Два и семь - Иван Владимирович Булавин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы ведь слушали условия контракта, — лениво проговорил он, разглядывая отлично наманикюренные ногти на правой руке, они сейчас занимали его куда больше, чем я со своими требованиями. — Там сказано, что плату получат все, кто вернётся с задания живыми. Кое-кто вернулся, вот они и получили своё.
— Я выжил, — напомнил я. — Не просто выжил, а ещё и сбил вражеский флаер, чем спас груз от дальнейшего преследования.
— Да, я слышал, слышал, что вы хороший снайпер. Это полезное умение. Один мудрый человек говорил: «Когда комар сядет тебе на яйцо, ты поймёшь, что точность важнее силы». Это в полной мере относится к вам.
Он снова усмехнулся.
— Так что с деньгами? — повторил я свой вопрос, чувствуя, что выгляжу глупо.
— Всё, что я могу предложить вам, — это принять на службу. Ваше умение нам точно пригодится. Тогда и только тогда вы сможете получать полную оплату своей работы.
— То есть, сейчас меня кинули?
— Молодой человек, выбирайте тон, — его брови сомкнулись на переносице. — Всё, что я мог вам дать, я дал, остальное вы вольны принять или не принять, а теперь покиньте помещение.
— Я вас понял, — ледяным голосом сказал я, развернулся и вышел.
Спускаясь по ступенькам, я старался выглядеть спокойным, но внутри всё кипело. Со мной так нельзя, нельзя и всё. Можете считать меня больным, но я обиделся.
Вижу, как все покатились со стульев. Обиделся? Скажи ещё, надулся. На обиженных воду возят, а обидчику твоему на тебя плевать, он от твоих обид и не почешется. И вообще, мне, как, пусть и условно, но всё же заключённому, слово «обиделся» применять нельзя, следует его всегда заменять на «огорчился». Вот я и огорчился на Китайца. Небожитель, мать его так. Для него эти деньги — даже не пустяк, будь тут деньги бумажными, он бы такой суммой задницу вытирал. Но нет, с высоты своего полёта побрызгал экскрементами на того, кто ниже. Он ведь, сука, удовольствие получал от моего унижения.
Нет, ребята, на деньги мне наплевать, я не бедствую, а вот разговаривать так со мной не надо. Меня нельзя так кидать, нельзя унижать. Я, наверное, психованный, но всю свою недолгую жизнь не спускал ни единой обиды. Каждый, кто поступил со мной подло, кто сделал мне зло, обманул, оскорбил, обокрал, обязательно за это заплатил. Причём, заплатил втройне. И тут неважно, когда свершится справедливость, сейчас или через год, я ничего не забываю, никогда и никому.
Если у меня была возможность отплатить обидчику сразу, я. не задумываясь, бил в рыло. Если такой возможности не было, как сейчас с Китайцем, я откладывал месть на некоторое время. И тут уже честность и благородство отходили на второй план. Любая подлость годится, этот человек для меня больше не существует, а значит, в отношении него допустимо всё.
Как это выглядело на практике, пожалуйста: старшеклассник, отнявший у меня мороженое, через две недели был принят ментами с травой, а лет ему было уже шестнадцать (опять же, мороженое ему ни к чему, он так самоутверждался, обидел мелкого, и писька длиннее стала), а травы хватило аккурат до статьи. Дали условно, да в итоге всё равно на нары заехал. С тех пор катится по наклонной. Мораль: не обижай меня. Другой товарищ, укравший у меня кроссовки (опять же, не потому что ходить нечем, а потому что это круто), через месяц лишился мопеда. Как-то так получилось, был мопед, а стала гора деталей. Как? Есть способы. Ещё один обделался прямо на соревнованиях по борьбе, во время схватки, отчего на долгие годы стал посмешищем.
Продолжалось это и после школы, так один парень, оскорбивший меня при девушке, которую я считал своей, немедленно получил по морде, но силы были несопоставимы, а потому я с разбитой физиономией отправился домой. Результат? Его погнали из института, при этом я лично почти не прикладывал усилий, нашлись другие люди, которых достаточно было просто подтолкнуть. Если я видел подобное в адрес других людей, старался действовать так же. Зло должно быть наказано, зло, сделанное не по необходимости, а по причине злобности характера и приносящее удовольствие злодею, должно быть наказано втройне.
Когда у меня начались конфликты с государством, это могло закончиться плачевно. Но тут сработали два фактора. Во-первых, я в самом деле был виноват, я знаю закон и сознательно пошёл на его нарушение. Да, банк не обеднеет, капиталисты зажрались на нашем горбу и дальше по тексту. Но жить в обществе и не признавать его законы нельзя. Я виноват и получил заслуженно. Во-вторых, что касается полиции, следствия и суда, у меня к этим людям нет ни малейших претензий. Каждый делал свою работу, каждый следовал букве закона. Никто ни разу меня не оскорбил и даже не обратился на «ты». При таком раскладе мне просто не за что было на них злиться.
Проблемы могли начаться позже, когда я оказался бы в зоне, но думаю, умение делать подлости пригодилось бы и там.
Вот, сделал исповедь, вы теперь знаете о моих тараканах в голове. Да, я человек с болезненной тягой к справедливости, злопамятный, как гиена. И теперь мы имеем: Китаец, оскорбивший меня своим отношением, я, простой игрок невысокого уровня без особых материальных ресурсов, и моя месть ему, которая свершится, как я полагаю, в ближайшие недели. А он ведь мог просто выдать мне деньги и сказать спасибо. Мог? Да запросто. Ну, или наградить как-то иначе, всё-таки я не последнюю роль сыграл в операции. Как с ним вообще люди работают? Вот точно, есть в нём что-то от китайца, этакий мандарин, которому все должны кланяться.
Кое-какие дела у меня в городе оставались. К счастью, тут был человек, хоть и мутный, но относительно честный. И, что делало его незаменимым, он был гражданином этого города, хотя и не состоял ни в одной из двух группировок. Я говорю о Чубаке. Разыскав лохматого барыгу, я тут же предложил ему новую тему:
— Кое-что надо с аукциона продать.
— Слушаю, — раздалось из комка волос.
— Мутаген, мутаген морского чёрта, действие неизвестно.
— Мутаген — вещь дорогая, а из морского чёрта ещё и уникальный. А с действием разберутся.
— Так сколько он может стоить?
— Здесь… думаю, стоит начать с полутора сотен. Накидают по моим прикидкам
