Нелегалы 1. Операция «Enormous» - Владимир Чиков

— Я считаю, вам туда ехать нельзя, — категорично заявила Лесли.

— Почему? — удивился Марк.

— Потому что в Хэнфорде под подозрение попадает каждый, кто появился впервые в этом городе. Вы же знаете, в нем находится плутониевый завод…

— Ну и что? Если уж мы проникли на суперсекретные объекты в Лос-Аламосе и Ок-Ридже, то тут уж нам сам Бог велит это сделать. Тем более что там есть два кандидата на вербовку — два молодых перспективных физика-атомщика. Это, считайте, вожделенный кусок для нашей разведки. Упускать такой шанс никак нельзя.

Несколько раз кивнув головой, Лесли улыбнулась:

— Вы убедили меня, Мильт. Можете дальше не продолжать. Какие еще будут от вас поручения?

— Главная просьба — не привести к Персею «хвоста». Если же удастся вовремя его выявить, то надо постараться избавиться от него. Встречаемся мы с вами через две недели в это же время, но уже у «квартиры» не белых, а бурых медведей. Нельзя встречаться дважды в одном месте…

Поездка Лесли в Чикаго завершилась удачно: она привезла ценные для разведки материалы по оружейному плутонию. Они поступили от Анты и Адена, а передал их для Лесли Персей. Полезную для себя информацию об условиях и способах связи получил от них тогда и Марк. Встречу с ними Центр рекомендовал ему провести за городом в один из выходных дней во время лыжной прогулки. За два дня до явки Марк должен был позвонить им по домашнему телефону от имени Персея.

Незадолго до поездки Марка в Хэнфорд на связь с ним вышел кадровый сотрудник ЦРУ — агент Герберт. Из-за редких явок — а они проводились с ним один раз в три-четыре месяца — цэрэушник считал, что русские ему не доверяют.

Для опытного нелегала Марка эти нюансы имели особое значение при решении вопроса, встречаться ему самому или нет. Прекрасно понимая, что в его положении даже одна малейшая ошибка может стать последней (что впоследствии и произошло),[158] он по собственному каналу связи с Москвой сообщил в Центр о своих опасениях.

Ответ был получен во время очередного сеанса радиосвязи:

Операцию по связи с Гербертом поручите провести Лесли. Полученную ею ранее информацию из Чикаго передайте Клоду через тайник в районе Уайт-Плейнса.

На другой день Марк связался с Лесли и сообщил ей о решении Центра. Она охотно согласилась это сделать и через неделю успешно осуществила встречу с Гербертом. От него она получила копию законопроекта Трумэна о создании СНБ и об организации при нем Центрального разведывательного управления (ЦРУ).

В положении о ЦРУ, как сообщалось в шифровке в Центр, определялись такие задачи:

— консультировать СНБ по вопросам разведывательной деятельности всех правительственных учреждений;

— представлять СНБ свои соображения по улучшению деятельности разведывательных органов всех правительственных учреждений.

В компетенцию ЦРУ вменялись и такие функции, как:

— подрывная деятельность против правительства суверенных государств;

— поддержка диктаторских режимов;

— компрометация неугодных политических деятелей на основе фальсификации фактов;

— снабжение оружием и финансирование экстремистов;

— политические убийства.

Одновременно с этим в ведение ФБР из военной разведки передавалась охрана производства секретных вооружений — атомных бомб, реактивных самолетов, подводных лодок и т. п.

Основная цель законопроекта по реорганизации спецслужб США заключалась в усилении подрывной деятельности против СССР и проведении более активной работы по разработке советских граждан, постоянно проживающих и временно находящихся в Америке…

Из воспоминаний Морриса и Леонтины Коэн

С Марком — Рудольфом Ивановичем Абелем работать было легко. После нескольких встреч с ним мы сразу почувствовали, как постепенно становимся оперативно грамотнее и опытнее.

«Разведка, — любил повторять Абель, — это высокое искусство… Это талант, творчество, вдохновение…» Именно таким — невероятно богатым духовно человеком, с высокой культурой, знанием шести иностранных языков и был наш милый Мильт — так звали мы его за глаза. Сознательно или бессознательно, но мы полностью доверялись ему и всегда искали в нем опору. Иначе и не могло быть: как человека в высшей степени образованного, интеллигентного, с сильно развитым чувством чести и достоинства, добропорядочности и обязательности, его нельзя было не любить. Он никогда не скрывал своих высоких патриотических чувств и преданности по отношению к России. Кстати, никто даже и не подозревал, что он выходец из России: англичане всегда принимали его за англичанина, немцы — за немца, американцы — за американца, а в Бруклине, где он писал картины маслом, занимался графикой и фотоделом, все его считали бруклинцем.

Абель был великолепно подготовлен как для разведывательной, так и для любой другой работы. К счастью, он обладал удивительной способностью находить себе занятие. Он имел специальность инженера-электрика, был хорошо знаком с химией и ядерной физикой. В Нью-Йорке Марк имел в качестве «прикрытия» фирму, которая процветала на приеме заявок на изобретения. Он неплохо рисовал, и хотя его картины не выставлялись в США, но однажды его автопортрет с подписью «Эмиль Голдфус»[159] висел в Национальной академии художеств, а портрет с коротковолновым радиоприемником на заднем плане был написан его бруклинским приятелем Бертом Сильверманом. Самое интересное состояло в том, что американский художник не имел ни малейшего представления о том, что его сосед был человеком энциклопедических знаний, мастерски владеющим кистью, фотоаппаратом, игрой на фортепьяно, и в то же время был легендарным разведчиком, отменным радистом и шифровальщиком.

И если бы Мильт не совершил невероятнейшую, на наш взгляд, единственную ошибку, позволившую его помощнику Вику знать, где находится его изостудия, то все могло бы обернуться иначе. А с другой стороны, Марка тоже можно понять: выполняя исключительно важную миссию и имея дело не с агентом-американцем, а с советским разведчиком, рекомендованным всезнающим Центром, Рудольф Иванович Абель не допускал и мысли о возможности предательства с его стороны. Не мог он даже предположить, что ему пришлют столь ненадежного, нечестного и морально распущенного человека, каковым оказался Вик — подполковник Хейханен. Известный американский юрист Джеймс Донован — адвокат Абеля в своей книге «Незнакомцы на мосту» охарактеризовал его как самого ленивого, неудачливого и неэффективного шпиона, когда-либо направлявшегося для выполнения ответственнейшего задания за границей. Что ж, ошибки возможны в любом деле: не ошибается только тот, кто ничего не делает…