Стрелы королевы - Мерседес Лэки

Тэлия цеплялась за свою задачу, пока не начала теряться: ее силы иссякали. Она уже даже отдаленно не чувствовала своего тела. Внутреннее видение замутилось, подернувшись светящейся пеленой. Тэлия знала, что должна бы испугаться, поскольку вышла за пределы своих возможностей и выносливости и ей угрожала серьезная опасность заблудиться и сгинуть навсегда, не сумев вернуться в себя, но не могла наскрести сил даже для того, чтобы испытать страх.

Потом она в третий раз ощутила рядом спасительное присутствие Ролана, вливающего в нее энергию, и продержалась гораздо дольше, чем, как ей казалось, было под силу человеку. Наконец она услышала, как голос Криса произнес: «Есть», и почувствовала, что он выпустил ее руку.

— Твоя часть завершена, Тэлия, — прошептал Кирилл.

Она опрометью ринулась обратно в себя, с еле слышным всхлипом облегчения уткнулась головой в лежащие на столе руки и наконец позволила себе по-настоящему расплакаться. Она плакала молча; только вздрагивающие плечи выдавали рыдания.

Теперь внимание окружающих было сосредоточено на другом, и Тэлия почувствовала, что может дать волю горю.

Что-то с тихим металлическим лязгом упало на стол. Потом звук повторился еще раз и еще — всего четырежды.

Хриплый от усталости голос Дирка сказал:

— Вот они.

Справа от Тэлии произошло движение; послышался скрежет металла о металл, потом шелест бумаги.

Мертвая тишина; потом королева вздохнула и встала. Тихо скрипнула по полу отодвинутая скамья.

— Вот доказательство, которого я ждала, — сказала она угрюмо. — Я должна созвать Совет. После злодеяния нынешней ночи чьи-то шеи ждет петля — и высокородные шеи.

От двери пахнуло прохладным воздухом, и она ушла.

Тэлия почувствовала, как рядом с ней поднялся Кирилл.

— Мое место — на заседании Совета. Я должен представлять Круг, — сказал он, потом замялся.

— Идите, Кирил, — разрешил его колебания Крис, — Мы позаботимся о девочке.

Кирилл облегченно вздохнул: очевидно, он разрывался между долгом перед Тэлией и перед Кругом.

— Да благословит вас Бог, братья. Тэлия… — его рука на мгновение легла на ее голову. — Ты более чем достойна быть Личным Герольдом Королевы. Без твоей помощи мы не могли бы даже мечтать об успехе. О, проклятье, слова сейчас значат меньше, чем ничего! Очень скоро ты узнаешь, что дали нам муки этой ночи. Теперь наконец свершится давно заслуженное правосудие. Думаю… Ильза гордилась бы тобой.

Вздох двери, и он исчез.

— Тэлия? — кто-то занял место Кирилла справа от нее; Тэлия узнала голос Дирка. Сделав над собой усилие, она уняла поток слез и наконец обрела слабое подобие самообладания. Тайком вытерла глаза рукавом и подняла раскалывающуюся от боли голову.

На лицах двух Герольдов читалась усталость под стать ее собственной; — в глазах Криса стояли слезы, влажные дорожки виднелись и на щеках Дирка. Оба они пытались дотянуться до нее из глубины собственного горя и утешить, но толком не знали, что сказать.

— Я… думаю, что хотела бы… пойти обратно к себе, — осторожно выговорила Тэлия между приливами боли. Голова пульсировала в лад с биением сердца, а в глазах мутилось всякий раз, когда боль усиливалась.

Она попыталась встать, но едва успела подняться на ноги, как комната завертелась вокруг, как волчок, свет лампы померк, в ушах зашумело.

Крис отшвырнул в сторону стол, чтобы она не раскроила себе череп, а Дирк опрокинул скамью, пытаясь подхватить ее на лету; потом все, казалось, растворилось, даже ее собственное тело, и мысли исчезли, смытые волной боли.

Перед ней стояла Ильза и с ней Фелара. По крайней мере, Тэлия подумала, что это Фелара: Спутник каждую минуту выглядел по-иному — пленительный, светящийся, непрерывно меняющийся силуэт. И где они находились… это было нечто вроде призрака ее собственной комнаты, серого и полного теней, какого-то бесплотного. Сквозь стены виднелись луна и звезды.

— Ильза? — сказала она с сомнением — Герольд выглядела едва ли старше ее самой.

— Котенок, — ответила Ильза звучным и мелодичным голосом. — Ох, котенок! Ты не будешь помнить наш разговор отчетливо — но и не забудешь. Скажи Керен, чтобы не горевала слишком долго; скажи, что я так велела! А если она не будет вести себя как следует и не примет то, что предлагает Шери, я стану ей являться! Тьма — это не конец всему, котенок, за нею лежат Гавани, и мне давно пора. Но прежде, чем уйду, я должна сказать и оставить тебе на память кое-что…

На следующее утро Тэлия проснулась с дикой головной болью и воспаленными глазами, но странно успокоенной. Ей приснился сон… или то был не сон?

Ильза — уже не то изуродованное, растерзанное нечто, которое видела Тэлия ночью, а чудесным образом возродившаяся, невредимая и какая-то помолодевшая — говорила с ней. Для призрака — если она действительно была призраком — она выглядела удивительно реальной и осязаемой.

Они с Тэлией проговорили долго, очень долго; кое-что из того, что говорила Ильза, запомнилось так отчетливо, что Тэлия почти слышала ее голос — например, что сказать Керен, когда ее горе немного притупится; дать понять Шери, что она не должна считать себя лишней или думать, что навязывается. Потом Ильза взяла ее руку в свою и сделала… что?

Тэлия не могла вспомнить точно, но боль минувшей ночи каким-то чудом сменилась тихой грустью, которую было гораздо легче вынести.

Воспоминания тоже изменились: те, что принадлежали лично ей, остались кристально четкими, но Ильзины затуманились, отдалились на шаг и больше не являлись мучительной частью ее собственных. Тэлия уже не могла вспомнить, каково это — умирать.

Оглядев себя, Тэлия увидела, что на ней только свободная рубаха и штаны: вчера, укладывая в постель, кто-то снял с нее верхнюю тунику. Тэлия села; к головной боли тут же добавилась тошнота, виски заломило.

Узнать симптомы не составило труда; в конце концов, она сильно перенапрягла свой Дар. Теперь приходилось расплачиваться. Ильза во сне сказала что-то и об этом тоже…

Тэлия кое-как сползла с кровати и, подойдя к столу, обнаружила, что кто-то предвидел, в каком состоянии она проснется, и приготовил кружку с Ильзиными целебными травами.

Над крошечным огоньком, потрескивающим в ее карманного размера очаге, висел котелок с водой. Тэлии оставалось только залить кипятком измельченные травы и подождать, пока чай настоится. Она медленно сосчитала до ста, потом выпила отвар, не удосужившись даже подсластить или процедить его. Когда пульсирующая боль в голове чуть поутихла, а желудок прекратил попытки вывернуться наизнанку, Тэлия отправилась в умывальную. Горячая ванна тоже входила в рецепт, и она парилась по меньшей мере час. За это время головная боль уменьшилась до терпимых размеров, и Тэлия одела чистую форму и спустилась на кухню.