вещах, таких как пение на полную громкость банальных рождественских гимнов, прихлебывание молочных коктейлей с пряниками, как будто это манна небесная. Человек, который дарит эту радость всем, кого встречает, как будто каждый день – Рождество и его следует праздновать. Точно так же, как и ты, Флора.

– Я? – Я дважды моргаю и пытаюсь осмыслить все это. Я чувствую трепет и влюбленность, но в то же время все еще пребываю в оцепенении. – А что это за… украшения?

– Я хотел сделать для тебя что-то особенное, но моя экологическая душа не позволила мне покупать весь этот пластик массового производства, поэтому я использовал переработанные материалы и надеялся, что ты сможешь просто прищуриться и получить такое же праздничное ощущение, когда будешь смотреть на это.

Щелкунчики, безусловно, самая уродливая вещь, которую я когда-либо видела,